Монашеский чин доставил Церкви Христовой пастырей, которые не словесами человеческой мудрости, но словесами Духа, способствуя учению чудесами, пасли и утверждали Церковь. Кто были Иоанн Златоуст, Василий Великий, Епифаний, Алексий и Филипп митрополиты - словом, все святые пастыри? Но и не в чине архиерейском, а в простом монашестве есть много светильников - от Антония Великого, Иоанна Дамаскина до Сергия Радонежского и Георгия Затворника, которые веру утверждали, ереси обличали и попирали. Без монахов пропало бы христианство в мирянах.
Вот сколь необходимо в Церкви Христовой совершенство без коего и спасение с самою верою легко может утратиться, ибо нужны чувства, обученные долгим временем, в различении добра от зла.
Есть три образа призвания к монашеству: первое призвание - непосредственно от Бога; второе - чрез людей и, наконец, третье - по нужде.
Для первого призвания характерно некое вдохновение, которое исполняет сердце человека даже во сне,- неудержимо влечет его к любви Божией, к заповедям Христа. Второе призвание - чрез людей, когда кто воспламеняется желанием Божественным посредством слова человеческого или влияния святых людей. Третье - по нужде, в силу постигающих нас бедствий, несчастий, потери близких, родных, что толкает человека обратиться к Богу.
Некоторые люди, воспитывающиеся в Церкви и как бы питающиеся от Божественной Трапезы, без бурных надломов, как бы естественно приходят к монашеству.
Совершенно другое с теми, которые теряли Бога, далеко уходили от Него или даже боролись с Ним. Их обращение обычно принимает форму острого кризиса.
Духовное обращение таких людей происходит под действием благодати.
Благодать вводит человека в мир Божественного Света; при всей своей влекущей силе не лишает свободы воли и не совершенно освобождает от дальнейшей брани и даже колебаний. И познавшие благодать подвергаются искушениям.
Иногда излияние благодати бывает настолько обильно, что даже в глубоком нечувствии душа явно ощущает свое воскресение.
Тогда внутреннее свидетельство Духа об Истине бывает столь очевидно, что в душе не остается места для сомнения или колебаний. Любовь к Богу заполняет все существо и влечет к Нему, преобладая над всем прочим. В таких случаях душа бывает утвержденною на всю последующую жизнь и получает свободу от сомнений - нет в ней мучительных исканий истины.
Свв. отцы никогда не умаляли никакого рода призвания. История Церкви знает немало случаев, когда призванные по нужде достигали большего совершенства, чем призванные непосредственно Богом.
Итак, не на начало пути, а на конец и завершение его смотрели свв. отцы.
В некотором соответствии трем родам призвания находятся и три отречения - три ступени монашеского посвящения.
По св. Пафнутию, эти три отречения идут в таком порядке: первое - когда мы телесно оставляем стяжание мира сего; второе - когда оставляем прежние нравы и страсти телесные и душевные; третье - когда отвлекаем ум от всего видимого и временного и погружаемся духом в созерцание невидимого и вечного.
Авва Пафнутий говорит: «Каждое отречение есть восприятие креста».
По слову епископа Феофана Затворника, первый вид креста - беды и скорби, постигающие человека в земной жизни, второй крест - это внутренняя борьба со страстями и похотями. И третий - предание себя на волю Божию.
Последний крест есть следствие духовных благодатных верований и свойствен лишь совершенным.
Первый постриг совершается без произнесения обетов. В этом чине дается новоначальному монаху право носить рясу, откуда и название «рясофор», т. е. рясоношение. Перед совершением этого пострига дается наставление о смысле монашества и о необходимости отречения от мира и родных. Обетов вступающий не произносит, и, таким образом, эта степень есть по существу еще период испытания в подвижничестве.
Второй постриг - «малая схима», или «мантия». При постиге в мантию уже произносят обеты. При постриге в высшую степень монашества, в «великую схиму», обычно именуемую просто «схима», те же обеты повторяются в несколько измененной форме.
Три обета связаны единством цели, как и три отречения, а именно - послушание, целомудрие и нестяжание.
Мы заповедь имеем от Христа уподобиться Богу, и жизнь эта у свв. отцов именуется «наукой из наук» и «искусством искусств». И познается она не иначе, как из опыта.
Трудно определить по одному названию всю сущность со держания.
Так, например, многие кротость понимают как естественный «тихий нрав». Иначе определяет ее Иоанн Лествичник Он говорит: «Кротость есть такое состояние ума, когда он непоколебим пребывает и в чести и в бесчестии… кротость есть неподвижная скала, возвышающаяся над морем раздражительности… утверждение терпения; дверь и даже матерь любви, дерзновение в молитве, вместилище Святаго Духа, узда неистовства, подательница радости, подражание Христу…» - это есть мужество, берущее на себя тяготы и немощи других. Это есть постоянная готовность терпеть поношение или не поколебаться внутренно при прославлении, кротость есть спокойная, решимость на всякую скорбь и даже смерть. В ней заключена великая сила и победа над миром.
Христос говорит: «Блаженны кроткие, потому что они наследят землю», т. е. победят и овладеют миром в высшем смысле этого слова.
В душе человека порождаются всякие бури, и всякий, кто не имеет за собой надлежащего руководства, истекающего из тысячелетнего опыта Церкви, может не только недоумевать, но и потеряться.
Св. Иоанн, игумен Синайский, в своем творении «Лествица» говорит: «Необходимо, чтобы море сие (жизнь души нашей) задвигалось, возмутилось и рассвирепело, дабы посредством этой бури извергнуть на землю… все то гнилое, что реки страстей внесли в него. Рассмотрим внимательно и увидим, что после бури на море бывает глубокая тишина».
