вам угодно. У меня нет дочерей вашего возраста, и один взгляд на вас заставляет меня почувствовать себя моложе. Но промолчу о моем бывшем соседе по комнате, Я не хотел бы говорить, сколько лет некоторым из его отпрысков; он был настоящим бедствием двести тридцать восьмой привилегированной школы. Держитесь от него подальше и позвольте мне взять вас под свою защиту. Я еще не сказал, как я счастлив, что миссис Севард уволила меня? Брат Джоанна Юнис, я бы никогда не взялся за это дело, если бы не хотел оказать услугу теще Паркинсона. Но сначала все выглядело честно. Я думал, что мне придется защищать интересы больной женщины, которая слишком слаба, чтобы защититься самой. Поверьте мне.
— Не слушайте его, — посоветовал судья. — Обычный контингент его клиентов — это лица, пострадавшие при транспортных авариях. Я иногда подбрасываю ему хорошенькое дельце только для того, чтобы защитить доброе имя нашего братства. Но вернемся к вопросу установления вашей личности. Джоанна Юнис, я не знаю, насколько хорошо вы разбираетесь в законах…
— Только в том, с чем я сталкивалась за свою долгую и недобродетельную жизнь. Я завишу от специалистов. Таких, как Джейк.
— Понимаю. Хорошо. Ваши внучки, наверное, считают, что я поступил неправильно, подтвердив, что вы их дед. Но они не правы. Конечно, в гражданских и уголовных делах судья должен быть беспристрастен. Но вопрос установления личности не является ни тем ни другим, и нет такого закона, по которому суду возбраняется желание помочь. Это такая же ситуация, как в случае потери гражданином паспорта. Тогда он обращается к своему консулу. А консул не является судьей, он не проводит разбирательство. Джейк, вы занимаетесь юридической практикой намного дольше меня; хотели бы вы узнать мое мнение?
— Я всегда счастлив узнать мнение судьи Мак-Кемпбелла по любому вопросу.
— Думаю, мне придется снова открыть заседание и обвинить вас в неуважении к суду. Я сделаю это, как только допью мой «Гленливет». Будут у вас какие-либо сложности в доказательстве того, что мозг брата Шмидта был помещен в тело Юнис Бранки?
— Нет. Это хлопотно, но не трудно.
— А в доказательстве того, что это тело — это чудесное тело — принадлежало Юнис Бранке?
— Ответ тот же.
— Какие у вас есть свидетельства?
— Полицейские отчеты, фотографии, показания больничного персонала и так далее.
— Напомню вам, что это мой суд. Вы должны представить все доказательства, какие только возможны. Я специально занес сегодня в протокол ссылку на прецедент Парсонса. Думаю, он очень важен в этом деле.
— Я тоже так думаю.
— Спасибо. Из него следует положение, что личность можно установить только по мозгу и больше никак.
(— Мы могли бы им кое-что сказать, не так ли, босс?
— Да, любимая… но мы промолчим!)
— Я буду непреклонен. Никаких поручительств, когда есть возможность привести свидетеля в суд, фотографии и записи обязательно должны быть в оригинале, никаких копий. Фотографы и ответственные за записи должны лично явиться в суд и дать подтверждение подлинности документов; хирурги и прочие, чья работа снята на пленку, сфотографирована или записана другим образом, должны явиться в суд и заявить подтверждение. Вы не знаете, снимались отпечатки пальцев перед операцией?
— Мне это не известно. Черт возьми, сегодня меня застали врасплох. Когда погибла Юнис Бранка, мне было не до отпечатков.
Джоанна Юнис взяла его руку и пожала ее.
— В этом я могу помочь, — сказал Алек Трайн. — Когда Паркинсон привел ко мне миссис Севард, я сразу сверил отпечатки. Они были сняты с обоих тел — поэтому я больше и не думал о подлинности личности. Меня тоже застали врасплох. Я не знаю, какой доморощенный юрист надоумил миссис Севард. Наверное, Паркинсон — он все время науськивал ее, — но я получил указания перед самым началом заседания. Я не выдам никакой конфиденциальной информации и не нарушу канонов профессиональной этики, если скажу, что мне до смерти осточертели и миссис Севард, и Паркинсон.
— Хм… Приведите все возможные свидетельства, — продолжил Мак-Кемпбелл. — Вам придется проследить шаг за шагом весь путь этого мозга. Джоанна Юнис… нет, Джейк, вы знаете, что стало с телом Иоганна Смита?
— Да, я могу ответить на этот вопрос. Данный случай уникален тем, что тело стало собственностью, когда человек, который в нем жил, еще не умер. Я знал, что Иоганн Смит — то есть Джоанна Юнис — хотела отдать тело для медицинских исследований. Этот пункт есть в завещании. Но завещание не вступило в силу, поскольку Иоганн Смит жив. Медицинский центр спросил, что делать с телом. Я велел им сохранить тело в их морге. Думаю, что оно все еще там.
— Советник, — обратился к нему мистер Трайн, — надеюсь, что это так. Но если труп не был надежно упрятан, то десять против двух, что какой-нибудь любознательный студент уже разделал его.
— Боюсь, что Алек прав, — сказал судья. — Джейк, наверное, нам как можно скорее следует увековечить это свидетельство… и не только это. Мы все знаем, как исчезают главные свидетельства, когда под вопросом большие суммы денег. Оставим пока любознательных студентов. Мы знаем, что любое незаконное действие можно оплатить, если дать побольше. Пленки и записи могут быть украдены или подменены, самые важные свидетели могут быть подкуплены. Давайте на минуту представим, что брату Шмидту противостоят какие-то неизвестные нам нечестные личности, готовые давать взятки, склонять к лжесвидетельству и тому подобное. Все это стоит больших денег. Как вы думаете, сколько потребуется денег, чтобы уничтожить или подменить улику?
— Трудно предположить, — ответил Джейк. — Но если речь идет о каких-то «неизвестных нам» четырех дамах, то я могу выяснить.
— Я могу вам немного в этом помочь, — сказала Джоанна. — Марго и Элинор потеряли своего отца до совершеннолетия и остались без наследства и без сколько-нибудь приличной страховки. Поэтому я помогала своей дочери Роберте, пока та не умерла, и оплачивал обучение ее детей в школе, пока их оттуда не исключили; затем продолжала содержать их, пока они не вышли замуж. А за то, что я прекратила субсидировать их после замужества, они отрастили на меня большой зуб. Но я продолжала следить за их кредитом, поскольку не хотела, чтобы кто-нибудь из моих родственников стал бременем на шее у налогоплательщиков. Почти то же самое было с Иоганной и Джун, с той разницей, что Джим Дарлингтон пережил мою дочь Эвелин и обе девушки вышли замуж, когда их родители были еще живы. Короче говоря, если кто-нибудь из них не выиграл большую сумму по лотерее или что-нибудь в этом духе, то у всех четверых не наберется достаточно денег, чтобы обстряпать серьезное преступление.
— Рад слышать это, — сказал Мак-Кемпбелл. — Все равно, Джейк, времени терять нельзя. Иначе свидетельства могут исчезнуть. И я хочу, чтобы вы знали, что этот суд окажет вам любую возможную помощь в защите и сохранении любых свидетельств, которые вы сможете найти. Алек и я планируем отлучиться на четыре дня, но я оставлю длину волны моего срочного канала у Сперлинга и мигом окажусь здесь, если я вам понадоблюсь.
— Спасибо, сэр.
— Минутку, — сказал Алек. — Это денежное дело. Мак, вы знаете мое отношение к деньгам.
— Да. В денежных вопросах вы просто грабитель.
— Не слушайте его, брат Шмидт. Я беру разные гонорары, от нулевых до невероятно больших. В этом случае я не хотел браться за работу, поэтому потребовал огромный гонорар, воистину грабительский, а Паркинсон заплатил без колебаний. Он сделал это через миссис Севард, но вопрос о том, кто заказывает музыку, не поднимался. Следовательно, вопрос стоит так: будет ли Паркинсон продолжать платить… и сможет ли он нанять какого-нибудь знакомого медвежатника, чтобы взломать нужный сейф? Я не знаю, его это деньги или его тещи.
Ответил Джейк:
— Я всегда допускал возможность обманных действий со стороны моего оппонента, если сам не мухлевал. Я отправлюсь за свидетельствами как можно скорее. Извините, Джоанна, я должен был бы это предусмотреть. Видно, старею.
(Он вовсе не стареет. Скажите ему об этом, босс.)
