назовешь. И эта радость продолжалась до тех пор, пока Дженни не засыпала.
— Он знает?
— Том? Хотела рассказать ему сегодня утром, но затем… все повернулось по-другому.
— Я уверен, он будет в восторге.
— Конечно… он обрадуется.
Патель прикрепил пластырь с местным анестетиком. Дженни почувствовала легкое пощипывание, и плечо стало заметно неметь. Доктор взял пинцет и начал аккуратно счищать верхние слои раны.
— Одно хорошо, — произнес он. — Эта рана — ничто по сравнению с родами.
— Один или два куска? — спросил продавец.
Болден взглянул на меню над микроволновками: кусок обычной пиццы стоил два доллара двадцать пять центов, а пиццы пепперони — два доллара семьдесят пять центов.
— Один. Пепперони и «Доктор Пеппер». С собой.
— Следующий!
Болден проскользнул вдоль прилавка. В пиццерии было тепло и душно. Пахло печеными томатами, чесноком и горячим сыром. Несмотря на восхитительный аромат, есть не хотелось. В голове будто грохотал бурильный молоток. От взрыва в глаза попал песок, и теперь они болели и слезились. Кассирша пробила чек. Болден оплатил его и сел за столик у стены, дожидаясь, когда будет готова пицца. На холодильнике с напитками работал телевизор, передавали дневные новости.
«Четвертый канал новостей получил в свое распоряжение видеозапись, на которой запечатлено жуткое убийство Соломона Вайса», — объявила диктор.
Болден посмотрел на экран.
«Вайс, председатель и соучредитель процветающего инвестиционного банка „Харрингтон Вайс“, был застрелен сегодня утром во время спора с одним из руководителей отдела. Предупреждаем зрителей, что это запись с камеры внутреннего наблюдения и для эфира ее не редактировали».
Болден смотрел утренние события так, как их записала камера наблюдения над дверью. Всего десять секунд: Болден борется с охранником, звучит выстрел, и Сол Вайс падает на пол. Однако происходящее на экране имело одно существенное отличие от того, что произошло в действительности: головы охранника и Болдена поменялись местами. Теперь все увидели, что Сола Вайса застрелил Томас Болден. Через несколько секунд диктор подтвердила:
«Подозреваемому Томасу Болдену, тридцати двух лет, удалось бежать, он вооружен и опасен. Если вы располагаете информацией о местонахождении Болдена, позвоните по телефону на экране».
Затем появилась фотография Болдена во весь экран. Самая последняя, сделанная им на паспорт. Сразу возник вопрос: как она к ним попала? Давно он уже не смотрел в объектив в таком жутком виде. В тот раз он фотографировался после «ночного бдения» в кабинете поверенного, где выверял положения меморандума о размещении ценных бумаг. На фотографии он был бледный, с темными кругами вокруг глаз. Вид довольно угрожающий, — в общем, настоящий убийца.
— Ваш заказ, сэр.
Продавец вручил Болдену пакет.
Кассирша, смотревшая новости вместе с Болденом, взглянула в его сторону, затем снова на экран. По телевизору все еще показывали фотографию Томаса Болдена, убийцы Сола Вайса.
— Это вы, — негромко произнесла кассирша.
— Да нет, просто похож, — ответил Болден, направляясь к выходу.
— Это вы, — снова повторила она. — Это он! — объявила она всем, на этот раз громко, словно, проверив лотерейный билет, вдруг поняла, что выиграла джекпот, — Господи, это он!
Через четверть часа доктор Патель вернулся в перевязочную.
— Рад сообщить вам, что в приемном покое никаких злодеев не замечено. Никого с пулеметами, мачете и ручными гранатами.
— А как насчет ружей для охоты на слонов?
— Придется вернуться и проверить. Но у меня есть для вас и приятная новость: здесь ваш брат, Дэниел. Его привезла полиция. И он очень за вас волнуется.
Дженни почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.
— Мой брат живет в Канзас-Сити.
— Высокий мужчина, светловолосый, довольно приятной наружности. Я только что говорил с ним в вестибюле. Оказывается, вы уже имели дело с оружием. Он рассказал мне, как однажды вы прострелили ему щеку из пневматического пистолета. Не скажу, что заметил семейное сходство, но, уверен, он о вас позаботится.
— Моему брату Дэни пятьдесят девять лет, он весит сто двадцать пять килограммов, лысый и с трудом заставляет себя прогуляться от порога дома до почтового ящика.
— Нет, но… — Патель неуверенно оглянулся на дверь, затем смущенно посмотрел на девушку.
— Где он? — спросила Дженни, спустившись на пол. Она не знала, что больше напугало ее: то, что кто-то в больнице под видом брата хочет до нее добраться, или то, что этому человеку известно про тот несчастный случай… только тогда она попала брату пониже спины.
— Сейчас он в сестринской разговаривает с доктором Розен, заведующей отделением первой помощи. Я сказал, что приведу вас.
— Рубашку! Мне нужна рубашка. — Дженни стояла, раздетая по пояс, с повязкой, приклеенной к плечу лейкопластырем.
— Но вы не можете уйти. Я должен дать вам лекарство… сделать назначение… вы должны расписаться под счетом.
— Это тот, кто пытается убить меня и моего друга, — сказала Дженни. — Дайте мне вашу рубашку.
— Что? Но…
Она протянула руку:
— Давайте быстрее! И ваш халат.
— Но он с полицией… и полицейские тоже хотят поговорить с вами. Нет, здесь наверняка все в порядке. — Патель неохотно снял халат и расстегнул рубашку. — Вот.
— Стетоскоп?
— Он дорогой, — попробовал возразить Патель, но вручил ей и свой стетоскоп.
Дженни надела рубашку и поверх нее халат.
— У вас есть резинка для волос?
— Думаю, найдется. — Патель порылся в ящике стола. — Одна?
— Да, одной хватит. — Собрав волосы в высокий узел на затылке, она посмотрелась в зеркало. Вблизи, конечно, никого не одурачишь, но с другого конца коридора ее вполне можно принять за врача. — Вы знаете, где служебный выход?
— Я живу в этом склепе с пятого июля прошлого года и знаю такие входы и выходы, о которых даже архитектор не подозревает. — Патель спохватился, и у него на лице снова появилась нерешительность. — Но в самом деле Дженни направилась к двери.
— Где выход из здания? Но не главный и не через приемный покой. Какой-нибудь боковой, которым мало пользуются.
Патель нервно огляделся, бормоча себе под нос:
— Да-да, хорошо. Я знаю это здание. Идите по коридору к торговым автоматам, затем повернете направо. По лестнице на второй этаж. Там есть переход, соединяющий это здание с соседним, в котором расположено педиатрическое отделение. Когда попадете туда, идите на другой конец этажа и на лифте спуститесь на парковку. Там же находятся несколько кафе. И лестница, по которой можно выйти на улицу. Больше я вряд ли могу вам чем-то помочь.
Дженни посмотрела на худощавого, раздетого до пояса доктора.
— Спасибо, надеюсь, теперь мы долго не увидимся, — проговорила она.
— Удачи!
