На все это ушло шесть секунд.
Джонатан не отпускал пальцы от сонной артерии Грейвза, пока не убедился, что тот без сознания, и лишь после этого встал. На стене висело зеркало, в котором Джонатан увидел задыхающегося человека с диким взглядом.
Он вновь встал на колени и начал рыться в пиджаке Грейвза, чтобы найти ключ от браслета на лодыжке. Обнаружив его, он расстегнул браслет. Потом вытащил бумажник и мобильный телефон Грейвза. Рука Джонатана наткнулась на рукоятку пистолета, но он решил не брать его. Это преступник забирает оружие, невинный человек его оставляет. Джонатан вскочил и поспешил к двери. Бросил быстрый взгляд в дверной глазок: даже не один, а два офицера в штатском стояли по обе стороны двери.
В этот момент зазвонил телефон Грейвза. Джонатан ринулся в ванную и закрыл дверь. Прочитал надпись на экране мобильника: «Директор ген. Аллам» — и решил, что это директор МИ-5. Сорвал полотенце с крючка и завернул в него мобильник. Еще четыре долгих гудка — и он затих. Джонатан опять подбежал к двери: охранники не сдвинулись с места. Грейвз по-прежнему лежал без движения. Он придет в себя скоро — потребуется от трех до десяти минут. Продлить этот период Джонатан может, только задушив полковника. Грейвз был ему настолько неприятен, что он всерьез подумал о такой возможности.
Джонатан пересек комнату и открыл раздвижную дверь на балкон. Он подошел к перилам и посмотрел вниз. Восемь этажей, то есть приблизительно шестьдесят метров над главным входом в гостиницу. Каждый балкон защищен навесом. Тот, что внизу, находился на расстоянии не больше метра от его балкона. Чисто технически спуститься на этот навес не так уж трудно: Джонатан был опытным альпинистом. Множество раз он спускался по отвесным склонам, и часто для упора ноги была только выемка шириной с лезвие кухонного ножа. Он напомнил себе, что в таких случаях у него всегда имелся трос и привязные ремни, так или иначе удерживающие его на скале, и что при этом он все равно множество раз поскальзывался. Но на этот раз оступиться было нельзя.
Смеркалось. Небо приобрело бледно-лиловый оттенок. Плотный поток транспорта медленно двигался по Парк-лейн. Внизу нескончаемая вереница такси и автомобилей въезжала через ворота во двор гостиницы. Мелькало множество голов.
Джонатан надел ветровку, рассовал по карманам бумажник и телефон Грейвза. Словно спохватившись, приподнял ногу Грейвза, задрал штанину и застегнул электронный браслет на лодыжке. Ключ бросил в унитаз. Затем вернулся на балкон и ловко перелез через перила.
Согнул ноги в коленях.
Уцепился за площадку балкона кончиками пальцев.
Свесил одну ногу, пока она не коснулась верха навеса.
Затем его движения стали быстрыми и энергичными. Высвободив одну руку, он протянул ее вниз, пытаясь определить местонахождение стальных стержней, образующих опору для навеса. Засунул пальцы под навес и обхватил стальной стержень, служащий его горизонтальной опорой. Потом проворно, насколько мог, высвободил вторую руку и проделал то же самое. Все десять пальцев теперь сжимали стержень. В тот же миг он оттолкнулся ногами и резко качнулся вниз. Навес затрещал, но выдержал. Он перенес ноги на узкое ограждение балкона седьмого этажа.
Джонатан заглянул в окно. В номере никого не было. Сделав глубокий вдох, он опустился на балкон и повторил все сначала, достигнув уже шестого этажа. Пот жег глаза, выступал на ладонях. Причиной тому были не столько жара или физическое напряжение, сколько мобилизация всех внутренних жизненных сил, направленных на предотвращение малейшей ошибки. Он не испытывал беспокойства, ничего похожего на страх. Мир сжался до двух метров вверху и двух метров внизу.
Вся энергия Джонатана была сконцентрирована на исчислении движений, позволяющих скоординировать возможности ума и тела и обмануть силу тяжести. По мере обретения уверенности движения становились все более быстрыми. Джонатан добрался до пятого этажа, потом до четвертого, и вот уже он стоит на усыпанной галькой крыше подъезда. Спуск занял четыре минуты. Он подбежал к самому краю, перевалился через достигавшие пояса перила, свесился с крыши и соскочил вниз.
Он приземлился рядом с одетым в сюртук швейцаром, который отскочил от неожиданности. Раскрасневшийся Джонатан похлопал его по плечу:
— Я гость отеля. Нельзя ли вызвать такси?
— Конечно, сэр. Куда поедете?
— В Хитроу.
Двухфунтовая монетка скрепила сделку. Швейцар дунул в свисток и помахал очередному подъехавшему такси.
— Хитроу, сэр? — спросил шофер.
— Я передумал, — ответил Джонатан. Он выбрал самое оживленное в этот вечерний час место. — Пиккадилли-Серкус. Отвезите меня в самый конец Шафтсбери-авеню.
— Хорошо.
Машина отъехала от отеля и свернула на Парк-лейн. Они проехали метров восемьсот, когда зазвонил телефон Грейвза. На этот раз Джонатан ответил:
— Да?
— Рэнсом, — тихо сказал Грейвз, — вы совершили серьезную ошибку.
— Возможно.
— Я дам вам еще один шанс. Возвращайтесь сию же минуту, наша сделка по-прежнему в силе. Помогите разыскать вашу жену, и мы вас отпустим. Иначе договор аннулируется.
— Что еще за сделка? Я не имею никакого отношения к подготовке взрыва. То, что вы говорите, — это шантаж.
— Можете называть как хотите. Но именно так надо сделать.
— Вы сказали, что слышали о «Дивизии». Значит, должны понимать: то, что я вам сказал, — правда.
— Да, до меня дошли некоторые слухи. Но это ничего не меняет.
— С кем вы разговаривали? Может, с человеком по фамилии Коннор? Фрэнк Коннор?
— Я не могу раскрывать эту информацию.
— Если рассчитываете на мою помощь, лучше признайтесь.
Грейвз тут же ухватился за это предложение:
— Значит, вы знаете, где она?
— Я этого не говорил.
Грейвз помолчал.
— Я уже вам рассказывал. Это был мой коллега из ФБР. Уж извините, имени я сообщить не могу, но это не Коннор. Чем конкретно занимается ваша жена?
— «Дивизию» раньше возглавлял генерал-майор Джон Остин. Возможно, вы о нем читали. Американский генерал, погибший в феврале в автокатастрофе в Швейцарии.
— Что-то такое припоминаю. Погиб не только Остин, но и еще несколько должностных лиц. Слышал какие-то намеки, что это, возможно, был теракт.
— Это не был теракт, да и автокатастрофы не было. Остин собирался сбить реактивный самолет авиакомпании «Эль-Аль», чтобы усилить напряженность на Ближнем Востоке. Эмма его остановила.
— Вы хотите сказать, что она его убила?
— Я хочу сказать, что она спасла пять сотен жизней. — Джонатан не стал вдаваться в подробности. Ведь это его палец на спусковом крючке оборвал жизнь Остина. — Ее действия предотвратили войну, но сейчас никому до этого нет дела. Все, что их волнует, — факт неподчинения Эммы приказу, нарушение субординации. Никто в Вашингтоне ее с этим не поздравит. Они ее убьют.
— Это нелепо.
— Разве?
На этот раз Грейвз не ответил.
— То, что сделала моя жена сегодня, ужасно. У меня для нее нет никаких оправданий, за
