'Слишком рано. Только не сейчас'.
– По мнению социологов, в большинстве случаев всплески насилия провоцирует 'нарастающее предельное напряжение'.
– Не надо засыпать меня терминами, Ред.
– Ладно. Фанатики обычно заняты двумя делами: поиском сторонников и удержанием членов группы. Но если лидер испытывает страх, направление деятельности меняется. Иногда вербовка прекращается и начинается пристальное изучение существующих членов. Количество эксцентричных законов увеличивается. Тема Судного дня звучит все чаще. Сектанты все более отдаляются от мира и превращаются в параноиков. Растут проблемы с окружающими, или правительством, или правоохранительными органами.
– Что вообще может напугать этих страдающих манией величия сумасшедших?
– Члена группы, покинувшего общину, могут посчитать осквернителем.
'Когда мы проснулись, Брайана с Хайди уже не было'.
– Лидер думает, что потерял контроль. Или если культ существует в разных местах, лидер не может одновременно быть и тут, и там, а потому чувствует, что власть ускользает во время его отсутствия. Новые тревоги. Еще большая изоляция от мира. Тирания. Духовная паранойя. И тут достаточно небольшого внешнего толчка, чтобы чаша переполнилась.
– Насколько сильным должен быть внешний фактор?
– По-разному случается. В Джонстауне хватило визита конгрессмена с представителями прессы и попытки вернуть в Штаты нескольких отступников. В Вако понадобилась военная акция со стороны Бюро алкоголя, табака и огнестрельного оружия с применением слезоточивого газа и военной техники для разрушения укреплений общины.
– В чем их различия?
– В идеологии и лидерах. Поселение в Джонстауне характеризовалось большей внутренней изменчивостью, чем община в Вако.
Пальцы застыли на телефонной трубке.
– Думаешь, Оуэнс собирается применить насилие?
– Он явно выжидает. Если он удерживает ребенка Катрин силой, это уже наводит на мысли.
– Я не совсем поняла, может, она оставила сына по доброй воле. Девушка неохотно говорит о секте. Она там воспитывалась с восьми лет. Я никогда не видела настолько оторванного от мира человека. Но то, что Дженнифер Кэннон жила в общине Оуэнса до смерти, все объясняет.
Какое-то время мы молчали.
– А если Хайди и Брайан подвели Оуэнса к краю? – спросила я. – Если он приказал убить их и малышей?
– Возможно. Не забывай, что у него и так неприятностей хватало. Похоже, Дженнифер Кэннон скрывала звонки из Канады, а потом отказалась от того, что приказал Оуэнс, когда обнаружил обман. Ну, и еще есть ты, конечно.
– Я?
– Хайди беременеет от Брайана вопреки законам секты. Потом пара сбегает. Потом история с Дженнифер. Потом появляетесь вы с Райаном. Кстати, забавное совпадение имен.
– Что?
– Конгрессмен, который появился в Гайане. Его звали Райан.
– Мне нужно предсказание, Ред. После всего, что я тебе рассказала, что ты видишь в магическом кристалле?
Долгое молчание.
– Судя по твоим рассказам, Оуэнс похож на харизматичного лидера в образе мессии. Последователи приняли его мировоззрение. Оуэнс чувствует, что теряет контроль над членами общины, и рассматривает ваше расследование как угрозу своей власти.
Снова молчание.
– И еще твоя Катрин говорила о переходе к вечной жизни. – Он глубоко вздохнул. – В целом, я бы сказал, у нас есть реальная опасность.
Я попрощалась и послала сообщение Райану на пейджер. В ожидании звонка вернулась к отчету Хардуэя. Но как только я вытащила его из конверта, затрещал телефон. Если бы не волнение, я бы, наверное, рассмеялась. Кажется, мне так и не суждено прочитать бумаги патолога.
– Ты сегодня с ног сбилась, как я погляжу, – сказал Райан уставшим голосом.
– Я всегда рано встаю. У меня гости.
– Дай угадаю. Грегори Пек?
– Утром явилась Катрин. По ее словам, она ночевала в университете и нашла меня по записям в факультетском журнале.
– Кто же оставляет на работе свой домашний адрес?
– А я и не оставляла. Дженнифер Кэннон жила в общине на острове Святой Елены.
– Черт!
