– Все мы что-то знаем.
– Ты настоящая заноза в заднице, Райан.
– Спасибо, что заметила. Значит, ты думаешь, она что-то скрывает?
– Она сказала: 'Дети'.
– И?..
– Дети.
В его глазах сверкнуло понимание.
– Черт возьми!
– Мы не говорили, что Хайди носила близнецов.
Через сорок минут в дверь со стороны пирса постучали. Я была в рубашке, которую оставила Кэти, без белья и в полотенце, искусно завязанном на голове в виде тюрбана. Я выглянула из-за жалюзи.
На доке стоял Райан с двумя упаковками банок и пиццей размером с крышку люка в руках. Он оставил дома пиджак с галстуком и закатал рукава рубашки чуть выше локтей.
Черт!
Я отпустила жалюзи и попятилась назад. Можно выключить свет и не отвечать на стук. Не обращать на него внимания. Послать его к черту.
Я выглянула снова и наткнулась прямо на взгляд Райана.
– Я знаю, что ты там, Бреннан. Я же детектив. – Он помахал блоком из шести банок: – Диетическая кола.
Черт!
Не то чтобы Райан мне не нравился. На самом деле я любила общаться с ним больше, чем с кем бы то ни было. Больше, чем могла себе признаться. Мне нравились его преданность делу, сочувствие, которое он испытывал к жертвам и их семьям. Его ум и сообразительность. И история о Райане, парнишке из колледжа, который впал в неистовство и перешел на другую сторону после того, как его побил байкер-наркоман. Крутой парнишка превратился в крутого копа. Романтика и гармония.
И мне совершенно точно нравилось, как он выглядит, но шестое чувство приказывало не впутываться.
Дьявол! Макароны и синтетический сыр безнадежно проигрывают.
Я забежала в свою каюту, схватила шорты и провела щеткой по волосам.
Подняла жалюзи, распахнула дверь и впустила его внутрь. Райан сложил на пирсе банки, пиццу, повернулся и забрался на борт спиной вперед.
– У меня есть кола, – сказала я, закрывая дверь.
– Колы много не бывает.
Я показала, где камбуз, он положил на стол пиццу, вынул банку колы для меня и пива для себя, остальные сунул в холодильник. Я достала тарелки, салфетки и огромный нож, пока Райан открывал коробку с пиццей.
– Думаешь, она питательнее макарон?
– Это для вегетарианцев.
– А там что? – Я кивнула на коричневый кусок.
– Бекон. Не хотелось останавливаться на одном виде продуктов.
– Давай сядем в салоне, – предложила я.
Мы разложили еду на журнальном столике и устроились на Диване. Запах воды и мокрого дерева смешался с ароматом томатного соуса и базилика. Мы ели и говорили об убийствах, решали, что может связывать Дома Оуэнса и Сен-Жовит.
Постепенно перешли на личные темы. Я рассказывала о Бофорте и своем детстве. Делилась воспоминаниями о том, как проводила лето на пляже. Говорила о Кэти, нашем разрыве с Питом. Райан поведал о своем детстве в Новой Шотландии и недавнем разводе.
Разговор шел легко и непринужденно. Я и представить не могла, что могу столько о себе наговорить. В паузах мы слушали море и шелест спартины на болоте. Я забыла о насилии и смерти и сделала то, что не позволяла себе много времени. Расслабилась.
– Даже не верится, что я так разговорилась, – призналась я, собирая салфетки и тарелки.
Райан потянулся за пустыми банками:
– Давай помогу.
Наши пальцы соприкоснулись, и по моей коже пробежал огонь. Мы молча собрали посуду и отнесли все в кухню.
Когда вернулись на диван, Райан на секунду застыл надо мной, потом сел ближе, положил руки мне на плечи и развернул спиной к себе. Я уже собиралась воспротивиться, но тут он начал массировать мускулы в основании моей шеи, на плечах, руках до локтей. Его руки заскользили вдоль моей спины, потом вверх, большие пальцы выписывали маленькие круги у каждого позвонка. Добравшись до линии волос, он теми же вращательными движениями начал поглаживать впадины ниже черепа.
Я закрыла глаза.
