порядочные деньги от Прайса. Сделка-то состоялась у меня в доме… Знаешь что, Эйб? Из уважения к твоим родителям и по тому случаю, что ты честный парень, я отказываюсь от своей доли за перевоз. Тем более, что ты возил этих господ на собственной лодке. Этот доллар — твой!
Итак, Эйб Линкольн стал обладателем доллара. Он не собирался тратить его на пустяки. Другой мальчик накупил бы у проезжего коробейника сластей или зарядов для фейерверка, но Эйб решил купить на эти деньги книг.
— Не забудь опрокинуть лодку днищем вверх, — сказал Тэйлор, — нынче будет дождь. Видишь, на северо-западе тучи?
…Да, именно книг! Правда, не так-то легко было достать книгу в этих местах, здесь книги были редкостью. Пожалуй, придётся ждать несколько месяцев, пока кто-нибудь из пароходных пассажиров не согласится продать какой-нибудь томик из своего багажа.
Ах, эти счастливые люди, разъезжающие по своим делам! Они свободны, как птицы! Они появляются из синеватой дали и исчезают в туманной дымке реки. Они не прикованы к месту, они передвигаются из штата в штат по великой речной дороге. Они часто видят такие города, как Новый Орлеан и Цинциннати, а некоторые побывали даже в Вашингтоне. И везде они встречаются с тысячами людей, самых разнообразных, хороших и плохих, они слышат про множество событий, о которых не пишут ни в книгах, ни в газетах.
Как хорошо видеть этот большой мир своими глазами! Как хорошо ранним утром стоять на носу парохода и следить за тем как освещается и раздвигается горизонт и возникают всё новые гудящие народом пристани!
К вечеру действительно разыгралась непогода. Неожиданно хлынул дождь. Ветер гнал воду против течения. К восьми часам вечера все окрестности скрылись в кромешной тьме. Слышны были только вой ветра и суматошный плеск волн. Никто не видел, как две фигурки, закутанные в одеяла, выскользнули из дома через крышу и, шлёпая по лужам, побежали к реке. Это были Том Белл и сестра его Маргарет.
Они остановились на берегу Огайо. Вода шумела под бревенчатым настилом лодочной пристани. Капли дождя барабанили по доскам.
— Откуда ты знаешь, что это будет сегодня? — спросила Маргарет.
— Я слышал от доктора Э?ллена.
— Это который против пьянства?
— И против рабства.
— А почему тётя Рэ?чел говорит, что он сумасшедший?
— Он не сумасшедший. Он из восточных штатов. У них там много таких.
— А кто ему сказал?
— Не знаю. Кто-то из местных негров. Они знают всё, что делается на том берегу. Доктор сказал: «Я дам доллар тому, кто приведёт ко мне этого Тоби. Дай бог ему переплыть через Огайо, а уж я о нём позабочусь».
— Откуда доктор знает, что Тоби продан?
— Ему сказал паромщик Тэйлор. Этого Тоби продали в его присутствии торговцу неграми Прайсу за восемьсот долларов. Сегодня Тоби должны были увезти на Юг, но он бежал в лес. Ночью он попытался переплыть через реку. Но когда…
Маргарет задумчиво поглядела на чёрную, бурлящую воду Огайо.
— Доктор так и сказал: «Я дам доллар тому, кто приведёт ко мне этого Тоби»? — спросила она.
— Так и сказал. Я сам слышал.
— Том, — сказала Маргарет, — а ведь это нехорошо.
— Что нехорошо?
— Ты собираешься помочь беглому негру. Это всё равно что украсть чужую вещь.
Том молчал несколько минут.
— Доктор не станет брать чужую вещь. Раз доктор сказал, значит, можно.
— Вот тётя Рэчел и говорит, что он сумасшедший, — прошептала Маргарет.
Том не ответил. Он пристально смотрел вдаль. Ветер донёс с реки какой-то странный звук — не то скрип уключин, не то сдавленный человеческий крик.
— Том, — сказала Маргарет, — пожалуй, нужно зажечь фонарь.
Зажечь фонарь под дождём нелёгкое дело. У Тома были всего две серные спички — величайшая ценность, которую он с трудом выпросил у матери. Первая спичка погасла от порыва ветра. Вторая, с большой осторожностью зажжённая под одеялом, сделала своё дело, и фитиль загорелся тусклым, жёлтым огоньком.
Том поднял фонарь и взмахнул им над головой. С реки снова донёсся тот же звук. Теперь уже можно было с уверенностью сказать, что это человеческий голос.
— Это Тоби, — сказала Маргарет. — Он раздобыл лодку.
Том продолжал сигнализировать фонарём. Струи дождя стекали по закопчённому стеклу. На реке ничего не было видно.
В доме паромщика Тэйлора погас последний огонёк. Кругом воцарилась настоящая ночь. Дождь хлестал с неослабевающей силой. Волны зловеще шлёпали о столбы пристани. Ветер наносил облака водяных брызг.
— Его нет, — пробурчал Том, опуская фонарь. — Он пропал.
— Может быть, его отнесло течением? — сказала Маргарет. — Если мы унесём фонарь, лодку может пригнать обратно на берег Кентукки. Он же ничего не видит в такой темноте. Послушай, Том…
Она остановилась. С реки снова донёсся голос. На этот раз отчётливо можно было разобрать одно слово — «помогите».
— Лодку опрокинуло, — сказала Маргарет.
Том поставил фонарь на землю.
— Что делать? — проговорил он растерянно.
— О Том, только не уходи! Он, наверно, тонет? О Том!
— Я не собираюсь уходить, — сердито отозвался Том, — но я плохо плаваю и не могу ему помочь.
— О Том! Возьмём лодку Эйба Линкольна!
— Лодку Эйба? А что скажет Эйб?
— Ничего не скажет. Эйб очень добрый. Он не рассердится.
— Брать лодку без позволения?
— Том, разве сейчас есть время просить позволения? Человек тонет! Если ты боишься, я возьму лодку и поеду за ним!
— Маргарет Белл! — очень сердито произнёс Том. — Ты думаешь, что твой брат струсил?
Он решительно зашагал по мокрому песку к тому месту, где лежала днищем вверх маленькая плоскодонка Эйба. Маргарет побежала за ним.
Они перевернули лодку без труда, нашли вёсла и столкнули судёнышко в воду.
— Оставайся здесь, — сказал Том.
— Я с тобой, Том, — проронила Маргарет.
— Оставайся здесь, — повторил Том, — делай, что тебе велят старшие. (Том был старше Маргарет на год.) Возьми у меня фонарь и держи его повыше, чтоб я видел, куда править.
— Том, — сказала Маргарет, — а если ты утонешь?
— Я не утону, — ответил Том, — да и дождь перестаёт.
Через несколько минут Маргарет осталась одна на берегу с фонарём и одеялом, которое Том сбросил ей на руки. На реке ничего не было видно, но дождь и в самом деле прекратился.
— Том! — крикнула девочка.
Ответа не было. Только вдруг вдали полыхнул огонёк, и гром выстрела прокатился над шумящей рекой.
— Том, я боюсь! Честное слово!
Том не отвечал.
