— Все?
— Все.
— И ничего не будет?
— И ничего не будет.
— И я не буду на нее бесконечно злиться?
— Не будешь. 3ачем тебе на нее злиться?
— И я перестану реагировать на любой ее взгляд?
— Конечно. Что тебе, свободному человеку, на чьи—то взгляды реагировать?
— И я не буду больше ночами…
— И ночами не будешь, и днями, вообще не будешь, никогда.
— Никогда?
— Никогда.
— Хм.
— Ага.
— И я полюблю Машу? Вместо нее? Да?
— Погоди, какую Машу?
— Ну Машу, мою Машу, любую Машу, у самовара. Машу. Чтобы вместо. Чтобы взаимно.
— Какое взаимно, ты о чем? Я врач, я не ворожея! Я не привороты—отвороты тут творю. При чем тут Маша?
— Ну должен же я кого—то любить!
— Кто сказал?
— А как же иначе?
— Ну так. Никого не любить. От холеры твоей мы тебя вылечим, как договорились. Совсем вылечим, не беспокойся, пойдешь здоровый. И все.
— И все?
— И все.
— А полюбить еще кого—нибудь?
— А это уже не ко мне. Это уже сам.
— А если у меня не получится? А если я опять полюблю не хорошую Машу, а какую—нибудь такую же нехорошую и неподходящую.
— Таки плохо. Ну, даст бог, не полюбишь. Начали?
— Стойте, стойте, что значит «таки плохо», откуда я знаю, кого я и следующий раз полюблю, может, оно еще хуже будет! Эту я хотя бы знаю, с этой я хотя бы знаком, эта хотя бы ничего себе… бывает… иногда… Эта мне хотя бы нравится!
— Молодой человек, ты определись, а потом мне голову морочь. Ты хочешь вылечиться от своей любви, или ты не хочешь вылечиться от своей любви?
— Да, хочу.
— Тогда пошли. Рабочий день кончается.
— Ну как же я тогда без…
— Ну как—нибудь.
— Ну мне же тоскливо будет, наверное?
— Может, и будет, откуда я знаю. Я не Кассандра.
— Ну я же скучать буду, видимо?
— По кому? По той? Нет, не будешь. Ты ее забудешь.
— Совсем?
— Совсем.
— И все, что было между нами?
— И все, что было между вами.
— Совсем все?
— Совсем.
— Навсегда?
— Навсегда.
— Хм.
— Ага.
— Знаете, я наверное, завтра приду. Уже поздно, начинать что—то под вечер — примета плохая, и вообще.
— Приходи—приходи.
— Ну я пошел.
— Ну иди.
— Доктор, а почему тот юноша ушел? Он ведь вроде собирался…
— Ничего, завтра придет. Он ко мне каждый день ходит. Лечиться от любви.
— Каждый день?
— Каждый день.
— Ой.
— Ага.
— Доктор, а вы правда лечите от любви?
— Да не лечу я ни от какой любви.
УТОПИЯ
Криком кричи. Криком, понимаешь? Рот открой и кричи. Нет, подожди секундочку. Обопрись мне на руку, я тебя подержу. Вот так. И спиной прислонись, удобнее будет. Видишь, я кладу тебе ладонь на позвоночник. Прогнись чуть—чуть, откинься, ляг мне на ладонь, я удержу. не бойся. Вот так. Теперь кричи.
Э нет, ты не кричишь, ты курлычешь. Я же не соблазнять тебя сюда привел. Не надо демонстрировать мне, какой у тебя красивый голос, ты не в опере. Я верю, что ты — нежная, добрая и чудесная, я вижу, что у тебя длинные волосы и нежные ручки. Я не слепой. Но если бы у тебя, такой чудесной, все было в порядке, ты бы сюда не пришла. Я знаю, мы потом об этом поговорим. И про это я тоже знаю, не бойся. Мы с тобой еще непременно поговорим, только потом. Кричи. Давай, не стесняйся. Тут стены толстые, никто не услышит — а и услышит, не испугается, у меня же клиника, а не библиотека. Впрочем, библиотека у меня тоже есть. Профессиональная. Кричи.
Хорошо, уже лучше, только никуда не годиться. Ну где ты видела, чтобы кричали, встав на цыпочки? Встань полной ступней, врасти в землю, а не отталкивайся от нее. Хочешь, я придержу тебя за плечи. Не надо выпрыгивать из кожи, так обойдемся. Ты очень стараешься, а ты не старайся. Ты кричи. Позвоночник выгибай, позвоночник! На ладонь мне! Выгибай! Еще, еще, еще! Голову откинь, руки расслабь, кричи! Вот, молодец, хорошая девочка, хорошая, теперь поплачь. Я знаю, что страшно, а вот про «стыдно» не надо. Стыдно пусть будет тем, кто в этой жизни тебя не любил. Никто не любил? Тем хуже. Пусть им всем будет стыдно. Кричи.
Устала? Давай заканчивать на сегодня. Придешь через неделю, в пять часов. Желательно на голодный желудок, на сытый человек обычно хочет спать, а не лечиться. Да—да, я помню мы же договорились, не забудь. Ничего не заметно, глупости, нормальный, здоровый румянец. Зеркало в ванной, но я бы на твоем месте не стал ничего перекрашивать. И так замечательно. До встречи. Не за что. Пока.
Девушка ушла. Она выглядела крайне усталой, но это было обычным делом: после первой встречи они все обычно выглядели усталыми. После второй — тоже. Доктор Ним подошел к окну и отодвинул занавеску. Вышедшая от него девушка переходила дорогу. Одну ногу чуть подволакивает, плечи перекошены, осанка нулевая, шею править и править, ортопедическая обувь, очки, плохие зубы. Все это
