— Чак не будет драться! Собаки с людьми не дерутся! Чак скажет «ррр!», и эти паршивые венгры вместе со своим крутым ой блин не могу Ласло тут же все описаются нафиг, блин!
— Подожди, Чака, может, Козёл и не пустит вообще, станет он Чака на всякую шваль пускать, со швалью Марат и без Чака справится, и тогда
— Какой такой справится, а Ласло?
— Ты влюбилась блин в своего Ласло можно подумать круче Ласло вообще никого в районе нету!
— А можно подумать есть!
— А Марат?
— Ну Марат достала уже со своим Маратом если ты так любишь своего Марата то иди с ним и гуляй, и не надо приставать к венграм на улице, когда мы тогда шли и ты
— Это я пристаю к венграм на улице? Ты офигела, это я пристаю к венграм на улице? Да ты на себя посмотри, у тебя табель какой, ты с улицы вообще не вылезаешь, ты, видимо, вообще домой не заходишь а то тебя обратно не выпустят как в тот раз когда
— Да заткни свой рот! Прежде чем мне блин указывать куда мне
— Девки, пошли быстрее, там Ласло Марата бьет! Остальным они велели в сторонке стоять и не мешаться, а сами бьют! Побежали!
…не, ну Ласло щас будет песец вообще, ты только посмотри как он его
…да нет, это Марату будет песец видали мы таких Маратов блин самый крутой тут да, а вот как на венгров переть
…дура, это венгры пёрли, а не Марат, ему это блин надо нифиг он и без этих венгров
…ой я не могу ты давай тогда сразу беги целуйся со своим Маратом вот прямо сейчас беги и целуйся
…а ты со своим Ласло если тебе не противно он же волосатый
…уж не более волосатый чем Антон
…я не могу заткнитесь уже я сейчас рожу от смеха вы представляете что будет если вы сейчас обе побежите с ними целоваться ты с тем а ты с этим ой я не могу они же вас тогда вместо друг друга пришьют
…да никто никого не пришьёт они же боятся как не знаю что надают по башке и смоются все сейчас вот увидите
— Мужики, полиция!
…не видела, ничего я не видела, я тут всё время на лавочке сижу, не было ничего. Были какие—то ребятки, шумели какое—то время, всё успокоиться никак не могли, лапки такие, потом девочки прибежали красивые, все одеты так модно, и тоже шумели немножко, такие славные, а так всё прилично было, не видела я ничего, да там уже и ушли все, вы же видите. Мальчика избили? Какого мальчика? Венгерского? Да, я знаю, тут есть венгерские мальчики, высокие, красивые, лапки такие, я их видела много раз, хорошие мальчики. И русского мальчика избили? Ну, русские мальчики у нас конечно тоже есть, лапки такие, все вежливые, все себя хорошо ведут, я не понимаю, вы меня что, допрашиваете? Не было тут ничего, не было, говорю же я вам. И меня тут уже нет, вон моя внучка идет, лапка такая, и дождь начинается, мы домой пошли, Лена, домой.
…да я ж тебе говорю, ни фига я не видел, и за рулём я не спал! Я же думал, они нормальные, кто ж знал, что они могут вытворить! Там их много было, они все орали чего—то, праздновали, кажется, вроде подрались с кем—то, что ли, и победили, я их издалека заметил, они пели громко и обнимались, там и девочки были, хотя дождь всё время шёл. А потом все стали орать «кейфак Марату», и один выскочил, как идиот, на середину шоссе, и стал танцевать, вы понимаете, на мокром шоссе танцевать, прямо перед моим носом, я думал, он потанцует, и уйдёт оттуда, он же не дурак, прямо перед автомобилями выёживаться! А он вдруг, как я почти подъехал уже, на руки встал, вы понимаете, на руки, и на руках пошел через шоссе по диагонали, мимо меня, я туда—сюда, а он на руках не удержался, и прямо под колёса мне — хабах.
…не пили мы почти, пиво только. Когда полиция приехала, все разбежались сразу, венгры своих увели, а Марат заорал «пошли к дороге», мы и пошли, он здорово этому Ласло вдарил, нормально так, венгры его даже зауважали кажется, мы и пошли с ним потом, и Ника пошла, а Лену домой зазвали, но остальные девочки пошли, мы кричали «кейфак Марату», потому что он правда здорово ему врезал, даже Чак не понадобился, это моя собака — Чак, я его специально взял, чтобы для самообороны и вообще, но Чак на поводке был, я его с поводка и не спускал совсем. Подошли к дороге и опять кричали, а Марат, он весёлый был после этой драки, и как пьяный, хотя не пьяный, вдруг выскочил на дорогу и закричал «а сейчас я буду танцевать», и действительно танцевал, там, на дороге.
…ну да, танцевал, он в танцах когда—то занимался еще в Питере, давно, но что—то помнил, чечетку какую—то, он мне когда—то показывал, и когда все закричали ему ура, он пошёл эту чечётку бить, на дороге прямо, машин мало было, а в тот момент как—то совсем не было, он и пошёл, и отбивал эту чечётку прямо на дороге, на шоссе, а когда к нему приблизилась машина — там тоже мужик дурак был, что ли, мог ведь остановиться, не остановился, он думал — Марат сам отойдет, Марат и пошёл сам отходить, только встал на руки и на руках пошёл, а на руках он не очень здорово ходит, он встал на руки и пошёл по диагонали, а там скользко было, дожди же всю неделю шли.
…а когда он шёл на руках по этому идиотскому шоссе, он еще орал что—то радостное, орал и шёл, на руках по шоссе шёл и орал, я всё ждал, когда он поорёт и успокоится, ну он и успокоился, блин, твою мать, не мог ногами, как все люди, ходить. Я его хотел удержать, я должен был его удержать, но не смог, я его еще до этого за рукав дёрнул, Марат, говорю, ты дебил, да, а он ржёт, да, я дебил, и как попёр на это идиотское шоссе.
…он мне сказал, что мы теперь можем везде свободно гулять, нас никто не тронет, а если тронет, то чтоб сказали ему, и будет как в этот раз, сказал, и заржал так громко, его Леха еще за рукав дернул и говорит, Марат, ты дебил, да, а он опять заржал, и как выскочит на шоссе, и там кричал что—то и бил чечетку, прямо на шоссе, под дождём.
…на похороны все венгры пришли, вся их компания. Один только не пришёл, хотя его в больнице всего один день держали, мог бы уже и придти. А не пришёл. Ласло.
СДЕЛКА
Деньги на машину дала мама. Половину. Остальное пришлось добирать — с предыдущей зарплаты, с будущей, в счет этих расходов, в счет тех. Копеечная машина, строго говоря. Рыдван. На другую денег нет, даже и у мамы. На эту тоже денег нет. Но ребёнок. Но дожди. Но — частые простуды, тошнит в автобусе, бледненький, вялый, надо бы возить в бассейн, надо бы возить в детский сад, надо бы возить к бабушке, ну куда его таскать, мы же за городом живём. Надо бы. У мамы эти деньги, строго говоря, тоже не из лишних. Но внук у неё тем более не из лишних. Внуки никогда не бывают из лишних. Деньги тоже. Неважно.
Машину нашли. Правда, в Хайфе — ближе почему—то никак. Соседи смеялись — вы ненормальные? Они поехали ради этой машины в Хайфу, хотя ничего такого особенного в этой машине не было, просто исправная вроде и чистенькая, три других по объявлениям в той же газете были какие—то дурацкие, одна по такой цене, что пусть хозяин за такие деньги сам на ней всю жизнь ездит, вторая вроде подешевле, но после аварии, третья вообще спасибо что не краденая, ну там непонятно, вообще—то, но лучше бы не. Поехали в Хайфу. В Хайфе — мальчик, закутанный в полосатый шарф.
Мальчик ужасен, строго говоря. Ему семнадцать лет, что само по себе всё—таки еще не причина, хотя, если подумать, в какой—то мере и причина. Мальчик худой до ужаса, кисти да кости, мальчик с какой —то невнятной порослью на подбородке, ужасно черный волосом и глазом, перекошенный, подергивается, при ходьбе подпрыгивает и всё время говорит. Эрик на него смотрит, и ему хочется заткнуть мальчику рот хоть чем, лишь бы помолчал. Или себе уши. Или сбросить мальчика с моста, после чего пойти и утопиться от жалости. Ида на него смотрит, и ей хочется купить мальчику мороженое. Но ни в коем случае не иметь с ним после этого дела. Никакого. Но машина. А как?
Мальчик машину продаёт не сам, у мальчика папа. Папа еще хуже, но его хотя бы не так жалко. Папы
