Канализация, Газ & Электричество

В поезде, на котором она возвращалась в Нью-Йорк, мест для курящих не было. Джоан сидела в самом конце вагона-салона с нетронутой чашкой кофе, на коленях лежала газета, в которую был завернут пистолет. К ней хотел подсесть юный священник, но она взглядом дала ему понять, что лучше этого не делать; когда в вагон вошел Автоматический Слуга, который принес продукты для бара, Джоан его чуть не расстреляла. Она только-только увернулась от полиции на вокзале Атлантик-Сити, и ей нестерпимо хотелось закурить, чтобы успокоиться, так что понятно — Джоан была не в самом миролюбивом настроении.

На Айн же напала болтливость.

— Вы мне так и не сказали, почему развелись с Гарри Гантом, — вдруг вспомнила она, за десять минут до прибытия на Гранд-Сентрал.

Джоан вздохнула:

— Айн, вы всегда такое странное время выбираете для личных вопросов.

— Я по природе любознательна, — сказала Айн. И добавила — не столько для угрозы, сколько просто констатируя факт: — Может, вы проживете недолго и не успеете рассказать.

Джоан снова вздохнула, потом пожала плечами и ответила:

— Водопады Плесси. Краткий ответ — я развелась с ним из-за Водопадов Плесси.

— Водопады Плесси?

— Хотя на самом деле нет, — продолжила Джоан, решив, что лучше поговорить — все же какое-то занятие. — Водопады Плесси стали только поводом, последней соломинкой. По правде говоря, за эти девять лет я устала. От Гарри, от компании. Да вообще-то это одно и то же.

— Его дело — это продолжение его личности, — одобрительно кивнула Айн. — Так и должно быть.

— Должно или нет — не знаю, но так есть.

— А от чего именно вы устали?

— От всего, — ответила Джоан. — От рутинной фигни. Понимаете, правление Ганта было организовано по классической модели дисфункциональной семьи с тремя родителями. Я была такой суровой мамашей, которая постоянно пилит детей на тему убрать в комнате, играть честно, не позволять собаке ссать на соседский газон — и в то же время хвалится перед остальным миром, какие они расчудесные, просто самые лучшие дети, о которых мать только и может мечтать. А Клэйтон Брайс был отцом, который детей портит, подрубая мой авторитет на каждом повороте: подсовывает полтинник, чтобы они могли сходить в кино вместо прополки сада, побуждает пробиться в Малую бейсбольную лигу всеми правдами и неправдами, говорит, что на самом деле не обязательно рассортировывать все сдаваемые бутылки… Разумеется, если спросить Клэйтона, он наверняка бы сказал, что это я плохо влияю на детей, что я идеалистка и не даю им увидеть настоящую жизнь…

— И в этой извращенной аналогии, — предположила Айн Рэнд, — сам Гант — третий родитель?

— Номинальный глава семьи, — согласилась Джоан. — Но, по сути, Гарри был отсутствующим отцом: большую часть времени он проводил либо в сарае, ковыряясь со своим последним хобби, либо в сиротском приюте — выбирая новых детей, о которых нам с Клэйтоном заботиться… Именно это, конечно, меня ни хрена не удивляло, я ведь знала, в какую семью вступаю, так что грех говорить, будто меня не предупредили… Да это было и не так уж плохо, по крайней мере — поначалу. Несмотря на все мои жалобы и дурные предчувствия, за первые три года работы с Гантом я, наверное, сделала куда больше хорошего, чем за всю оставшуюся жизнь. Одни соглашения о защите окружающей среды в Африке стоят всего того раздражения и сомнений в собственных силах, которые я испытала.

Айн изобразила изумление:

— Сделали что-то хорошее? На капиталистическом предприятии?

— Дешевый ход, Айн, — ответила Джоан. — Только из-за того, что я не согласна, будто эта система выше всякой критики…

— О, да, конечно, давайте раскритикуем теперь капитализм! Но если взять тоталитаризм, и социализм, и массовое попрание прав человека…

— Вы хотите дослушать до конца или нет?

— Прекрасно! — Айн капризно сложила руки на груди.

— Ну вот… короче, первые три года мне весьма неплохо работалось, — продолжила Джоан, — но «Промышленные Предприятия Ганта» росли, производство становилось разнообразнее, появлялись новые отделения, новые продуктовые линейки — новые дети, — и через некоторое время я заметила, что пользы от моих стараний становится все меньше. Изменения происходили постепенно, но шаг за шагом и я перешла в другую колею — стала больше заниматься минимизацией урона, решением внутренних проблем компании, которые, начать с того, вообще не должны были возникать.

— Какого рода проблемы?

— Ну, например, когда Клэйтон Брайс отказывался вкладывать деньги в то, чтобы «транзитные молнии» отвечали всем федеральным законам по охране окружающей среды и безопасности. Или когда один из протеже Клэйтона из Отдела трудовых отношений попытался дать взятку боссу профсоюза, чтобы нам позволили составлять команды укладчиков из одних андроидов. И после того, как нас потащили в суд по обвинению во взяточничестве, между Департаментом общественного мнения и Творческой бухгалтерией разгорелась настоящая война.

— А что с Водопадами Плесси?

— Помните Канал Любви?

— Название слышала, — сказала Айн. — Какая-то история про то, как штат возбудил дело против химзавода, да?

— Да, что-то вроде. — Джоан уныло улыбнулась. — А Водопады Плесси — такая же история, только в конце 90-х. Это было — по крайней мере, когда-то — болото площадью двадцать акров на севере штата Нью-Йорк.

— Болото — это водопады?

— Через болото бежала речушка; в одном месте был четырехфутовый перепад, отсюда и название. Болото находилось за химзаводом по производству пластмасс, в 50-х его частично начали осушать, чтобы устроить свалку отходов. Очень ядовитых канцерогенов — там было более двух сотен видов, упакованных в металлические бочки по 55 галлонов, не защищенные от ржавчины.

— Канцерогены? — переспросила Айн. Она подчеркнуто неспешно затянулась через мундштук. — То есть так называемые вещества, способствующие возникновению рака?

Джоан не сразу поняла.

— Погодите, — сказала она, — вы же не хотите сказать, что до сих пор не воспринимаете предупреждения Минздрава серьезно?

— Статистические данные, на которых базируется их предупреждение, ненаучны, — ответила Айн. — И потому не являются объективным доказательством.

— Да? А что же является?

— Рациональные наблюдения. За причинами и следствиями.

— То есть если русский философ полвека курит по две пачки в день, а потом наблюдаешь, как ей вырезают пораженное раком легкое? Такие причины и следствия?

— Те полвека ежедневно случалось множество различных событий, — самодовольно возразила Айн. — Каждый день над нами проходит луна. Если уж вам так нравится полагаться на ненаучные статистические связи, почему бы не списать мой рак на нее?

— Потому что луну вы не вдыхали, — ответила Джоан. — В лунном свете не содержатся известные яды, вроде никотина и цианида, и когда впервые попадаешь под его воздействие, кашлять не начинаешь. Если обрить крысу и оставить ее под лунным светом, у нее не образуются кожные вздутия, но если по ней мазнуть сигаретной смолой…

— Заканчивайте давайте вашу чертову историю! — прорычала Айн.

— С радостью, — сказала Джоан, бросив тоскующий взгляд на голограмму «Мальборо» в мундштуке Айн. — К середине 60-х Водопады Плесси полностью осушили и заставили бочками с токсичными отходами. Бочки запечатали глиной, на глину набросали земли, посадили травку и кустики, чтобы смотрелось посимпатичнее, а потом, в 1975 году, продали все двадцать акров городку Кривые Ворота по договорной цене — всего за один доллар. Акт продажи включал пункт о передаче всей последующей ответственности за