А там, «немножко будем посмотреть»…
-Вести себя тихонечко…Как мыши…
Почти дошли. Поэтому: «Не бздеть».
Вот так не раз, шагая в неизвестность,
Я Зону мерил вдоль и поперек.
Здесь в общем-то спокойная окрестность.
Для тех, кто «зеньки выпучив» не прет..
Ну вот. На насыпи. Мгновенье осмотреться.
К закату дело…В небесах красно, и…
-Все назад!!! Ну все, не отвертеться!!!
Откуда выброс?! Вот же, блин, дерьмо!
Провал заданья. Стыдно? Без сомненья!
Лежу как овощ… Как я выжил там?!
Вот так начнутся ваши приключенья.
Он- это вы, лихой наемник Шрам.
Страшная быль
Мои солнца крутым косяком покатились на юг,
По пути раскидав весь мой скарб и тряпье по постели…
Описав в небе круг на прощанье, глядя с сожаленьем,
На все то, что осталось от старой обители света...
Где-то там, вдалеке, будет выстроен храм новой силы,
Где-то будет светло, и не важно, что здесь лишь свеча.
Мой последний источник тепла у разбитой могилы
У дорожного камня горит свой оставшийся час.
И случайный прохожий протянет к свече моей руки,
Отогреет он пальцы на крыльях огня-мотылька,
И утихнет в его теле дрожь, и вдруг полные скуки
И бездонной тоски до краев, он поднимет глаза.
Свой дорожный сундук он откроет, достанет огарок
Абсолютно такой же свечи, и пойму все без слов…
И разверзнется пасть темноты. Вспыхнет светел и ярок
Огонек двух огарков свечей, без цепей и оков.
И в страну укатившихся солнц, к храму дня новой силы
Он укажет дорогу во тьме, и мы будем брести…
Мы покинем халупы свои, побросаем могилы,
Обретая все большую силу на этом пути!
И из грязных трущоб бесконечных живою рекою
К нам стекались огни- мотыльки, мы встречали друзей.
И в конце всех дорог мы увидели свет над горою,
И увидели храм. Бывший целью пути долгих дней.
Но внутри этих стен мы нашли только пепел и угли.
Только жалкий остаток от всех укатившихся солнц!
Мы смеялись над этим, как дети, и в смехе тонули,
Наши страх и тоска. Так прошли времена тьмы и слез.
Мы сжимали в руках не огарки - кусочки светила
Абсолютно нового дня, и смогли донести!
И светило воскресло в тот миг. Светило ожило!
И решило, что время настало светить и взойти!
И настал новый день бесконечный в стране тьмы и сна.
И кричал мне ребенок мой: «Папа!», и смеялась жена.
Первая нота дня
В травах настраивал ветер струны дождя.
Женщина в белом ребенка несет на руках.
И жеребенок, кобылий хвост теребя,
Ждет прорастания крыльев на пегих боках.
Комьями ваты застыли на миг облака,
День свою песню допел, день на смертном одре...
И поминальные свечи затеплит закат,
И передаст душу дня в руки алой заре...
Вечер прохладою сумерек листья утрет,
Ложе готовя для ночи в зеленых ветвях,
Маленький птах ей о счастье балладу споет,
Бард-соловей, птах-кудесник, парящий во снах.
Месяц зажжет одинокий светильник во тьме,
Будет, растрогавшись, ночь долго слезы ронять,
О недоступном, далеком, о умершем дне,
Ждать возвращения дня, воскрешения ждать.
Будет стареть и с надеждой глядеть на восток,
Волосы тронет в предутренний час седина.
Неумолимое время как бурный поток.
Звезды пропали, исчезла подруга луна.
Солнце лучами проткнет над собой горизонт,
Вспыхнет зарницей, венчая рождение дня.
Ночь же растает, и тихо со вздохом умрет…
Крылья пробьются на пегих боках у коня.
Первая нота звучит, начинается день!
Женщина в белом ребенка несет на руках.
Странные дни, где полнейшая все дребедень.
Глупая песня о смерти, ночи и слезах…
И сигарета потушена- можно идти,
Ляжет на плечи пальто и закроется дверь,
Вновь за порог, чтобы первую ноту найти,
Ноту рожденья, надежды, тоски и потерь…
Лютнева музыка
Она закроет на замок дверь,
Когда на улице наступит ночь.
Ночь ожиданий и ночь потерь
Она прогонит из дома прочь.
Она поднимет на часы взгляд
И в тишину распахнет окно,
И будет множеств раз подряд
Вкушать забытое давно...
Лютневу музыку...
И снова вдаль на драконе строки
Пронзая время как жрица сна,
Как повелительница стихий
Исчезнет в море огня она.
Охватит пламя воды стеной,
Но заслонит ее ангел крылом.
