И я жил. Я дышал. Я безумно был рад,
Вместе с ветром снежинки глотая.
Любовался, усевшись на мокром песке,
Ураганом на бешеном море.
Как оно бушевало, в смертельной тоске,
С гнётом времени тягостным споря.
Я бродил по долинам Альпийских равнин,
И вдыхал во всю грудь горный воздух.
Не нуждаясь ни в ком, совершенно один,
Размышлял до полуночи поздней.
Как в родном городке я, в весеннем лесу,
Вдруг наткнулся на ранний подснежник.
И застыл, одну ногу держа на весу,
Не задев лепестков его нежных.
Приподнял от земли и, нагнувшись, присел
И почистил от грязи листочки.
Так как он я бороться, увы, не сумел.
Я споткнулся на первой же кочке.
Я забыл обо всём, чем был жив я тогда,
Я забыл обо всех прежних чувствах.
Что ж, судьба самых слабых ломает всегда,
И я слаб. Болен. Страшно измучан.
Впрочем, так и должно - за ошибки души
Своей кровью всегда тело платит.
Человек, ты грешить никогда не спеши.
Кандалов на Вселенную хватит.
Любовь и Грех
Во времена, когда царили боги,
На нашей злой, неправедной Земле,
Явился Грех во царские чертоги,
На огненном, пылающем коне.
Небрежно кинув на седло поводья,
Он подошёл к Всевышнему Отцу.
'Ты знаешь, ныне я свободен.
И желобы мне, вроде, не к лицу.
Но надоело править безгранично,
Вершить судьбу Вселенной одному.
Людское мне покорство непривычно -
Я уговаривать привык, а посему -
Прошу послать Любовь на Землю.
Бороться с нею я тогда смогу,
Ведь доброта в сердцах не дремлет;
Борьба приносит в жизни остроту!'
Нахмурил Отче грозно брови,
В ладоши трижды хлопнул, а затем
Взглянул на Грех вдвойне суровей,
И указал на дальнюю из стен.
Сиянье вдруг всю комнату залило,
На стену падал сверху яркий луч.
И из луча фигура появилась,
Прогнав из зала тени грозных туч.
Казалось, будто время встало,
Не движется по небу Солнца шар -
На всю планету красота сияла!
Подняли лица к небу млад и стар.
'Я здесь, о Грех! Идти с тобой готова!
Дай руку мне и в мир людей веди!' -
Любовь сказала, и с последним словом
Засыпали всю комнату цветы.
С тех пор по жизни, только двое,
Любовь и Грех спешат в сердца.
Любовь - в одно, а Грех - в другое.
Быть счастью не давая до конца.
Егор 'Bondor' Бондаренко
О птицах
Накипело, заболело -
Ты сжимаешь в злобе пальцы.
Закружилось, завертело -
Места некуда деваться.
Рана старая завыла -
Солью брызнули на язву.
Ничего та не забыла,
И надеяться напрасно.
Непроглядный дым клубится,
Мысли топнут в чёрной мгле.
Говорят синица – лучше,
Чем журавль в вышине?
Снова змеем обернувшись,
Убежишь как от огня,
Силе птицы ужаснувшись,
Зашипишь на журавля.
И синицу прогоняешь,
В клочья, растерзав надежды.
Больше ей не доверяешь
Мысли глупого невежи.
Скинешь маску чешуи,
Обернешься в оперенье.
Голос больше не змеи,
А птенца несчастно пенье.
Песня полная обиды,
Ложные надежды в крахе.
Как, видать, наивны были
Эти радости и страхи.
К журавлю ты дотянулся.
И поддавшись своим чувствам,
Так его и не коснулся,
Пал на землю «мёртвым» грузом.
Чувство так высоко было,
