Сергеевич – во время пятнадцатисуточного заключения – подружился с подростками. А потом, по отбытию наказания, научил малолеток эффективно пользоваться, ик, изделиями Р-05…. В принципе, ничего страшного. Сизый и Костян, ик, законченные уроды и скоты. Их уже никогда и ничем не исправить, сколько ни старайся. По крайней мере, в российских тюрьмах и колониях. Таких отпетых подонков, ик, надо мочить, мочить и ещё раз мочить, жалости и сомнений не ведая. Заботясь, понятное дело, о жизни и здоровье законопослушных граждан и гражданок…. Но, если я догадался, ик, обо всём, значит, догадаются и все остальные. Догадаются и решат, что ребята являются преступными «народовольцами». А после этого арестуют и повесят на них всех собак. Обвинят – чёрт знает, ик, в чём. Заставят признаться – во всём подряд. Ну, и так далее. По расширенному списку…. Хрусталёв-то человек опытный, его, ик, голыми руками не взять. Скорее всего, скроется, ужом извернувшись…. Спрятаться ребятам надо. Если за месяц-полтора, ик, с «Народной Волей» будет покончено, то, вполне возможно, всё и обойдётся…. А ещё баба Клава Калашникова видела, как Алевтина, ик, гуляла под ручку с сыном Хрусталёва. Более того, она утверждает, что молодые люди целовались взасос. Плохо это. То бишь, лишний повод для махровых подозрений и тягостных, ик, размышлений…
– Остановись, капитан. Я всё понял. Большое спасибо за предупреждение. А теперь, служивый, отправляйся-ка домой. Иди, иди, болезный. Со временем, действительно, туго.
– Хорошо, отправлюсь. Запомни, Иваныч, фамилию – «Назаров». Этот полковник возглавляет в ФСБ «Департамент по борьбе с экстремизмом». Передай информацию народным массам. Кому надо, тот поймёт…
Борченко, облегчённо вздыхая, покорно ушёл, а Иван Иванович – со знанием дела – приступил к сборам.
Доставая с антресолей старый брезентовый рюкзак, он тихонько бормотал под нос:
– Прав ментяра. Насквозь прав, сукин кот. Надо ребятишкам – в обязательном порядке – залечь на дно. Чисто на всякий пожарный случай. Чтобы не попасть между мельничных жерновов. То бишь, между жерновами славных и тщеславных российских спецслужб, так любящих обгонять – на крутых жизненных поворотах – друг друга…
В правый карман рюкзака он поместил документы внука и внучки, тщательно завёрнутые в кусок толстого полиэтилена. В левый – пухлое кожаное портмоне с деньгами. В смысле, с девяноста процентами личных сбережений. В центральный – подробную топографическую карту, надёжный компас и два карманных фонарика. Также в рюкзак было сложено: плащ-палатка, две пары коротких резиновых сапог и толстых шерстяных носков, солидный охотничий нож в кожаных ножнах, туристический топорик, флакон с антикомариной жидкостью, несколько зажигалок, маленький походный котелок, три килограмма риса, восемь банок с говяжьей тушёнкой, четыре пачки соевых галет, два литровых пакета с яблочным соком, две алюминиевые фляжки, заполненные кипятком, ну, и так далее…
Участок Ветровых располагался на самом краю деревни и своей южной стороной примыкал к лесу. В доме имелся второй-запасной вход-выход, а в южной части забора – калитка.
Первым делом, Иван Иванович, спустившись по свежевыкрашенным ступеням крыльца, подошёл к основным, северным воротам, которые – по летнему времени – почти никогда не запирались.
Достав из кармана куртки обломок школьного мела, он начертал на обеих створках ворот ёмкое слово – «Заминировано!», а чуть ниже добавил по профильному сапёрному значку, понятному любому человеку, имевшему прямое отношение к армейским структурам.
После этого Ветров аккуратно притворил створки ворот, задвинул мощную щеколду и вернулся в дом.
Заперев основную дверь, он набросил на плечи тяжеленный рюкзак, выбрался на свежий воздух через запасной выход, повернул ключ в замке второй двери и зашагал к южной калитке.
В этот момент – со стороны Зеркального озера – качественно рвануло.
– Однако дают, деятели. Даже уши слегка заложило, – не останавливаясь и не оборачиваясь, проворчал Иван Иванович. – Эх, Серёга Хрусталёв, ухарь отвязанный. И во что ты, авантюрист хренов, втравил моих неразумных и доверчивых внучат? Ладно, Бог тебе судья…
Войдя в лес он, слегка припадая на правую ногу, уверенно зашагал по натоптанной тропе в сторону Гадючьей горки.
Минут через десять-двенадцать впереди – сквозь зелёное осиновое мелколесье – мелькнуло что-то светло-голубое.
«Внучкина джинсовая курточка», – мысленно обрадовался старик. – «Повезло мне, однако. Вернее, всем нам несказанно повезло…».
– Дедуля? – удивилась девушка. – Ты что здесь делаешь?
– Что-то случилось? – забеспокоился Егор.
– Случилось, – снимая с плеч рюкзак, хриплым голосом подтвердил Иван Иванович. – Подождите, ребятки, чуток. Подождите…. Кхы-кхы-кхы! Я только отдышусь немного…
Пока дед отдыхал, Алина коротко сообщила-доложила ему о результатах посещения «лесного дома».
Минуты через три-четыре, приведя дыхание в норму и смахнув с разгорячённого лица капельки пота, Ветров рассказал внуку и внучке о недавнем визите подвыпившего и совестливого капитана Борченко.
– Вот же, непруха, – огорчился впечатлительный Егор. – Только жизнь стала налаживаться. В том плане, что начал проявляться её глубинный и сокровенный смысл. И, на тебе. Не было печали у гусара…. Что теперь делать?
– Дедушка прав, – задумчиво покачала головой Аля. – Действительно, стоит на какое-то время спрятаться. Необязательно, что на месяц-полтора. Вполне возможно, что и двух-трёх недель будет вполне достаточно, – обернулась к брату. – А, где у нас Мишка и Артёмка?
– Ещё позавчера уехали в город. Типа – в гости к одному приятелю. Я его толком не знаю.
– Звони им, Егорша. Расскажи всё, предупреди. Пусть тоже, не отсвечивая понапрасну, залягут на дно и в Ольховке – до отдельной команды – не показываются.
– Может, потом позвоните? – засомневался Иван Иванович. – Уже вечером, на привале, когда отойдёте от деревни подальше?
– Нельзя – потом, – возразила внучка. – Во-первых, время дорого. Во-вторых, уже через час-полтора, наверняка, наши телефонные номера будут активно пеленговать.
Она достала из внутреннего кармана куртки скромный нежно-лиловый мобильный телефон, набрала нужный номер и – равнодушно-монотонным голосом – кратко обрисовала сложившуюся ситуацию. Причём, словосочетание – «полковник Назаров» повторила несколько раз подряд.
– Кому это ты, пигалица, звонила? – заинтересовался Иван Иванович. – Не здоровалась, не прощалась. Интересное дело…
– Телефонному роботу, – мягко улыбнулась Алина. – Так сказать, элемент хорошо-продуманной конспирации. Этот робот передаст моё сообщение второму, тот – третьему…. Через некоторое время информация доберётся и до нужного человека. Ничего хитрого.
– Говорят, что ты, внуча, целовалась с сынком Серёги Хрусталёва? Это правда?
– Чистая правда, дедуля. Более того, я скоро выйду за Алексея замуж. Только непонятно – как теперь это замужество оформить официально? То бишь, находясь в федеральном розыске? Ничего, что-нибудь обязательно придумаем…. Как там у тебя, братишка?
– Я дозвонился до Мишки. Всё ему рассказал. В том числе, и о том, что мобильными телефонами – со старыми «симками» – больше пользоваться нельзя…. Куда мы сейчас направимся?
– Пока не знаю. Надо подыскать укромное местечко и вдумчиво проработать маршрут.
– Я знаю – куда, – доставая из рюкзачного кармана сложенную в несколько раз топографическую карту, сообщил генерал-лейтенант в отставке. – И детальный маршрут, идя к вам навстречу, успел – мысленно – проработать.…Итак, молодёжь, слушаем сюда, – несуетливо развернув, пристроил карту на высоком плоском валуне. – Подходим, не стесняемся…. Это – Боровое озеро. Мы с вами туда – года три назад – ходили на рыбалку. Помните?
– Конечно, – подтвердила Аля. – Там такие окуни водятся – закачаешься. Тёмные-тёмные, с кроваво- красными плавниками. Красивые и очень эстетичные. Я тогда одного отловила, наверное, грамм на семьсот пятьдесят. Как он, бродяга, сопротивлялся! Удочка дугой выгнулась. Мне даже показалось, что ещё чуть-
