Через неделю Иван Павловский был снят с поста министра путей сообщений и назначен с понижением первым заместителем постоянного представителя СССР в Совете экономической взаимопомощи.
Андропов исправил несправедливость, допущенную в отношении его бывшего подчиненного. В 1976 году без объяснения причин поменяли главного редактора «Известий». Льва Николаевича Толкунова, который умело руководил газетой, перевели в агентство печати «Новости». Те, кто это сделал, знали, что Толкунов в свое время был первым замом у Андропова в отделе ЦК, но для Суслова и Кириленко это значения не имело. Андропов, будучи председателем КГБ, тогда промолчал — не его епархия.
Новый главный редактор, Петр Федорович Алексеев, умудрился «Известия» погубить, тираж сократился на три миллиона экземпляров. Алексеев превратил «Известия» в стенгазету, читать которую стало невозможно. Но он был умелым царедворцем и преспокойно сидел в своем кресле. В феврале 1983 года Андропов вернул Толкунова в «Известия», где нового старого редактора встретили аплодисментами. Это было сталь редко случающееся торжество справедливости.
На партийном собрании журналисты сказали все, что думали об Алексееве и — косвенно — о тех, кто его столько лет держал на посту главного редактора. Как положено, на собрании присутствовал инструктор сектора газет отдела пропаганды ЦК- Он с изумлением слушал крамольные речи, но возразить ничего не мог: в аппарате знали об особых отношениях Толкунова с новым генеральным секретарем. Но как только Андропов умер, Толкунова вновь убрали из газеты под благовидным предлогом — поставили руководить Советом Союза, одной из палат Верховного Совета. В те времена это была синекура — много поездок за границу, но мало реальной работы и никакой возможности влиять на жизнь в стране...
Андропов перевел в Москву первого секретаря Ленинградского обкома Григория Васильевича Романова, сделал его секретарем ЦК по военно-промышленному комплексу.
Хитроумный Андропов, не переставая повторять, что министр обороны Дмитрий Федорович Устинов ему друг, товарищ и опора, что он ни в коем случае не должен обижаться, нашел ему противовес в лице Романова, которому по случаю шестидесятилетия присвоил звание Героя Социалистического Труда. Устинов был возмущен этим назначением, но поделать ничего не мог.
Дмитрий Федорович в течение четырех лет не допускал избрания секретаря ЦК по военным делам. Он руководил и вооруженными силами, и оборонной промышленностью. То есть был абсолютно бес контролен. Андропов находился в отличных отношениях с Устиновым. Они помогали друг другу. Но, став хозяином страны, Андропов решил ограничить влияние Устинова и лишить министерство обороны статуса неприкасаемого ведомства. Человек крайне подозрительный, Юрий Владимирович боялся такой концентрации власти в одних руках. Знал, вероятно, что военные не были особенно рады его назначению генеральным секретарем, у военных с КГБ непростые отношения. Не зря в КГБ существовало целое управление, которое следило за армией.
Романов по распределению обязанностей руководил двумя ключевыми отделами ЦК — оборонной промышленности и машиностроения. Отделу оборонной промышленности подчинялся весь военно- промышленный комплекс. Иначе говоря, Романов получал определенную власть над министром обороны Устиновым.
Григорий Васильевич родился в деревне в Новгородской области, перед войной успел окончить техникум, и его взяли в армию. После войны он работал в Ленинграде, в конструкторском бюро, где разрабатываются подводные лодки, заодно окончил институт и быстро попал на партийную работу. Ничем особо не выделяясь, он успешно перемещался в Смольном из одного кабинета в другой.
Брежневу не нравилось прежнее ленинградское руководство. Первый секретарь обкома Василий Сергеевич Толстиков считался хрущевским человеком. И Брежнев при первой же возможности с ним расстался — отправил послом в Китай. На пост первого секретаря претендовали более заметные в Ленинграде люди, но Брежнев выбрал Романова, который оказался куда более жестким руководителем, чем предполагало его окружение. Григорий Васильевич быстро стал членом политбюро, и уже со значением говорили: «А в Ленинграде-то опять Романовы у власти».
Либеральная ленинградская интеллигенция Романова ненавидела и презирала. Невысокого роста, очень высокомерный, он установил над городом жесткий идеологический контроль. Замечательный артист Аркадий Райкин не выдержал постоянного давления ленинградского начальства и вместе со своим театром вынужден был покинуть родной город и перебраться в Москву. Известный писатель Даниил Гранин уже в перестроечные годы написал иронический роман, в котором низкорослый областной вождь — все узнали в главном герое Романова — от постоянного вранья превращается просто в карлика.
Иногда, впрочем, кажется, что с ним просто сводили счеты. Сладкоголосого певца Сергея Захарова, одного из любимцев прежнего времени, посадили в 1977 году, потому что он жестоко избил человека. Захаров был восходящей звездой советской эстрады, тюрьма сломала ему карьеру. Захаров теперь рассказывает, что стал жертвой ревности со стороны первого секретаря Ленинградского обкома. Романов обожал популярную в те годы певицу Людмилу Сенчину, а тут появился красавчик Захаров. И первый секретарь вроде бы дал указание избавить его от счастливого соперника...
В те годы об этой истории рассказывали иначе. Говорили, что Захарову должны были дать больший срок, но вступился Романов, и он же запретил газетам писать о суде.
Посол Федеративной Республики Германия в Советском Союзе Аидреас Майер-Ландрут вспоминал свою незабываемую встречу с Романовым (см.: Независимая газета. 2000. 7 сентября). Григорий Васи льевич прочитал подготовленную ему речь насчет того, что, раз ФРГ ставит у себя ракеты средней дальности, значит, желает развязать мировую войну. А Майер-Ландрут утром по транзисторному приемнику услышал, что в Женеве наконец начались переговоры советской и американской делегаций о ракетах средней дальности. И сказал Романову, что не исключает возможности компромисса в Женеве.
— Нет! Это невозможно, — отрезал Романов. Посол вдруг предложил:
— Господин Романов, давайте пари.
Тот просто опешил от подобной вольности:
— Никакого пари!
Первый секретарь обкома дочитал то, что ему написали о ракетах средней дальности, и перешел к разговору о ситуации в городе. Сказал, что в Ленинграде все есть, и перечислил: есть масло, есть яйца, есть лук. Но тут поправился:
— Нет, кажется, лука нет. Но скоро будет.
Он дочитал заготовленные помощниками бумаги д конца и распорядился:
— А теперь перевод.
Майер-Ландрут, прекрасно говоривший по-русски,сказал:
— Перевода не нужно, я прекрасно вас понял. Романов растерялся:
— А у меня написано: перевод...
С появлением Григория Романова в руководстве партией возник еще один человек, который со временем мог претендовать на первые роли. Хотя бы в силу возраста перед Романовым открывались известные перспективы — помимо Горбачева остальные были минимум на десять лет старше и давно пересекли пенсионный рубеж. Тем более что Романов представлял крупную партийную организацию и был специалистом в промышленной сфере, а не в сельской, как Горбачев.
Именно поэтому Григорий Васильевич не вызывал теплых чувств у товарищей по совместной борьбе за идеалы развитого социализма. Перевод в Москву оказался для Романова роковым. Москвичи встретили его настороженно. Косыгин к тому времени уже ушел в мир иной. Других влиятельных выходцев из Ленинграда в ЦК и в правительстве не было. Романов оказался в полной изоляции — без своей команды и без поддержки. Говорят, что он к тому же злоупотреблял горячительными напитками, и ему не удалось скрыть это от товарищей по партии.
Некоторые назначения Андропова вызывали удивление. Он забрал из Баку, сделал первым заместителем председателя Совета министров и членом политбюро Гейдара Алиевича Алиева. После чего родилась новая шутка: «ДОСААФ — это Добровольное общество содействия Андропову, Алиеву и Федорчуку».
Почему Андропов перевел Алиева в Москву? Горбачев пишет, что задавал такой вопрос. Юрий Владимирович «нехотя и уклончиво отвечал, что вопрос был предрешен Брежневым и он не захотел менять этого решения само.
