Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

было, — и шинелями, и бушлатами. «Буржуйки» палаток не со­гревали. Уж не говорю, что были проблемы с водой, даже чтобы умыться...

Почему в КГБ не позаботились об экипировке своих июлей, не снабдили их теплыми вещами, не организовали питание, объяснить не­возможно.

Из Ферганы прилетела еще группа в два десятка человек, группа спецназа КГБ, которой командовал Михаил Михайлович Романов. 14 декабря они получили было команду выступать, но ее быстро отме­нили. Чекистов перевалили поближе к президентскому дворцу — в недостроенные казармы, где не было ни стекол, ни дверей. Переодели в афганскую форму.

Генерал Кирпиченко находился на командном пункте. Штурмом дворца руководил новый руководитель нелегальном разведки КГБ ге­нерал-майор Юрий Иванович Дроздов (его утвердили начальником управления в середине ноября — после работы резидентом в Нью-Йор­ке). Почему ним занимался глава нелегальной разведки? Именно ему подчинялись офицеры-оперативники, служившие в восьмом отделе управления «С» — «террор и диверсии в тылу противника и за грани­цей».

Спецгруппами КГБ, штурмовавшими дворец Амина Тадж-бек, непо­средственно командовал полковник Григорий Иванович Бояринов. В Москве он руководил Курсами усовершенствования оперативного соста­ва. Сам преподавал тактику разведывательно-диверсионных групп. Еще один офицер КГБ — капитан второго ранга Эвальд Григорьевич Козлов — был среди тех, кто ворвался во дворец.

— Хотя у нас все делалось в большой тайне, но афганцы ведь тоже не чудаки. Тем более у них там были и американские советники, — уверенно говорит теперь генерал Голубев.

Его слова — это что-то новое, следы американцев в тогдашнем афганском руководстве пока никто не обнаружил.

Предполагалось, что Амин сам заявит о том, что по его при­глашению советские войска входят в Афганистан, а уже потом его уберут. С пропагандистской точки зрения так было бы правильнее. Уже объявили, что Амин выступит по телевидению.

Бабрак Кармаль, находившийся под охраной офицеров девятого управления КГБ, ждал своего часа. Но КГБ поторопился. 27 декабря Амин устроил у себя торжественный обед в честь секретаря ЦК НДПА Панджшери, вернувшегося из Москвы. С помощью повара-узбека, рабо­тавшего в президентском дворце, Амину дали отравленную пищу. При­сланное из Москвы спецсредство свалило всех гостей Амина. Высту­ пить по телевидению он уже не смог. Но прежде чем Амин потерял со­знание, он попросил советского посла прислать врачей — своим не доверял. А посол и не подозревал, что КГБ проводит за его спиной спецоперацию в Кабуле.

Советские врачи — терапевт полковник Виктор Петрович Кузне­ченков и хирург полковник Анатолий Владимирович Алексеев — спасли президента только для того, чтобы его через несколько часов расстреляли спецназовцы. Они же в горячке боя убили и одного из советских врачей — Виктора Кузнеченкова.

В Кабул перебросили и отряд «Зенит», предназначенный для проведения спецопераций в стратегическом тылу противника. В начале ноября, вспоминал включенный в отряд сотрудник Ярославского об­ластного управления госбезопасности Ф.Ф. Ильинский, офицеров со­брал генерал Кирпиченко и поставил задачу: «Составить подробный план центральной части Кабула, выяснить силы и режим охраны глав­ных городских объектов — почты, телеграфа, телефонной станции, вы­явить жилье, пригодное для скрытого размещения десяти—тридцати че­ловек».

Ходить в одиночку запрещалось, при себе надо было иметь как минимум пистолет, две гранаты, но никаких документов. При встречах с афганцами называть себя геологами. В ночь на 18 декабря объявили тревогу. Все стали прощаться друг с другом, обмениваться адресами, но объявили отбой. На помощь прибыла группа «Альфа» — позывной «Гром».

— Амин — агент ЦРУ, — объяснял задачу генерал Дроздов — Задача — уничтожить его.

«За час до штурма дворца, — вспоминал Ильинский, — кто-то принес бронежилеты (хватило не всем), трассирующие боевые пули. Из посольства привезли несколько бутылок водки, из традиционного рас­чета — одна на троих. Дали каждому по узкому бинту, из которого следовало сделать нарукавную повязку на левой руке, чтобы этим от­личаться от солдат-афганцев из охраны. Средневековый способ опре­деления «свой-чужой» себя не оправдал: бинты свернулись в веревоч­ки и были незаметны. В дальнейшем это става одной из причин слу­чайных жертв с нашей стороны.

Наконец раздалась команда: «По машинам!» Мы быстренько раз­лили и выпили водку и заняли свои места в БTPax. Настроение у всех было приподнятое...

Внезапно остановились. Первый БТР подбили. Раздались ко­манда десантироваться. Быстро огляделся — рядом горят две бочки с горючим, нас видно как на ладони. Рядом со мной в луже крови лежал и стонал наш стрелок-десантник. Я подполз и осмотрел раненого, он прошептал:

— Печет в животе.

Разорвав форму, попробовал положить руку на живот, она уто­нула во внутренностях. Перевязочных материалов не оказалось — не дали их нам...

Во дворец мы пробились, когда охрану частично перепили. Оставшаяся амиковская личная стража, состоявшая из афганцев — выпускников Рязанского училища ВДВ, отчаянно сопротивлялась...

Больше всех пострадала группа «Гром», которая штурмовала центральный подъезд дворца и попала под кинжальный огонь охраны. «Зенит» тоже понес потери. По моему мнению, будь четкое взаимодей­ ствие с «Громом» при проведении операции по захвату дворца, жертв было бы значительно меньше.

Раненых отправили в госпиталь, некоторым понадобилось пере­ливание крови, но ее в запасе не оказалось. А мне подумалось: «Неужели нельзя было создать резерв на период пребывания госпиталя в Кабуле?» Любой из нас регулярно сдавал бы кровь на всякий слу­чай, для себя и для других».

Спецназ КГБ вместе с десантниками штурмом взяли дворец Ами­на, оборону которого создавали офицеры девятого управления (охрана высшего руководства страны) КГБ. Они все правильно поняли и залез­ли под кровати, чтобы их не убили. Атакующие действовали, как в кинофильмах: бросок гранаты, автоматная очередь и, переступая че­рез трупы, вперед.

Как вспоминал один из участников штурма, все ковры в кори­дорах дворца пропитались кровью, когда на них наступали, они хлю­пали: «Не знаю, чем была обусловлена такая жестокость, но был при­каз не щадить никого». Приказ был простой: убить Амина, пленных не брать.

При штурме дворца погибло большое количество афганцев, ко­торые, умирая, не могли поверить, что их убивают лучшие друзья. До последней секунды не верил в это и президент Амин. Его убили вме­сте с пятилетним сыном, которого Амин увидел, плачущего, в коридо­ре, обнял и прижал к себе. Застрелили и других его сыновей. Дочь Амина была ранена в обе ноги. Ее, как и всех родственников убитого президента, посадили в тюрьму. Через несколько лет выпустили.

Во дворец доставили бывшего министра госбезопасности Аса­дуллу Сарвари. Он опознал тело убитого Амина. Рассказывают, что Амину отрезали голову и в полиэтиленовом пакете доставили в Москву — отчитаться о проделанной работе.

Утром полковник Олег Швец из главного разведуправления Ген­штаба (Военно-промышленный курьер. 2004. № 50) вытащил из дворца тела убитых сыновей Амина, приказал солдатам завернуть каждое тело в ковер и похоронить. Останки самого Амина закопал заместитель ко­мандира «мусульманского батальона» капитан Мурад Сахатов. Он предложил Швецу показать место, где зарыли убитого президента, но тот отказался:

— Всякое в жизни бывает, а когда не знаешь, спишь спокой­нее.

«Мусульманский батальон» захватил в плен сотни афганских солдат. Полковник Швец приказал посадить пленных на корточки, что­бы они не могли ни убежать, ни напасть на охрану. После операции в президентском дворце осталось множество трупов.

— Я столько крови никогда в жизни не видел, — вспоминал полковник Швец. — В одном из помещений дворца лежал раненый афга­нец-охранник и на хорошем русском языке просил его пристрелить. Помощь ему не оказывали — своих раненых было столько, что не успе­вали обрабатывать и эвакуировать.

Когда после боя вывозили раненых, столкнулись с подходящей колонной Витебской дивизии, которая открыла огонь, поскольку чеки­сты были в афганской форме... При штурме погиб полковник Бояринов. Ему посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.