— Полагаю, я был здесь раньше вас, миледи.
— Ну, я здесь кое с кем встречаюсь. Поэтому, не будете ли вы столь любезны вернуться обратно?
— Сожалею, но нет, мадам. Видите ли, у меня здесь тоже назначена встреча, — ухмыльнулся Ноа.
Она нахмурилась.
Ноа тоже нахмурился.
— По всей видимости, у нас возникло небольшое недоразумение, — сказал он.
— Несомненно, — согласилась Августа.
И они ненадолго замолчали, обдумывая, что же делать с друг другом и со сложившейся ситуацией.
Ноа было ясно, что уходить Августа не собирается, по крайней мере, пока не дождётся Белгрейса. Вне всяких сомнений именно с ним у неё, наконец, назначена встреча. Но если первым явится Этертон, он не станет разбираться и уйдёт. И Ноа просто не успеет предъявить ему письмо с угрозами.
— Могу я выдвинуть предложение? — наконец произнёс он.
— Полагаю, это лучше чем ничего.
Августа произнесла это так мрачно, что Ноа невольно улыбнулся.
— Там под ивой небольшая каменная скамья. Возможно, нам стоит пойти туда и подождать. Остаётся тот, чей собеседник явится раньше.
Он смотрел на неё, освещённую лунным светом. Она слушала, и, судя по сосредоточенному выражению лица, раздумывала над предложением. А пока она думала, он изучал её костюм, с удовольствием отмечая, как плотно бриджи облегают бёдра и ягодицы. Никогда бы не подумал, что женщина может выглядеть такой чертовски желанной в бриджах. А она уже дважды опровергла его предубеждение.
— Согласна, — просто сказала она, взглянув на Ноа.
Иденхолл направился к скамье, кивком пригласив её следовать за собой, и она повиновалась.
Поначалу они сидели в тишине. Августа рассматривала носки своих башмаков, изучала узкие ивовые листья, всё что угодно, лишь бы не смотреть на него. Лишь бы не думать о той ночи, когда пришла к нему, и о том, что произошло потом. Лишь бы вообще ни о чём не вспоминать.
— Ты всегда будешь избегать этого разговора, Августа?
— Тут не о чем говорить, — она всё ещё смотрела прямо перед собой.
— Не о чем? Точно?
Она молча подняла на него глаза, и в них он увидел неуверенность, а, возможно, и страх.
— Августа, ты носишь моего ребёнка?
— Я… — она перевела дыхание. — Я не знаю.
— У тебя уже были месячные?
Она молча покачала головой.
— А когда в последний раз у тебя было месячное недомогание?
— Почему тебя это заботит?
— Августа, я знаю кое-что о женщинах. Это было более месяца назад?
Она покачала головой.
— Скажи мне, если окажется, что ты носишь моего ребёнка.
Она не ответила.
— Августа, ты думаешь, я отрекусь от ответственности за тебя, за нашего ребёнка? По-твоему, я настолько ужасный человек?
— Это ни в коей мере не касается тебя. Только меня. Я не хочу выходить замуж, — она повернулась к нему, упрямо поджав губы.
— Ты не хочешь выходить именно за меня или это твоё отношение к браку в целом?
— Я вообще не хочу выходить замуж. Мне нужно ещё кое-что сделать… — она запнулась, — …я хочу ещё кое-что сделать.
Она говорила. И это уже было неплохо. Возможно, она решила попробовать довериться ему. Ноа продолжил:
— Ты говоришь о своих заметках?
В неверном свете луны он видел, как она пристально смотрит на него, явно борясь с собой. Наконец, Августа кивнула.
— И замужество может помешать тебе в этом занятии?
— Немногие мужья будут терпеть подобное, — она, нахмурившись, снова уставилась прямо перед собой.
Она что и вправду замешана в чём-то вроде колдовства? Не верится. Тут нечто большее.
— Августа, люди не всегда таковы, каковыми кажутся на первый взгляд. Ты мне не доверяешь. Во всяком случае, ты не уверена в том, стоит ли мне доверять. Но разве я давал тебе повод не верить мне? Может быть, совершил нечто такое, отчего ты подумала, что я могу предать тебя?
— Нет… — она никак не могла решить. — Да… Я не знаю.
Она напряжённо всматривалась в глаза Ноа, будто пытаясь проникнуть в душу. Решая, должна ли она, может ли она… Августа порылась в кармане сюртука и достала клочок бумаги.
— Это ты мне послал? — спросила она. Он видел, как внимательно она следила за его реакцией, силясь отыскать малейшие признаки того, что он имеет какое-либо отношение к этому письму.
Ноа взял листок и прочёл его. Молча сложил письмо и вернул ей. Потом порылся в своём сюртуке и, достав другой листок, протянул его Августе.
— Прочти это письмо. Я получил его только сегодня утром.
Августа взяла послание и быстро пробежала его глазами. Его сообщение было очень похоже на её.
— Не понимаю. Кто мог послать нам подобные послания? И зачем? — и взглянула на него.
Ноа помедлил с ответом. Только он хотел заговорить, как впереди раздался громкий треск. И в следующую секунду он схватил Августу в охапку и повалился вместе с ней на землю, оттаскивая дальше под укрытие густой растительности у садовой стены.
Августа почувствовала резкую боль в руке, ветви впивались ей в ноги и хлестали по лицу.
— Что это…?
— Ш-ш-ш, — прошептал он, осторожно пробираясь в темноте. Единственным звуком, нарушающим тишину, было их движение между деревьями. Шуршание листьев, тихий скрип подошв по земле. Она не могла с уверенностью сказать, преследовали ли их. Биение её сердца отдавалось громким стуком в ушах, и она почти ничего не слышала.
Казалось, прошла целая вечность, когда Августа, наконец, распознала резкий звук отодвигаемой задвижки на воротах. Спустя мгновение они шагнули в мрачный, тёмный внутренний двор городского дома Финсминстеров.
— Что случилось? — спросила она. Рука всё ещё болела от падения.
Ноа взял её за руку и потянул дальше, с кошачьей грацией огибая угол конюшни.
— Думаю, в нас кто-то стрелял. Должно быть, нас преследуют. Нам нужно спрятаться.
Он дошёл до места, где внутренний двор выходил на смежную улицу, и остановился, чтобы осмотреться. Спустя мгновение отвёл Августу за угол и окликнул ожидавший там наёмный экипаж.
Когда они тронулись, Августа откинулась на сиденье.
— Зачем кому-то стрелять в нас в саду Финсминстеров?
— Я могу только предположить, что автор этих писем решил таким образом избавиться от угрозы. Августа, с кем ты должна была встретиться сегодня в саду?
— Ноа, а почему внезапно потемнело?
В сгущающейся темноте она видела, как Ноа повернулся к ней.
— Августа?
Ей показалась, она слышала, как он постучал по крыше кареты. Они остановились, решила она, потому что услышала, как открылась дверь. Ноа откуда-то достал лампу и смотрел на неё, но свет от лампы всё больше тускнел, давая всё меньше и меньше света, и скоро она с трудом её различала. Она слышала его
