не бери в голову, - Ейщаров, подметив взгляд Севы, отодвинул подальше тяжелую пепельницу. - Михаил Леонидович сейчас очень много работает, у него большие психологические нагрузки...
- Это заметно, - дерзко сказал Сева.
- Так что Михаил Леонидович сейчас извинится...
- Ничего подобного!.. - встрял шофер. - Впрочем, да, конечно, я извиняюсь. А теперь мне можно пойти и добить свой косяк?
- ... и мы все вернемся к нашим делам, - спокойно закончил Ейщаров, за спиной показав Михаилу кулак. - Инна, ведь, послезавтра приезжает?
- Да, - Сева просветлел лицом. - Она... спасибо! Ладно, я... пока пойду.
Он выбрался из кресла, метнул в Михаила еще один свирепый взгляд и вышел из кабинета. Ейщаров, закуривая и глядя на закрывшуюся за Севой дверь, негромко произнес:
- Ты идиот.
- Нет, ну а что мне было делать?! - возмутился Михаил, покидая свое укрытие. - Не мог же я драться с инвалидом?! Поэтому я решил, что лучше будет убежать.
- Ты прекрасно понимаешь, что речь не об этом! - Олег Георгиевич обернулся. - Сева здесь всего неделю, он еще даже не начал приживаться. Что ты вытворяешь?!
- Я просто хотел поставить все на свои места. Я не могу слушать, как он постоянно...
- Так затыкай уши! - Ейщаров обошел стол и вновь опустился в свое кресло. - Случайности потому и называются случайностями, что они случайны. Вся ее жизнь - одна большая случайность. Контролировать случайность невозможно. Она в любой момент может оказаться здесь. Да даже если она просто позвонит ему и обнаружит столь резкое изменение в их отношениях... Ты не заметил, сколь серьезно она была тогда настроена? Ты хочешь все испортить?! Много ты ему рассказал?
- Я даже не успел толком начать! - Михаил сунул руки в карманы и принял оскорбленный вид. - Такой нервный ребенок! И совершенно невоспитанный! А ты ему потакаешь! Конечно, я понимаю, что у него непростая жизнь, но не понимаю, почему по этой причине теперь непростая жизнь должна быть и у меня? Если б он меня этой штукой...
- Иди отсюда! - перебил его Олег Георгиевич и уткнулся в бумаги. Шофер пожал плечами и покинул кабинет, демонстративно хлопнув дверью. Ейщаров, не поднимая головы, насмешливо вздернул бровь, потом потянулся к запиликавшему телефону, и в тот же момент Михаил снова открыл дверь и притворил ее за собой - на этот раз очень аккуратно. Теперь его лицо хранило выражение привычной простоватой безмятежности.
- Ты вернулся, - отметил Ейщаров, нажимая на клавиши. - Что на этот раз?
- Мне было одиноко.
- И что? Ты хочешь, чтобы я тебя обнял?
- Ну не настолько одиноко, конечно, - Михаил фыркнул и плюхнулся в кресло напротив, но тотчас же вскочил с болезненно-возмущенным воплем и принялся растирать правую ягодицу.
- Обязательно так кричать? - поинтересовался Олег Георгиевич, глядя на экран монитора. - Человек твоих габаритов мог бы просто сказать 'ай!'
Михаил последовал совету, приклеив к 'ай' неприличную приставку, развернувшись, прощупал сиденье кресла ладонями, осторожно сел, снова вскочил, на этот раз растирая обе ягодицы, и произнес десять неприличных слов подряд так громко, что весело прыгавшие по подоконнику воробьи разом снялись и упорхнули прочь. В дверь легко постучали, и заглянула секретарша.
- Олег Георгиевич, вы меня извините, ладно я, мне не привыкать, но Танечка из интеллигентной семьи, и слушать такие выражения...
- Простите, я нечаянно, - свирепо сказал Михаил. - Господи, выразиться нельзя, сразу прибегают с претензиями! Вот если б я был здесь главный...
- К счастью для окружающих, это не так, - сообщила Нина Владимировна и закрыла дверь. Михаил воздел руки к потолку и начал было страстную речь на тему полного отсутствия рабочей дисциплины, но, заметив, что Ейщаров его не слушает, вспомнил о причине своего возмущения.
- Что случилось с моим любимым креслом? Я словно на гвозди сел! Я ведь сидел в нем час назад и ничего... - он застыл с приоткрытым ртом, потом обернулся на закрытую дверь. - Вот паршивец, а!
- Я рад, что ты не утратил своей догадливости, - съехидничал Ейщаров. - Миш, ты пришел сюда по делу?
- Не понимаю, чего ты так спокоен?! Он испортил одно из твоих лучших кресел, а ты...
- Кресло в полном порядке и все так же комфортно - для всех, за исключением тебя. Теперь оно не хочет, чтоб ты в нем сидел. Ты ему не нравишься, - Ейщаров отложил бумаги. - Советую тебе поскорей помириться с Севой, потому что в офисе довольно много мебели.
Михаил попытался было пнуть кресло, но в последний момент сдержался и только угрюмо пробурчал:
- Такова-то благодарность человеку, который не так давно голыми руками перерыл десяток мусорных баков исключительно из уважения к тебе!
- Сказано красиво и очень проникновенно, жаль, что это неправда, - Олег Георгиевич поманил его. - Подойди и скажи мне, что ты видишь?
Михаил обошел стол, по пути стянув из пачки сигарету, и, остановившись рядом с креслом, взглянул на экран монитора, потом подозрительно покосился на Ейщарова.
- Это вопрос с подвохом?
- Пока нет.
- В таком случае, я вижу собак. Много собак. Упитанные, ухоженные, явно домашние. Все породистые. Чего это они все под деревом столпились - кошку загнали, что ли?
- Оцени ракурс. Ты где-нибудь видел кошку с фотоаппаратом?
- А, ну да, - Михаил почесал затылок. - Значит, на дерево загнали Шталь, угадал? Это имеет отношение к делу?
- На деревья загнали пятерых женщин. Как можно объяснить внезапное проявление любвеобильности у множества домашних разнопородных псов к совершенно посторонним женщинам?
- Ну, если те долго подкармливали их тайком от хозяев...
- Шталь в городе лишь несколько часов, она не очень любит собак и уж точно не разгуливает с котлетами в карманах...
- Я понял твою мысль, - рука Михаила принялась за затылок с удвоенным усердием. - Может, ферамоны? Может, ей в духи чего-то плеснули? Объяснений может быть... Ты не можешь точно знать, что это наш случай! До сих пор мы не имели дела ни с кем, кто был бы способен общаться с живыми существами. О них даже слухов нет. Не думаю, что они вообще существуют.
- Живые существа - значительная составляющая мира, - Ейщаров перещелкнул несколько фотографий. - И то, что мы никого не нашли, еще не значит, что их нет. Возможно, они слишком хорошо прячутся и знают больше остальных. У Говорящих очень остро развиты инстинкты, они опасаются друг друга, даже ничего друг о друге не зная, они видят друг в друге потенциальных врагов, и, возможно, мы теперь знаем, почему. Это началось еще до того, как они начали заражать вещи, до того, как появилось второе поколение.
- Такая путаница из-за него, кстати, - сердито заметил Михаил, опуская руку и с интересом разглядывая фотографии. - Счастье, что их мало. При проверке их не выявишь, и вся надежда либо на их собственные проколы, либо на твою Шталь, которая с каждым своим делом становится все более разносторонней. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь... Кстати, чертовски красивый вид открывается с ее дерева. Это Чкаловская лестница? А она действительно считалась одним из самых дорогостоящих проектов СССР?
- Мои познания в истории не столь глубоки, - Олег Георгиевич задумчиво побарабанил пальцами по столу. - Живое существо или, все-таки, вещь?
- Это не наш случай, Олег, - мягко сказал Михаил, сминая в пальцах незажженную сигарету. - Конечно, можно проверить город. Правда, если там кто-то из... зараженных сам по себе, то толку не будет. Но скорее всего, там вообще никого нет. Это просто веселые собаки. Кстати, ты ведь знаешь, что собак очень привлекает, когда у женщины эти... ну, ты понял.
