смертники на самолетах не врезались в дома. Мы послали войска в Ирак, отправили их в Афганистан, и немало наших солдат там погибло. Между прочим, арабы грозят вести эмбарго и против нас, против ваших союзников, а ведь мы очень сильно зависим от нефти Персидского залива. А виной тому ваше пренебрежение к любому противнику, будь то Иран или кто еще. Мы вынуждены расплачиваться за то, что вы упиваетесь своей силой. Теперь же вы оставляете нас в одиночестве, перед лицом непредсказуемых и беспринципных русских. Мне печально видеть такое пренебрежение к нашим проблемам с вашей стороны.
– Мы никого не предаем, – возразил Мердок. – Просто сейчас не лучший момент, чтобы портить отношения со всеми, с кем только можно. Арабы снимут эмбарго, как только мы начнем вывод войск из Ирака. Кое-что уже сделано, например, Персидский залив в течение ближайших дней покинет большая часть наших кораблей, но Эр-Рияду этого мало. Что ж, мы начнем вывод своих подразделений, и арабам некуда будет деваться. Я уже дал распоряжение своему министру обороны, и сейчас прибывшие в Европу из Ирака для участия в маневрах войска готовятся к отправке в Соединенные Штаты, вместо того, чтобы вернуться в прежний район дислокации. Мы выполняем условия соглашения, и саудовцы тоже вынуждены будут исполнить свои обязательства, в скором времени отменив эмбарго. После этого мы общими усилиями заставим русских держаться в рамках приличий. Правда, – усмехнулся американский президент, – грозить им экономическими санкциями все же несколько опрометчиво. Это все же мировая держава, и к России следует относиться хотя бы с подобием уважения. Насчет шантажа, господа, я уверен, что это только угроза. Они не пойдут на это, не перекроют трубу, ведь иначе все мировое сообщество окажется против них. – Президент США был уверен в себе, бодр и весел: – не сомневаюсь, господа, мы сможем разрешить этот кризис в самом скором времени.
И все же спокойствие американского президента было лишь спектаклем, хорошо, без перегибов, поставленным, но не более того. И потому, кое-как сумев утешить европейцев, не на шутку взволнованных, он сам вынужден был искать поддержки и утешения.
Вызов застал Энтони Флипса в Госдепартаменте, во время одного из многочисленных совещаний. Ария всегда вступает в дело в последний момент, пытаясь исправить все, что испортили дипломаты, а потому обычно у тружеников внешнеполитического ведомства всех рангов хватает забот. Но звонок от самого президента был не тем, от чего можно отмахнуться.
– Я возмущен и удивлен, – с напором произнес Джозеф Мердок, едва услышав голос своего подчиненного. – В те самые минуты, когда русский президент уверял меня в своем миролюбии и желании играть по правилам, его эмиссары занимались банальным вымогательством. Это лицемерие, подлость!
Флипс тоже ощутил беспокойство. Сторонник честной игры, всегда верный своему слову – а это очень не просто в мире большой политики, – Мердок был искренне возмущен и мог наделать много дел.
– Возможно, это просто ошибка, а наши союзники слишком эмоционально отнеслись к предложениям русских, – осторожно предположил Энтони Флипс. – Нужно все внимательно проанализировать, рассмотреть проблему с разных ракурсов…
– К дьяволу, – оборвал главу Госдепа президент. – Этот Швецов нечестно играет. Я заставлю его держаться в рамках, черт побери! Мы должны подрежать наших союзников не только словом, но и делом!
Энтони Флипс едва слышно вздохнул. Чтобы успокоить Мердока, ему придется потратить массу усилий, но только в том случае, если в игру не вмешается 'партия войны'. При воспоминании и Бейле, Бейкерсе и им подобных, глава Госдепартамента невольно стиснул кулаки. Да, с ними он был готов биться всерьез.
Пока же сильные мира сего вели долгие и напряженные беседы со своими помощниками и союзниками, думая, как защитить Европу от русского произвола, или же, напротив, намереваясь поставить ее на колени как можно быстрее, в мире происходили разные события. Они не были связаны между собой, и люди, находящиеся в самых разных уголках евразийского материка, даже не знали о большинстве этих событий.
В то время, например, когда американский президент вел непринужденный светский разговор со своим французским коллегой, начальник грузового терминала аэропорта Шереметьево, ничего не зная о происходящем в высших эшелонах власти, принимал нежданных гостей. Сейчас, находясь в своем кабинете, он ощущал себя гостем здесь, столь уверенно и властно держались ввалившиеся в святая святых, кабинет босса, люди.
– Прежде всего, наш разговор совершенно секретен, – невысокий мужчина в строгом костюме, пронзавший сидящего перед ним начальника аэропорта колючим взглядом, протянул увенчанный российским гербом лист бумаги: – Ни одно слово не должно выйти за пределы этого кабинета без согласования с нами или с директором ФСБ. Вот документ, подтверждающий наши полномочия.
Под тяжелыми взглядами двух человек Сергей Павлов бегло прочитал бумагу, снабженную кучей подписей и полустершихся печатей, из которой действительно следовало, что некий полковник ФСБ Крюков имеет весьма широкие полномочия, и он, Павлов, обязан выполнять его распоряжения.
– Итак, у вас на складе находятся два контейнера, предназначенные для отправки в Мурманск, верно? – сухо произнес напарник Крюкова, ни имя, ни звание которого Павлов не запомнил, не успев толком рассмотреть предъявленное удостоверение. – Маркировочные номера 15Ж1 и 15Ж2.
– Да, должны быть такие контейнеры, – согласился Павлов. Два наглухо запакованных ящика прибыли из далекого Екатеринбурга и сейчас на взлетной полосе стоял приземлившийся здесь пару часов назад Ан- 12 из Мурманска, возле которого скучали люди в черной морской форме. – Их скоро должны погрузить на самолет. Это же…
– Да, это они самые, – оборвал Павлова полковник. – Так вот, в Мурманск они не полетят, – процедил Крюков, взглядом буквально придавливавший начальника терминала к креслу. – Вы распорядитесь, чтобы их погрузили на борт, который должен вылететь в Исфахан через шесть часов.
– Как я это сделаю? – пожал плечами Павлов. – У них же накладные на руках. Что я скажу сопровождающим груз? Это не барахло какое-то, а секретный груз!
Сотрудники контрразведки, ведомства, ранее нечасто удостаивавшего хозяйство Павлова своим вниманием, кроме, разве что, плановых операций по предупреждению терроризма, насмешливо переглянулись, чуть заметно кивнув друг другу. Вообще эти люди вели себя излишне нагло, так, что, услышав, из какой они конторы, начальник терминала даже ни на мгновение не задумался о том, что можно перезвонить туда, благо телефонный номер ему был известен, уточнив, те ли это люди, за кого себя выдают. Но Павлов, обычный мелкий чиновник, спасовал перед уверенностью и хладнокровием людей, выглядевших и действовавших как настоящие разведчики из дешевых фильмов.
– Да, вы правы, груз не простой, и прибывшие из Мурманска люди несут за него особую ответственность. Поэтому необходимо поменять маркировку на контейнерах, – спокойно произнес напарник Крюкова. – В Мурманск же отправьте любые контейнеры с исфаханского рейса. Проблем у вас не будет, все это санкционировано на самом высоком уровне, – уверенно добавил чекист. – По прибытии на Кольский полуостров сопровождающим груз разъяснят, почему они привезли не то, за чем отправились. Просто ситуация такова, что огласки быть не должно. Вы же должны хотя бы новости по телевизору смотреть?
– Все это очень странно, – замялся Павлов. – Я даже не знаю…
Павлов ощущал смутное беспокойство, найдя в себе силы даже спорить с невозмутимыми и самоуверенными чекистами. Через него ежедневно проходили самые разные грузы, в том числе и предназначенные военным, хотя чаще они пользовались собственными аэродромами, где и охрана была соответствующая, и порядки построже. Груз, о котором шла сейчас речь, был как раз из той, особой категории, и больше всего Сергей просто хотел сдать его с рук на руки прибывшим с севера морякам, избавившись, наконец, от груза ответственности.
– Вам и не нужно ничего знать. Просто выполняйте наши распоряжения, Сергей Иванович, – зло бросил Крюков, начинавший терять терпение. – Это вопрос, касающийся национальной безопасности, и вам не стоит об этом думать слишком много. За последствия не беспокойтесь, это мы берем на себя.
– Ну, хорошо, – засуетился начальник терминала. – Конечно, национальная безопасность, я понимаю. Я сейчас же дам отмашку моим людям на складе, пусть поменяют маркировку.
– Зачем? – вскинул брови напарник Крюков. – Мы же вам сказали – никакой огласки. Проводите меня на
