— Наш адвокат встретился с помощниками Смидди.
Они готовы пойти на соглашение за тысячу фунтов и публичное извинение на открытом судебном заседании. Я предложил бы вам присоединиться к этому соглашению.
— Арчи, я прямо не знаю, что сказать. Не может быть, чтобы вы мне это серьезно предлагали.
— Я совершенно серьезен.
— Но неужели вы не видите, что, уговаривая нас поодиночке, они стремятся уничтожить Абрахама?
— Мой дорогой Дэвид, и я, и вы стали невинными жертвами дурака-писателя, который не удосужился проверить факты. Почему вы должны нести ответственность, если Кэди будет обвинен в клевете на достопочтенного британского врача?
Ножки кресла проскрежетали по паркету, когда Шоукросс резко отодвинул кресло от стола и, встав, подошел к схеме.
— Взгляните, Арчи, хотя бы на результаты последних нескольких дней. Вот заявление человека, которого кастрировали.
— Послушайте, Дэвид, я не собираюсь вступать с вами в дискуссию. Мы делаем то, что считаем необходимым. Пирсон, наши юридические советники, наш адвокат и мой совет директоров изучили всю. поступившую информацию и приняли единодушное решение.
— Это и ваша личная точка зрения, Арчи?
— Я возглавляю компанию.
— В таком случае, Арчи, у вас еще есть обязанность и перед обществом.
— Чушь. Все держатели акций считают так же. Я не хочу участвовать в том, как вы превращаете свой дом в детективное агентство. Я и пальцем для этого не шевельну и не согласен, чтобы вы втягивали нас в эту аферу. И я еще раз хотел бы сказать вам бросьте все это.
Шоукросс вынул зажатую в зубах сигару.
— Просить прощения у подонка, который уродовал здоровых людей? Никогда, сэр! Как плохо, что вы не читаете те слова, что выходят из-под ваших печатных станков.
Арчибальд Чарльз открыл двери.
— Надеюсь, мы увидим вас с Лоррейн завтра в театре и за обедом?
Шоукросс не ответил.
— Ну-ну. Но мы же не позволим, чтобы это недоразумение помешало нашей дружбе, не так ли?
4
Через несколько недель в отношениях между Шоукроссом, его дочерью Пэм и ее мужем Джоффри Доддом наступило охлаждение. Они явно давали понять, что, по их мнению, он слишком много времени уделяет делу Кельно. Шоукросс согласился, что было бы неплохо оказаться вместе с ними в дачном домике в Рамсгейте в графстве Кент и в течение уик-энда поставить все точки на «i».
Список книг, предполагавшихся осенью к выпуску, был очень скромен, а на весну у них практически ничего не было. В прошлом у Шоукросса случались такие периоды, но он продуманно выпускал на беговую дорожку темную лошадку, которая возглавляла список бестселлеров. Но сейчас все дни проходили в разборке груд корреспонденции, переводах ее и в попытках наконец открыть двери посольств коммунистических стран. И похоже, на этот раз Шоукроссу не удастся повторить привычное чудо.
Дело Кельно пришлось на неудачное время для Шоукросса. Годами он тащил этот воз, и теперь ему все сильнее хотелось как можно больше времени проводить в Рамсгейте, просто редактируя тексты и работая с новыми писателями.
Джофф и Пэм отлично вели дела, и теперь, когда подключился Сесил, можно было быть уверенным, что семейные традиции фирмы сохранятся.
Джофф и Шоукросс неторопливо прогуливались по меловым скалам, что за эти годы уже вошло у них в привычку, обсуждая дела компании, заказы на бумагу, отдельных работников, налоги, отчисления, контракты, порядок сдачи рукописей, новый их список и грядущую Франкфуртскую книжную ярмарку.
Шоукросс глубоко всадил трость в песок.
— Я все еще не могу прийти в себя от потрясения после встречи с Арчи.
— Может, вы услышали звук погребального колокола, Дэвид, — сказал Джофф.
Дэвид задумался. Он всегда внимательно выслушивал мнение Джоффа и не сомневался в его безграничной преданности.
— Что у тебя на уме, Джофф?
— После ну, «Холокауста» большие удачи нам не светят. Пройдет не меньше года, прежде чем Абрахам сядет за новый роман, еще год, когда он будет писать его, и шесть месяцев, пока мы выпустим его в свет. Обычно, когда мы оказывались в такой ситуации, вы трясли дерево, и сверху нам падало что-то стоящее.
Хмыкнув, Шоукросс достал сигару.
— Я понимаю, к чему ты клонишь, — слияние. Ну, и с кем же ты предлагаешь вести разговоры на эту тему? С производителем гигиенических салфеток, с мыльной компанией или с нефтяным магнатом, который решил, что пусть уж его идиот-сын станет издателем?
— В таком случае те десять книг, которые мы выпускаем за год, увеличатся до тридцати, и у нас появятся средства купить авторские права, скажем, у Митченера или Ирвина Уоллеса..
— Я всегда надеялся, что издательство останется лишь делом нашей семьи, но, наверно, я далек от реализма, не так ли?
— Дело в том, — сказал Джофф, — что никто не будет вести разговоров ни о слиянии, ни о партнерстве, пока у нас над головой висит это судебное дело.
— Пока оно имеет отношение к Абрахаму, я не собираюсь бросать его.
— В таком случае я должен кое-что сообщить вам и говорю с полной откровенностью. Ламберт- Филлипсы предложили мне пост директора.
— Эти нахальные подонки вторгаются в мои владения.
— Они ходят за мной буквально по пятам.
— Да... я понимаю.
— Они предлагают мне пост ведущего редактора, место в совете директоров. и долю акций. Доход примерно на тысячу больше, чем я мог предполагать. Откровенно говоря, я удивлен.
— Не стоит. Ты хороший парень, Джофф. А что насчет Сесила?
— Он хотел бы уйти вместе со мной.
Дэвид постарался справиться с потрясением. Распадался на куски весь его уютный маленький мир, который он строил с таким старанием и такой преданностью его обитателям.
— И Пэм, конечно, тоже?
— Не совсем так. Она станет нашим партнером, который будет осуществлять связь с издательством Шоукросса. Но вы должны выкинуть из головы эту историю с процессом Кельно. Должен признаться, почему я принял предложение Ламберт-Филлипсов. Дело, в сущности, не в деньгах. А в том, что репутация Дэвида Шоукросса столь велика, что она никому не по плечу. Конечно, я могу быть неплохим ведущим редактором, но, Боже всемогущий, Дэвид, то, что создано лично вами и только вами, сегодня не потянем ни я, ни Сесил.
Они добрались до пляжного домика.
— Спасибо за этот разговор, Джофф. Я подумаю.
Столбик пепла на кончике сигары Дэвида достиг четырех дюймов. На животе у него лежала толстая рукопись, но вот уже не меньше часа он бессмысленно смотрел в пустоту, не притрагиваясь к ней.
Лоррейн, присев на край постели, осторожно вынула сигару у него из пальцев и предложила принять пилюли.
— Пэм рассказала мне сегодня, о чем вы с Джоффом беседовали во время прогулкой. Как, по-твоему, мы должны поступить, любовь моя?
— Трудно сказать. Но, так или иначе, тянуть с решением нельзя. На следующей неделе Абрахам
