Идея торгово-транзитного потенциала не только внутри, но и за пределами СИЗ была развита в 2008 году путем создания специального режима таможенного склада, способствующего развитию торговли в регионе. Теперь предприниматель может завозить в Грузию товар, складировать его, а затем продавать в третью страну, и это не будет облагаться налогом вообще. Единственная плата – сбор за квадратный метр складских помещений. Так, если компания закупает материал на Украине, перерабатывает его в Грузии и продает готовую продукцию в Турцию, она освобождается от налога на прибыль.
Первая СИЗ в стране появилась на территории, прилегающей к порту Поти в Западной Грузии. Порт, а также более 300 гектаров прилежащих земель приобрел инвестиционный фонд RAK (ОАЭ), который в июне 2008 года начал создавать свободную индустриальную зону под названием Rakia Georgia. Во втором квартале 2008 года (одном из наилучших по совокупному результату: больший размер привлеченных инвестиций фиксировался только однажды, в четвертом квартале 2007 года – 703 миллиона долларов) более 20 процентов прямых иностранных инвестиций в Грузию пришло из ОАЭ (почти 124 из 605 миллионов долларов). Но события, которые развернулись, в том числе и в Поти, буквально через два месяца после этого, конечно, не способствовали привлечению инвесторов[228]. Тем не менее во втором полугодии 2008 года из Эмиратов в Грузию поступило еще 104 миллиона долларов, продолжилось финансирование и в 2009 (163 миллиона долларов) и 2010 (40 миллионов долларов) годах. Свободная индустриальная зона Поти официально вступила в строй 15 ноября 2010 года, когда службе по доходам был передан новый таможенный комплекс, но здесь работают пока только две компании, несмотря на то что зарегистрированы, по словам оператора, 35 (из Грузии, Ирана, Армении, Азербайджана, Турции, Чехии и США). Планируется, что в течение трех-четырех лет будет построен новый портовый терминал и учреждено 450 предприятий, где будет трудоустроено от 5 до 20 тысяч человек[229].
Большие надежды возлагают и на другую СИЗ: в начале 2009 года в Кутаиси египетская компания Fresh Electric Company совместно с грузинской Georgian International Holding начала работу над созданием на месте бывшего Кутаисского автомобильного завода свободной индустриальной зоны площадью 27 гектаров. На этой территории в течение нескольких лет планируется возвести 12 заводов и фабрик, которые будут производить сантехнику, мебель, текстиль, керамические изделия, электротехнику. Предполагается, что, когда проект стоимостью 2 миллиарда долларов будет реализован[230], в этой свободной индустриальной зоне появится до 15 тысяч рабочих мест [231].
За 2009 год египетский владелец вложил всего 56 миллионов долларов, а за 2010-й – 18 миллионов. Продукция, выпущенная в Кутаисской свободной экономической зоне, – бытовая техника с маркировкой «Сделано в Грузии» – с 2010 года стала экспортироваться на Украину и в Азербайджан. Но называть проект успешным еще рано.
Вторая часть финансовой реформы заключалась в дальнейшей налоговой либерализации.
В законодательство Грузии – по аналогии с люксембургским законом о холдингах – включено понятие международной финансовой компании. Это организация, которая занимается финансовыми видами деятельности и получает не больше 10 процентов прибыли в Грузии. Зарегистрированная в Грузии компания (причем нет необходимости в лицензии Нацбанка) может быть транснациональной, то есть получать более 90 процентов своих доходов от деятельности за пределами страны (например, импортировать товары из Анголы и экспортировать их в Шри-Ланку). Такие компании освобождаются от налога на прибыль. Частные лица – резиденты Грузии тоже не платят налога на доходы, полученные за пределами страны.
Третья часть финансовой реформы была направлена на создание общей макроэкономической стабильности в стране.
Законом «О глобальной конкурентоспособности» от 14 марта 2008 года был введен принцип обязательного профицита бюджета, то есть государство при планировании бюджета не имеет права делать его дефицитным. Такое решение невозможно без фондов благосостояния. И хотя в макроэкономическом отношении эта идея чрезвычайно важна, политический расклад накануне парламентских выборов 21 мая 2008 года был таков, что на подготовку лобовой атаки не было ни времени, ни ресурсов. Но эту идею удалось очень аккуратно провести в пакете с другими.
С апреля 2008 года началось накопление средств в двух фондах: Стабилизационном и Фонде будущих поколений. Из первого (меньшего) можно брать деньги только при ухудшении экономической ситуации – для решения циклических проблем экономики. Из второго – только в случае войны либо воссоединения Абхазии и Южной Осетии с Грузией – для реабилитационных проектов в этих регионах. Никто, конечно, тогда не предполагал, что эти фонды в скором времени окажутся так кстати.
«Война случилась буквально через три месяца после того, как фонд был создан, и деньги мы оттуда забрали. В принципе это сыграло, конечно, положительную роль – сентябрь мы смогли прожить практически за счет тех средств», – признается Бендукидзе.
Правительственное обязательство сдерживать инфляцию путем недопущения дефицита бюджета подкреплялось и законодательными требованиями к Национальному банку Грузии (НБГ): была введена персональная ответственность его главы за уровень инфляции в стране. Если в течение четырех кварталов среднегодовой показатель прироста потребительских цен превышает 12 процентов, он лишается должности.
Но в очередной раз жизнь заставила адаптировать первоначальные идеи к действительности. Во- первых, произошла война с Россией в августе 2008 года, а во-вторых, стремительно развивался мировой финансовый кризис, пиком которого стало банкротство в сентябре 2008 года одного из мировых лидеров инвестиционного бизнеса – американского инвестиционного дома Lehman Brothers[232]. Такие потрясения вынудили грузинское правительство откорректировать свою финансовую политику, но, даже несмотря на ряд изменений в законодательстве, 18 декабря 2009 года закон «О глобальной конкурентоспособности» был отменен. Не осталось ни законодательного требования профицита бюджета, ни инфляционного потолка. Также произошел возврат к традиционной структуре финансовых институтов, которая претерпевала изменения в рамках реформы.
Владимир Папава, в 1994–2000 годах министр экономики Грузии, эксперт Грузинского фонда стратегических и международных исследований, описывает этот процесс так:
Еще весной 2006 года руководство Грузии намеревалось урезать полномочия Национального банка Грузии и с этой целью подготовило проект изменений в закон об НБГ, согласно которым функция банковского надзора передавалась агентству, специально созданному для этой цели. В результате противостояния со стороны руководства НБГ и финансово-бюджетного комитета парламента осуществить эти планы не удалось. Весной 2008 года, когда президент НБГ уже ушел в отставку и его обязанности исполнял вице-президент, правительство воспользовалось моментом и (несмотря на противостояние парламентского комитета) отстранило НБГ от осуществления банковского надзора, оставив ему единственную функцию – регулирование инфляции[233].
До реформы Национальный банк контролировал деятельность коммерческих банков и определял монетарную политику в стране. В апреле 2008 года контрольная функция была передана специально созданному при НБГ Агентству финансового надзора (АФН). Помимо коммерческих банков в ведении АФН оказались также страховые компании, брокеры и фондовая биржа. Ранее контроль этих финансовых институтов осуществляла Служба финансового мониторинга (СФМ). Таким образом, от Нацбанка требовалось только сдерживать инфляцию и, если это не мешает основной цели, способствовать экономическому росту. АФН осуществляло надзор над финансовыми организациями, а у СФМ оставалась задача предотвращать отмывание денег.
Такое разделение должно было повысить эффективность контроля: практически бесполезно проверять счета холдингов, компаний с множественными структурами по отдельности. Bank of Georgia, к примеру, имеет и свою брокерскую компанию, и долю в бирже. Так что одному регулятору проще: когда этим занимаются несколько структур, общей картины не видно. Но с 1 декабря 2009 года АФН полностью вошло в состав Нацбанка.
По словам бывшего руководителя АФН Левана Готуа, это объединение – результат лишь политического решения, которое влечет за собой только административные изменения: «Философия при этом никак не меняется».
