«Жалеет», — подумал он.
— Не опоздаешь?
— Успею.
Она провела ладонями по лицу и зевнула:
— Ой, так спать хочу. Сон мне весь перебил.
— Надо раньше ложиться. Загуляла где-то вчера. Почему ты не пришла?
— Так.
— Все-таки?
— Тебе интересно?
— Да.
— Опоздала.
— А домой когда пришла?
— В час, кажется.
«В половине первого я еще сидел в ее дворе. Не дождался!»
— Кончили — Валька на стол собрала, выпили, засиделись.
— Тебя вызывал мальчишка?
— Вызывал. Я хотела прийти, но… подумала, подумала…
— Что?
— Темно… да и уходить неудобно, — сказала она, и Василий ей не поверил. — Поздно уже…
«Как будто ничего и не было. А я-то думал… носился, с ума сходил. Зашел. Сидит, зевает, а как смотрела вчера у дома!»
— Как ты поживаешь?
— Потихоньку.
— Одна?
— Как видишь. А ты как сюда попал?
— В командировку. Заехал. На тебя посмотреть, — добавил он нарочно и обнял ее за талию.
Она отвела руку и усмехнулась.
— Чтоб потом в поле позвать? — И зевнула, укрылась ладошкой. — Ой, спать хочу.
— Хату давно купила?
— Перед весной. Ой, что это я раззевалась?
Они помолчали. Василий не ожидал такой встречи. Как будто ничего и не было между ними. Как будто не было вчерашнего шепота у дома, тайных взглядов и стыдливого обещания. Он хотел и не мог обнять ее.
— Ты уже пойдешь? Тебе на автобус.
— Сейчас. Сейчас пойду.
— Давай я тебя провожу, — сказала Зина и встала.
Они вышли. Василий никак не мог прижечь папиросу.
— Ты еще не женился? — спросила Зина, взяла его под руку.
— Нет.
— Пора бы уже.
— Торопиться некуда.
— Тоже правда. Чего доброго, а с этим успеешь. Это нам плохо засиживаться.
Вышли книзу, пусто чернело поле, надо было что-то говорить на прощанье. Он приостановил ее, без прежней стеснительности притянул к себе. Сначала робко, но потом все сильней и ближе она приникла к нему и положила ему руки на плечи.
— Ты не подумай только…
— А вдруг я уже подумал?
— Ой, не знаю. Ничего пока не знаю.
Василий держал ее за талию, она, отогнувшись назад, колыхалась, касаясь его коленками. Так они простояли долго. Временами глаза ее оплывали, и она не стирала слез, они высыхали сами.
— Все-таки скажи мне, почему ты не пришла?
— А зачем? Все равно ты уедешь.
— Ты бываешь в городе?
— Вот свеклу выберем — поеду.
— Заходи. Я дам тебе адрес. Зайдешь?
— Ты с матерью живешь?
— На квартире. Таманская, шестьдесят один. Заходи, в музкомедию сходим.
— Попробую.
На высоте, в просвете между акациями, желтело ее окошко.
— Забыла потушить, — сказала Зина. — Иди, опоздаешь.
— Проводи меня еще.
— Нет, я там побросала все раскрытым. Лампа горит.
— Сходим потушим?
— Ишь ты… чего захотел.
— И сразу вернемся, проводишь меня.
— Светло уже.
Поцеловала она его коротко, три раза, словно благословляя.
— Написать тебе?
— Не знаю.
— А ты ответишь?
Она пожала плечами.
Пока она удалялась вверх, поднимаясь головой к первой полоске света над черными изгибами горок, он стоял, ожидая, когда она скроется. «Что ж это со мной? — волновался Василий. — Жил, не вспоминал, случайно заехал, увидел, и…»
Снизу ему было видно, как Зина вошла в комнату, напилась, подсела к столу и задумалась.
Потом дунула на лампу.
Грант Матевосян
Алхо[33]
— Да ведь я сам в горы собрался, Гикор…
— Собрался в горы? — будто бы смутился Гикор. — Как же быть тогда? — Он постоял, будто бы смущенный, и вдруг повеселел, будто бы выход нашел. — А ты на моей лошади поезжай. Тебе же дрова везти. Сильная лошадь — грузи сколько хочешь. Правда, шарахается, не любит чужих, — засомневался Гикор.
— Лошади семь-восемь лет — не жеребенок, чего шарахаться, — засмеялся Андро.
— От мужского в нем осталось, нет-нет да и ударит в башку, — объяснил лисица Гикор. И, потому что он так серьезно объяснил, Андро поинтересовался тоже всерьез:
— Холощеный он у тебя, говоришь?
— Нет, внутрь все запихано. Пчела у тебя хорошо ходит, — похвалил Гикор. — Айта,[34] даешь или нет?
— А разница какая-нибудь есть?
— Говорят, что нет, но у моего вот есть. Хочешь выхолостить — выхолости, а то внутрь загонять — это еще что за мода? Когда это было — вчера, что ли, Сона спускалась с гор — взбесился, все с себя сбросил…
— Седло в хлеву лежит, в сенях, — сказал Андро, — лошадь в овраге. Много не нагружай, Гикор, а то
