— Вижу! — процедил Димка. — А вот если бы отстала?
— Да ну тебя! У меня два во…от таких чемодана, знаешь, какие большие! Разве я их брошу!
Поезд опять встал.
— Ой! — Нина приостановилась в дверях.
— Иди, иди! — Ханин, забывшись, положил руки на се необъятные бедра, ладони плотно вжались в купальник, и втолкнул Нину в вагон… но тут пронизала Димку дрожь с головы до пят. Он поспешно отдернул правую руку… на пухлой ягодице Ниночки четко выступал под мокрой тонкой тканью рубец старого шрама. Длинного, широкого сверху и постепенно сходящего на нет… Шрам из его сна! Поезд стоял.
— Стоп-кран кто-то сорвал! — растерянно сказал Ханин.
— …Нин, а ты в вещие сны веришь? — спросил Димка.
— Не-а! — она мотнула головой. — Я материальная… Ханин вздохнул, приподнялся на локте и посмотрел на Ниночку. Она лежала ничком, распластавшись на песке. Первый шок от созерцания пышных форм подруги у Димки уже прошел. Он даже забыл, как недавно ежился под любопытными взглядами, шагая рядом с ней по пыльным и кривым улицам поселка Шен. Граждане разного пола оборачивались вслед Ниночке с одинаковым интересом.
Стоит только захотеть, и такое вот необычное тело будет в его руках. И очень интересно узнать: что к чему… в таком размере! Но… вспоминал Димка про загадочный шрам и — возбуждение гасло. Ах, море, море — прилив-отлив… Решился все же Ханин и спросил, откуда эта метка.
Нина повернулась к нему, смахнула со лба влажные волосы. Димка увидел ее потухшие глаза и поспешно сказал:
— Не хочешь, не говори!
— Почему же… скажу! Мы с одним парнем были обручены с детства… даже странно такое слышать в наше время, правда? Уже и свадьба назначилась… Встречали Новый год вдвоем, и Славик, будучи в подпитии, ударил меня кухонным ножом сюда… в самую мякоть. Наутро он вымаливал прощение и ползал на коленях. Клялся, что и сам не понимает, как это получилось… Я отказала ему наотрез!
— И правильно сделала, — жестко сказал Димка. — Лучше жить на вулкане, чем с таким… Это потенциальный садист!
— А ты… пьешь?
— Было. А вот уже два года вообще не принимаю. Попал с другом на «Жигулях» в аварию и получил сотрясение мозга… месяц лежал в больнице. А Петро насмерть. Хороший был парень и умница. Физмат заканчивал, далеко бы пошел.
— А за рулем ты был?
— Он. Да и «Жигули»-то его…
Они замолчали, думая каждый о своем.
— Нин, а можно я зайду к тебе вечерком, а?
— Приходи, — слабо улыбнулась она. — Мог бы и в первый же вечер придти. Не прогнала бы!
Возвращаясь с пляжа, Ханин зашел на базар, где, изнывая под палящим солнцем, аборигены торговали дарами щедрого юга. В воздухе витал волнующий аромат шашлыка…
— Покупай не глядя! — зазвенел рядом задорный девичий голос. — Мясо-вырезка, экстра класс! Отдаю почти задаром!
И Димку ожгла взглядом черноволосая красавица. Ослепила. Сразила — наповал. Мяса Ханину было не надо, а купил. Килограмм за сто двадцать рублей… И стоял, болтая с Эллочкой битых два часа, пока она не заторопилась:
— Ой, мне пора!
— А ты где живешь?
— Смотри, какой быстрый! Захочешь — найдешь. Найдешь — гостем будешь!
А на душе у Ханина вдруг стало очень нехорошо. Он вспомнил про Нину… обещал же! Ладно, сегодня к ней… куда денешься? А потом…. потом видно будет!
…Нина жила на отшибе, в предгорье. Давший ей приют домик прилепился к отвесной скале, за которой начиналось сумрачное ущелье, сплошь заросшее бояркой и диким виноградом. Зато море было недалеко, прямо под горой.
Димка постучал щеколдой скособоченной калитки. Во дворе громовым лаем ответила большая собака.
— Сейчас! — отозвался звонкий голос. — Иду, иду!
У Ханина защемило сердце. Эллочка!
— Быстро ты меня нашел! — усмехнулась она, и в полутьме блеснули ее белые зубки, ровные, один к одному…
— Это ты, Дима? — за спиной хозяйки в прямоугольнике освещенной изнутри двери показалась крупная фигура Нины. — Элла, это ко мне. Можно?
— Можно! — процедила Эллочка, не разжимая рта. Она круто повернулась и ушла в дом.
— На море сходим? — предложил Димка. Оно и понятно, ему хотелось смотаться отсюда как можно быстрее. Надо же так нарисоваться!
— Да ну… надоело, — лениво протянула Нина. Она взяла со стола спички и зажгла свечу… Старый диван скрипнул под ее тяжелым телом.
— Иди ко мне, — прошептала она.
Ханин присел рядом с ней — на самом краю. Она лежала свободно и навзничь. Места явно не хватало, и, чтобы гостю было где притулиться, Ниночке пришлось закинуть правую ногу на спинку дивана. Левую же, ничуть не стесняясь Димки, она опустила почти до пола. И теперь молчала, молчала… смотрела на него в упор. Димка стиснул руками се колени…
Через минуту Ханин понял: он у нее был первым……Димка ушел от Ниночки на рассвете.
— Отстань! — она вяло отмахивалась от его жгучих не по-утреннему поцелуев. — Хватит… ты меня уже измучил. Я спать хочу!
А днем они заплыли далеко в море, и Нина вдруг принялась его топить. Сначала вроде бы в шутку, а потом… Димка испугался всерьез. Ниночка была прекрасной пловчихой, и в воде Димка ей явно уступал.
— Никому тебя не отдам! — хрипло кричала Нина и щурилась сквозь соленые брызги. — Лучше утоплю! Мой ты, мой!
«…Женюсь!» — подумал Димка, зарываясь в горячий песок.
…Димка больше не хотел заходить на базар. Но однажды ноги сами понесли его к знакомому прилавку.
— Привет, молодой! — блеснула зубами Эллочка. — Где пропадаешь?
— Купаюсь, — пожал плечами Димка. — Кстати… а где ваша квартирантка? Что-то я уже се два дня не вижу…
Эллочка негромко и злорадно посмеялась. Сказала:
— Уехала.
— Как так уехала?! И мне… ничего не сказала! Элла снова плеснула в него ехидным смешком.
— Тебе лучше знать, от кого она сбежала! И не велела говорить, что уезжает. И адреса велела не давать!
— А есть адрес? — уцепился Димка за последнюю фразу.
— Нет!
— Элла! — просяще сказал Димка. — Ты понимаешь… я ей деньги должен. Много! Как же теперь…
И он попер врать напропалую, лишь бы не стоять молча под пронизывающим взглядом ее черных, как угли, глаз.
