подзарядили да и выплюнули в Космос. Иннокентий Булыгин пожал Дилу руку, просипел виновато: «Ты уж прости, рад бы с тобой на выручку Цаю идти, да не могу, служба, понимаешь, хуже каторги!» Таёка повесила Хару на ошейник золотистый колокольчик, растрогалась. Хар тоже пустил слезу. Адмирал пообещал, что флагман будет вести капсулу, а в случае чего прикроет — до Земли прикрытия хватит с лихвой, а там видно будет. На том и расстались.
— Мы, мальчуган, этот вшивый форт Видсток, где Комиссия эта поганая была, в щепки разнесли! — рассказывал Дил ободранному и измученному викингу. — Мы там вверх дном все перевернули, мы там все в кладбище превратили…
— Сейчас пол-Америки кладбище, — вставил Сигурд.
— Ага, — спокойно согласился Дил, — но коротышки там не было! Я взял за глотку последнего уцелевшего диспетчера «мозга», понимаешь, я его чуть не разорвал надвое, мы выковыряли из памяти этой гадины все за прошедшую неделю. Цая отправили в Антарктиду, ты представляешь?! А мы сами видали, вот этими глазами, — Дил Бронкс ткнул пальцем в свой вытаращенный белок, потом в отшатнувшуюся Таёку, — сами видали, как туда засадили глубинный заряд. И мы все равно полетели. Но что толку?! Там дыра на три километра в глубину во весь материк, ни хрена там не осталось! Сейчас льды заново нарастают, красиво, мальчуган! Но Цая нет, значит, прихлопнули?
— Значит, прихлопнули, — согласился Сигурд. Он ощущал себя не в своей тарелке. Там, снаружи уже все сражения завершены, сейчас уцелевшие гуляют, хвастаются подвигами, делят чины и награды заодно со шкурами неубитых медведей, там сейчас все решается… а он торчит в этой капсуле, выслушивает этого полуседого негра с выбитыми зубами. И вообще, какое ему дело до карлика Цая, до какого-то там наследного императора и беглого каторжника!
— А вот и нет! — торжествующе воскликнул Бронкс. — Адмирал-то седоусый не обдурил, он и впрямь нас вел. Мы еще из Антарктики не вернулись, еще надо льдами торчали в полном отупении, когда он прямой связью нам залепил: «мозг» не всю информацию выдал, скривил, мать его, это была обманка! На самом деле они прямо из форта рванули сюда, в Атланту, вот в эту башенку! И коротышку прихватили.
— Кто они?
— Скоро узнаем. Ты готов?
Сигурд был всегда готов. Вот только лучемет он обронил, когда летел кубарем. Парализаторы, правда, остались, висят по бокам. Дил горю помог, выдал запасной с тремя дисками.
И они пошли вниз.
— Если вас там пришибут, — крикнула в спины Таёка, — лучше не возвращайтесь!
Пирамида под капсулой была полой, рассеченной на множество отсеков и переходов, этажей и лифтовых шахт. Все это было безнадежно разрушено. Пришлось спускаться на лебедках.
— Надо было б шарахнуть во всю силу, — оправдался Дил.
— Но вдруг коротышка там? Сварится еще живьем. А Иван будет всем говорить, что я его специально сжег, счеты, мол, сводил.
— Иван так говорить не будет, — поправил Сигурд, болтающийся на тросе.
— Ну, пусть не Иван, но кто-нибудь скажет обязательно, Образина так скажет и другие!
С высоты метров в тридцать над титановым покрытием им пришлось сжечь троих андроидов — те уже вскинули парализаторы, да малость опоздали. А в целом, в пирамиде было тихо, как и повсюду сейчас. Странная стояла тишина.
Они долго бродили по лабиринтам, подземельям — броня, всюду броня, сейфовые двери-люки нараспашку, переходы, шлюзы, все брошено, все не успело покрыться даже тонким слоем пыли. Ушли. Причем, недавно ушли. Кто? Они!
Случайные, распрограммированные и оттого бестолковые андроиды шастали по ходам подземелья серыми безголосыми тенями, они не нужны, про них забыли. И снова лабиринты, снова спуски вниз, неработающие подъемники, тросы, броня, люки.
— Да здесь можно было сорок дивизий держать! — удивлялся Сигурд.
Дил помалкивал, охота шутить и балагурить пропала. Они спустились уже на двести семьдесят метров под землю, а картина была все той же.
— Вот он! — воскликнул вдруг Сигурд.
— Кто? Цай?! — дернулся было Дил Бронкс.
— Люк!
Сигурд стоял на двух половинах огромного раздвижного створа — грузового створа. Но прямо перед ним был люк с круглым старинным штурвалом, зажимами, кнехтами и тонким запутанным тросом.
— Ну и что? Таких тут тыщи!
— Нет, этот один, — не согласился Сигурд. — Надо попробовать.
Они навалились на штурвал-подъемник — он не был закручен, потянули — гидравлика скрипуче запела. Не закрыто! Но почему! Все бросали в спешке. Значит, им ничего уже на Земле не нужно?
— Да кому это им? — не сдержался Сигурд.
— Им. Выродкам!
Дил сунул голову вниз. И все понял — там в глубине огромного, полутемного машинного зала стоял невероятно большой торроид. Не прогулочно-туристический, и не десантный… а военно-промышленный Д-макростатор. Он дрожал легкой, поверхностной дрожью. Даже не отключили в спешке, гудит себе вхолостую. Дил выругался.
— Ушли, суки!
Да, эти выродки ушли. Они не хлопнули напоследок дверью, не раскололи земной шар на тысячи осколков. Они ушли тихо и подло, бросив спичку в сухую солому, и даже забыв выключить свет, прикрыть дверь. Почему? Дил сморщился от досады. Им просто все равно! им плевать! может, они давно хотели уйти отсюда, свалить, уехать с «этой Земли» — а теперь подвернулся удобный случай?!
Спецслужбы поработали неплохо. Перед Иваном в большом зале Измайловского подземного дворца- убежища, выстроенного еще в тревожные времена XXII века, да так и оставшегося почти без надобности до сей поры, стояли плотными и разномастными шеренгами двенадцать тысяч восемьсот сорок восемь головорезов со всего белого света. Да не простых бандюг, а все главарей и предводителей банд, «крестных папаш» и простых паханов, короче всех, кого Иван пренебрежительно отрекомендовал Глебу Сизову «мелочью», чьи группировки и шоблы, кодлы и банды не превышали тысячи голов. Стояли они смирные и малость напуганные, чувствовали жесткую руку и потому бузить не осмеливались.
Вдоль стен с парализаторами в руках, один краше другого, в серых комбинезонах, перетянутые черными ремнями, замерли два взвода альфа-корпуса. Высоченные своды искрились отблесками невидимых люстр. За стеклами огромных окон цвели белым цветом вишни, зеленели кроны тополей и берез — но это уже была только видимость, там, за стеклами ничего не росло, там был трехметровый слой ферротитана.
— Ну что, господа рецидивисты, — обратился Иван к застывшим шеренгам, — погуляли на славу, верно?
— Верно! — выкрикнул один из смельчаков.
— Теперь и поработать можно — во имя Отечества! Иван хотел еще что-то сказать, но резкий вопль на новоанглийском остановил его.
— Где платят хорошо, там и отечество!
Кричал тощий длинный малый с двумя жидкими косами и багряной серьгой в ухе. Иван отыскал крикуна глазами, ткнул в него пальцем и коротко, но громко произнес:
— Повесить!
Малого выдернули из шеренги, проволокли к стене и вздернули на коротком шнуре, прямо под лепным круглощеким ангелочком — светильник был хоть и декоративный, но мог бы выдержать еще троих.
— Впредь попрошу, господа мокрушники и медвежатники, не мести помелом чего ни попадя, не оскорблять добрых чувств добрых людей. Кому Отечество наше не по нутру, а Отечество ныне не только вся Земля, но и вся освоенная нами Вселенная, того можем отправить в мир иной, может, ему там лучше будет. Желающие, два шага вперед!
