они не могут напоить их. Только лишний раз напоминают, здесь нет ни воды, ни жизни. Проклятые камни!
Георгий подошел к горизонтально лежащей плите и увидел, что это верхушка арки, опорные колонны которой настолько глубоко погрузились в песок, что оставили лишь узкую щель, в которую можно было забраться ползком. Встав на колени, Георгий заглянул в нее, но ничего не смог разглядеть в темноте. Он подсветил себе фонариком-раковиной. Песчаный пол и каменные стены — да, здесь можно будет провести спокойную ночь.
Он вернулся к Фаине, она не спала, сидела, обхватив руками поджатые к подбородку ноги, уткнув лицо в колени. Его сердце сжалось, когда она подняла голову. Днем, пока они шли по пустыне, Фаина держала себя в руках и хотя была ужасно измучена, скрывала свое состояние. Теперь воля ее ослабла, и все, скрытое внутри — усталость, безнадежная покорность, отчаяние и отчаянная жажда жизни всплыли из глубины.
Заслышав его шаги, Фаина обратила затуманенные глаза к Георгию и попыталась улыбнуться. Но не смогла. Потрескавшиеся губы дрогнули, на нижней появилась трещинка и проступила кровь. Сев рядом, Георгий притянул Фаину к себе. Она послушно прижалась к нему, склонив голову на плечо, и сложила руки на груди. В ее движениях ощущалось послушное безволие. Он понял, сил у нее почти не осталось, но она еще готова была идти за ним, подчиняться ему. Пока еще была готова… А ведь с того момента, как они очнулись в потерпевшем аварию корабле, пошли только вторые сутки. Вот что значит человек города. Мы забываем, что тот минимум движения, к которому мы стремимся, всего лишь слабость, если ты один на один с природой, и наши чемпионы — середнячки в первобытном мире, где главное — выносливость. Семь дней без воды и четырнадцать без пищи. Когда эти сроки пройдут, они будут уже давно мертвы. Им хватит двух-трех дней.
Георгий окинул взглядом ноги Фаины, затем перевел его выше — на нежную грудь, видневшуюся в вырезе тонкой рубашки, и на миг представил ее матерью, кормящей их ребенка. Иллюзия… Нож медленно вошел в его грудь, и Георгий, мучительно сморщившись, мысленно застонал. Через несколько дней ничего этого не будет, ни красивых ног, ни нежной груди, ни их любви. Только два высыхающих трупа где-то в пустыне, если их не растащат на части терпеливо скрывающиеся звери.
Господи! Как мало, как коротко счастлив человек! Тридцать два года и у черты по крупицам собираешь прошлое — дни, что он с Фаиной и немного детства, остальное все — пустота…
В груди что-то всплеснулось в последнем усилии и опало. Безнадежность и апатия сковали Георгия. Фаина шевельнулась на его плече и вздохнула. Георгий сжал зубы, напрягся, отрубил воспоминания и жалкие мысли. Нужно бороться до конца.
— Фэй, — сказал он нежно, — пойдем, я там нашел хорошее место, где можно спокойно поспать. А утром я попробую выкопать колодец, там под плитой песок не такой сухой, как везде, даже влажный наощупь.
— Это правда? — Фаина пристально взглянула ему в глаза. В ее собственных не было ни надежды, ни радости, только пугливое ожидание.
— Правда, — соврал Георгий. — Зачем мне тебе лгать, здесь ложь не спасет никого.
Он встал и помог подняться Фаине. Они обогнули развалины, опустились на колени у края выщербленной плиты и принялись выгребать из-под нее песок.
Георгий и Фаина углубились уже по пояс, как вдруг песок под ними пополз, расступился, и они полетели вниз. Удар! Георгий кубарем покатился, больно стукнулся головой — каменная стена остановила его. Сверху шуршащим водопадом тек песок, засыпая ноги.
В подземелье, куда они сверзились, царила кромешная тьма.
— Фей! — Вскочив. Георгий полез на кучу песка, ощупывая ее руками. — Фэй! — закричал он, что было мочи.
Он нашел ее слева у стены, полузасыпанную песком. Подхватив возлюбленную под мышки, он оттащил ее в сторону и усадил, прислонив спиной к стене. Фаина застонала и пришла в себя.
— У тебя все цело? — спросил он.
— Вроде бы, — слабым голосом ответила она.
Снова зашуршал песок. Георгий поглядел вверх: отверстие, через которое они свалились в подземелье, серым пятном выделялось высоко вверху. Георгий принялся рыться в песке в поисках потерянных при падении пистолетов и фонарей. Долго он не мог ничего найти, наконец под руку попался волнистый край светящейся раковины. Георгий схватил ее — постепенно набирая силу разгорелся свет, и он почти сразу нашел все остальное. Затем осветил подземелье, оно оказалось коридором, с одной стороны заваленным наглухо обломками камней и песком. Сотни или тысячи лет назад пустыня подточила колонны входа и они рухнули, закрыв вход, а время довершило дело, надежно запечатав его и скрыв от чьих-либо глаз. Уцелевшая часть колонн была покрыта стертой резьбой.
— Ты где? — позвала Георгия Фаина. — Мне страшно одной. Иди сюда!
Георгий собрал в охапку оружие и фонари и пошел к ней. Он аккуратно положил вещи на пол и сел рядом. Рука, державшая фонарь, устала, и он разжал пальцы. Свет стал постепенно гаснуть.
— Не надо, я боюсь без света! — нервно прошептала Фаина, сжав руку возлюбленного. Ее пальцы были ледяными.
— Подожди, — ответил он, накрывая ее пальцы ладонью. — Тебе не кажется, что из тоннеля тянет сыростью?
— По-моему, здесь просто холодно.
Георгий и Фаина прислушались. Стояла абсолютная тишина, гнетущая и живая, сжимающаяся вокруг них в абсолютной тьме.
Георгий взял фонарь, сдавил, секунд через десять он засветил в полную силу.
«Все-таки не очень удобная штука, — подумал Георгий, — долго я не смогу держать его так. Наверно, он только для роботов, которые не имеют понятия о том, что такое мускульное усилие и усталость».
Он еще раз попытался представить живых хозяев корабля: на фонаре с одной стороны было десять углублений, с другой два. Двенадцать пальцев?… Но горит-то и от пяти… Может быть они разные? Георгий вспомнил всякие истории об НЛО — двухметровых гигантах и маленьких зеленых человечках.
— Ну что? — Георгий поднялся, взял Фаину за руку. — Пойдем?
Она молчала, не двигаясь с места. Георгий сделал шаг и потянул возлюбленную за собой. Фаина нехотя поднялась. Они медленно двинулись вперед.
Вскоре песок перестал шуршать под ногами и они пошли по чистым, тесно пригнанным плитам. В подземелье было прохладно, но после жаркой пустыни казалось холодно и Фаина начала дрожать в своей воздушной рубашке. Воздух был тяжелым, застоявшимся, наверное, столетия минули с тех пор, как кто-либо проходил этой дорогой.
Георгий и Фаина шли медленно, опасаясь всех мыслимых напастей — обвалов, трещин, ловушек, неведомых хищников, Бог знает чего еще. Приходилось часто останавливаться, чтобы передохнуть, сил почти не было. Жажда становилась все нестерпимее.
Во время одной из очередных остановок Георгий сделал радостное открытие. Приложив руку к стене, он явственно ощутил, что она сырая.
— Фэй! Смотри! — Он дернул подругу за руку и направил фонарь на стену. Большой блок в ее основании заискрился мелкими каплями. Беглецы упали на колени и принялись жадно лизать камень.
Фаина заплакала и прижалась лбом к мокрой стене, стала водить по ней щеками, подбородком, носом, с наслаждением ощущая влажное прикосновение шершавой поверхности.
— Ну хватит, вставай, — Георгий дернул ее за руку. — Надо идти дальше, здесь где-то должна быть вода. Фаина поднялась, и они, как могли быстро, двинулись вперед. Вскоре они достигли широкой лестницы, огражденной хорошо сохранившимися резными колонками. Основание ее терялось во тьме. Рискуя сломать ноги, Георгий и Фаина начали торопливо спускаться: впереди Георгий с фонарем, за ним следом Фаина, вцепившись в его руку. Когда они достигли конца лестницы, луч фонаря отразился в поверхности воды. Но это был не подземный поток или естественное озеро, как ожидал Георгий, а круглый искусственный бассейн с низким каменным бортиком.
