Мудрость змеи: Первобытный человек, Луна и Солнце

человека Сибири исключительную роль играли не только Солнце и Луна, но и Венера, Примечательно, что вся эта «небесная троица» воплощалась, в частности, одной центральной подвеской, что, очевидно, и объясняет возможность неоднозначности ее восприятия (как двуконечный фаллос, беременная женщина, голова быка и т. д.). Вместе с тем подвеска оказалась подразделенной на отделы так, что в ней можно усмотреть реальную астрономическую модель. Речь идет вот о чем. Если за начало первого цикла из пяти оборотов Венеры принимается ее положение на небосводе как «Утренней звезды» (планета располагается правее — западнее, позади Солнца), то и подвеску можно ориентировать в пространстве так, чтобы лунки этого цикла оказались связанными именно с правым ее фаллическим концом. Поскольку 90 лунок средней зоны подвески отражают в сутках период, когда Венера невидима и находится в «верхнем соединении» с Солнцем, то ясно, что «соединение» это, как его понимал палеолитический жрец, можно теперь представить наглядно, если принять среднюю («соединительную»!) зону скульптуры (со всеми теми образами, которые она воплощает) за символ Солнца, а круги и ряды из лунок — за изображение Венеры.

Последний цикл оборотов планеты связан с левым фаллосовидным концом подвески, что тоже отражает астрономическую реальность. Ведь отсчет здесь велся с момента, когда Венера появлялась на небосклоне как «Вечерняя звезда» и располагалась левее (восточнее, впереди) Солнца. Сходную картину можно также представить в связи с Луной, умирающий или народившийся серп которой появлялся вместе с Венерой правее (западнее) или левее (восточнее) Солнца. Значит, концы скульптуры (крылья птицы, рога животного, фаллосы) действительно призваны были подсказывать, где в пространстве в начале циклов располагались Венера и Луна относительно Солнца (его воплощала средняя часть скульптуры — туловище птицы, голова животного, живот женщины, вульва или соответствующая часть фаллоса). Нижнее «соединение» Венеры с Солнцем представлено в особенности наглядно: змеевидные линии (знаки суток) размещены на вырезанном из бивня мамонта сплюснутом диске. Так в реальности и выглядит у горизонта заходящее Солнце.

Сказанное позволяет, кроме того, понять, наконец, что скрывается за «магическими» противопоставлениями типа «лево — право», «верх — низ», «вперед — назад». Ясно, что они несут в себе прежде всего реальный астрономический смысл, свидетельствуя о способности предка мыслить пространственно, а значит, правильно понимать структуру мироздания, что и обусловило умение моделировать его. Вряд ли поэтому жрец Мальты не отдавал себе отчета в том, что «Утренняя» и «Вечерняя» звезда есть ипостаси одной планеты, которая, «соединяясь» с Солнцем «вверху» или «внизу», появлялась то на востоке, то на западе. Как и в случае с Луной, такого рода перемены находили отражение в культах, связанных с фундаментальными мировоззренческими идеями трактовки жизни, смерти («соединения», что обусловливало исчезновение, но трактовалось также как половой акт) и возрождения (очередное появление на небосклоне).

3. Главное значение в календарно-астрономических явлениях придавалось моментам «соединений» трех небесных тел, которые в случаях с Луной сопровождались не только исчезновениями ее, но и затмениями Солнца, а с Венерой — лишь исчезновением. Эти явления палеолитический человек рассматривал, судя по всему, неоднозначно — как смерть, но одновременно и как астральный половой акт (соединение), что обеспечивало «умершим» светилам последующее возвращение на небосклон. Реальность таких идей просматривается в характере образов, воплощенных в центральной подвеске — она и фаллос, и вульва, и женская скульптура с признаками беременности, но в обезглавленное туловище человека или голова быка, очевидно, отрубленная при жертвоприношении!

Едва ли после всего сказанного нужно толковать о том, сколь широкие перспективы откроются теперь в исследованиях по семантике искусства палеолита и в реконструкциях мифологии охотников на мамонтов и носорогов. Но, быть может, стоит поговорить и об остальных планетах, циклы обращений которых удалось выявить в узорах мальтинской пластины?

Остановимся, однако! Нелегкий рассказ и без того безмерно затянулся, и потому предоставляю читателю самому поразмыслить на досуге, как следует вести расшифровку записей, связанных с календарными циклами Марса, Юпитера и Сатурна. Советую лишь помнить, что планеты эти могут не только «соединяться» с Солнцем, но и, как Луна, находиться с ним в «противостоянии»; двигаться не только прямо (с запада на восток), но и, описав в Небе танцевальное па («петлю»), обратно — с востока на запад, а то вдруг впасть в «стояние» и, замерев, затаиться средь неподвижных звезд зодиака. Прозрения позволят терпеливым и любознательным ощутить наяву ни с чем не сравнимое наслаждение от приобщения к делам клана мудрецов «глухой первобытности», а заодно и посостязаться с ними в изворотливости ума.

Возвращаясь вновь к мальтинской пластине, рассмотрим завершающий, но, разумеется, отнюдь не последний по значимости сюжет, достойный углубленного анализа. Это гуманитарный (если можно так выразиться) аспект интерпретации, направленный на вскрытие сокровенных глубин образно- художественной семантики, зафиксированной на поверхности ее астро-номико-календарной записи, и прочтение узора как мифологического текста эпохи палеолита. Поговорим о возможности восприятия орнамента, на космический характер которого впервые указал К. Хентце, в качестве стилизованного изображения гигантского, причудливо извивающегося кольцами змия или дракона, проглотившего Солнце и Луну. Неоспоримая связь узоров пластины с сопоставимыми периодами обращений планет с календарями лет тропических, лунных и драконических, с месяцами синодическим и драконическим, с «эпохами затмений», а также с периодами луностояний, определяющими моменты повтора затмений, позволяет считать совершенно оправданными подобное восприятие и оценку орнамента мальтинской пластины. Это дает шанс начать отход от общих рассуждений о «космических символах» и «предметах искусства» палеолита и направить изыскания в русло доказательных реконструкций.

Змий, проглотивший Солнце и Луну. Развертка орнамента мальтинской пластины.

Спирального характера узоры орнаментально-числовых структур мальтинской пластины могут восприниматься как извивающиеся части тела дракона и его лапы, змеевидно-волнистая линия с 11 лунками — как хвост, а месяцевидная фигура 14 — как голова космического змия, пожирающего светила. Обращает на себя внимание и то, что центральная спираль пластины, а также спираль 54 и подразделения двойных спиралей с противоположной закруткой 45, 62(63) и 57 + 1 представляют собой круговые с отдельными концентрическими кругами структуры, незамкнутые (242 + 1 + 1 и 54) или замкнутые (все остальные). Семантически эти круги в принципе можно воспринять как проглоченные драконом и находящиеся в его утробе Луну и Солнце, отчего тело этого космического существа и выглядит как цепь совмещенных друг с другом выпуклостей или округлых вздутий. Если такое предположение верно, то сутки, месяцы и годы, определяемые лунками, которые располагаются в самом центре спиралей, были, возможно, как раз теми временными периодами, когда в течение больших саросов и периодов луностояний с наибольшей вероятностью случались затмения.

Вывод по результатам очередного этапа расшифровки знаковой системы одного из «предметов мобильного искусства» мальтинской культуры можно сформулировать следующим образом: узор космического характера на пластине из бивня мамонта есть орнаментально-числовые записи ряда календарно-астрономических периодов, самый продолжительный из которых составляет девять больших саросов или 486 тропических лет. Вместе с тем тот же орнамент при соответствующих в нужный момент изменениях календарной значимости каждой из лунок (равенство их суткам, синодическому или драконическому месяцу, тропическому или драконическому году) превращается в записи формул «эпох затмений», циклов повтора затмений, тропического, драконического и лунного годов, циклов вращений планет, периодов, связанных с этапами луностояний, а также саросов и больших саросов. Длительность последних выражалась как в месяцах синодических и драконических, так и в годах тропических и драконических.

Все это выглядит как элементы чрезвычайно гибкой, мастерски сконструированной, комбинаторной по структуре календарной системы, позволяющей реконструировать хронологию, которую использовал при