календаря, в котором, как и полагается, несопоставимые астрономические величины (длительность суток, месяца и года) сближались до максимально возможной степени. Иначе говоря, жрецам древнекаменного века Северной Азии удалось решить вопрос сведения дробного числа к целому. Именно это обстоятельство и объясняет возможность вычленения в узорах мальтинской пластины следующих календарных равенств: 223 синодических месяца = 242 драконических месяца; 54 тропических года = 57 драконических лет; 57 синодических месяцев = 62 драконических месяца = 4,6525 тропического года.
Все эти периоды, предельно ясно отраженные в орнаментально-числовых структурах мальтинской пластины (спирали 242, 54 + (57 + 1) + 62 + 45 + 4 = 223), с одной стороны, высвечивают принцип включения в каждый из узоров совершенно определенного количества лунок, а с другой — раскрывают нацеленность календаря на определение момента затмения, лунного или солнечного. Ведь очевиден же факт, что астрономическая значимость 223 лунок периферийных структур узора и 242 лунок центральной спирали заключается в точном отражении ими числа синодических и драконических месяцев в простом саросе (18 тропических лет + 11 (или 10) суток); 54 и 57 лунок спиралей правой окраины пластины — в отражении ими соответственно числа тропических и драконических лет в большом саросе; 57 и 62 лунок спиралей, расположенных по сторонам спирали центральной, — в отражении (при счислении по месяцам синодическим и драконическим) одного из периодов луностояний продолжительностью 4,6525 тропического года. Та же астрономическая, связанная с решением вопроса предсказания затмений значимость отчетливо просматривается в кратности 486 знаков мальтинской пластины девяти большим саросам. Кстати, то же число знаков было размещено и на предметах искусства из погребения Мальты —
366 + 120 бусин с отверстиями = 486!
Палеолитические календаристы Мальты заметили нечто исключительно важное, преданное с тех пор забвению астрономами: 122 дня составляют около 1/3 тропического года, но близкое число драконических месяцев (124) отражает период поворота лунных узлов на 180° (один из циклов, связанных с луностояниями; длительность его 9,305 тропического года). И почти такое же количество лунок включено в орнаментально-числовые блоки как левой, так и правой окраин мальтинской пластины:,
63(62) + 45 + 14 =122(121), 57(58) + 54 + 11=122(123).
Следовательно, в целом все периферийные структуры узора мальтинской пластины отражают период, близкий ко времени поворота лунных узлов на 360°.
173 дня составляют половину драконического года, но близкое число синодических месяцев (172) отражает период поворота лунных узлов на 270° (один из циклов, связанных с луностояниями; длительность его — 13,9575 тропического года).
187 дней составляют период от весеннего равноденствия до осеннего, но это же число драконических месяцев отражает тот же цикл поворота лунных узлов на 270°.
243 дня составляют 2/3 тропического года, но близкое число драконических месяцев (242) отражает цикл поворота лунных узлов на 360° (один из периодов, связанных с луностояниями; длительность его — 18,61 года); лунки центральной спирали мальтинской пластины точно отражают этот период, подтверждая, как и в случае с периферийными блоками, знание палеолитическим человеком этого астрономического цикла.
62, (45 + 14), 57, 54 дня составляют записи около двух драконических и синодических месяцев при условии, что один знак равен одним суткам. Но при иной календарной значимости одного знака это могут быть также записи, близкие к периоду в 4,6525 тропического года, 9,305 тропического года или к большому саросу.
Палеолитические жрецы-астрономы, любители (вроде пифагорейцев?) игр в «магические» числа, знали и парадоксальные равенства: 17,5 суток составляют период роста Луны от первого серпа до дня накануне ущерба, но это и число оборотов Венеры в течение 28 тропических лет; 346 суток составляют драконический год, но это и число лунных месяцев, в течение которых совершается 28 оборотов Солнца и 17,5 — Венеры; 28 дней видна Луна на Небе, но это и число лет, позволяющее при удвоении их знать, когда наступает великое явление — совпадение «соединений» Луны и Венеры с Солнцем. А чего стоит знание людьми древнекаменного века Сибири такого, воистину «золотого соотношения»: 5 (обороты Венеры) = 8 (тропические годы) = 99 (обороты Луны)? Согласимся, что все это позволяет однозначно ответить на вопрос: кто же в действительности первым «Неба устав, Законы богов, Гармонию мира мудро на Землю принес»?
Но оставим в покое «тени былого» и, продолжая подводить итоги, обратим внимание на поразительное сходство двойных с противоположной закруткой спиралей мальтинской пластины с нынешним астрономическим знаком восходящего и нисходящего узла лунной орбиты. В семантике его как изображении дракона с головой (восходящий узел) и хвостом (узел нисходящий) никто из историков астрономии не сомневается. Но если раньше прообраз такого драконовидного знака искали в соответствующих изображениях древней Индии и Египта времен пирамид, то спирали ачинской скульптуры, малых подвесок ожерелья из погребения Мальты и этой пластины из бивня мамонта уводят истоки его в развитую культуру древнекаменного века, отстоящую от современности на период, близкий завершению цикла прецессии (около 26 тысяч лет)[37]. Поэтому теперь вовсе не представляется фантастической идея знаменитого французского астронома, математика и физика Пьера Симона Лапласа о том, что зодиак ведом был человеку около 15 тысяч лет назад. Получение доказательств пристального внимания палеолитического человека не только к синодическому счислению времени по Луне, но и к сидерическому (звездному), предполагающему еженощное слежение за перемещением ночного светила на фоне звезд и созвездий, позволяет воздать должное смелой прозорливости выдающегося космолога.
Учитывая принципиальную значимость такого вывода, следует опереться на мнение профессионального астронома А. Паннекука. Анализируя результаты тщательных наблюдений за Луной, он отмечал невозможность того, чтобы могли оставаться незамеченными звезды, «которые безмолвно вычерчивают свои пути и продвигаются вперед с каждым следующим месяцем. Первое явление, выступающее при наблюдениях молодой Луны, — регулярное перемещение созвездий и их изменение в течение года. Звезды, видимые на западе вечером, характерны для данного сезона; следовательно, по ним можно исправлять календарь и систему интеркаляции. Это применимо также к первому появлению звезд на восточном утреннем небе». Наблюдения за Луной позволяли выделить зодиак с 36 звездами (по три звезды на каждый месяц лунного года). Подразделения календаря ожерелья с подвесками позволяют представить, каким был зодиак в древнекаменном веке, и потому приходится лишь сожалеть, что ограниченность объема книги не позволяет дать его реконструкцию.
Продолжая ту же тему, можно утверждать, что только признание сидерического варианта счета времени по Луне в древнекаменном веке приоткрывает решение давнего вопроса: когда человек заметил «движущиеся звезды» — планеты? Всякий, кто хотя бы на протяжении одного-двух месяцев обращал свои взоры на эти необычайно яркие светила, замечая при этом в окружении каких звезд они каждый день находятся или насколько далеко отстоят друг от друга, не может не сказать: разумеется, они замечены в ледниковую эпоху, когда жрецы первобытного общества завершили разработку комплексной лунно- солнечной календарной системы. Теперь получены прямые доказательства внимания людей древнекаменного века к планетам. Они знали периоды их обращений в сопоставимости друг с другом в парах Венера — Марс, Юпитер — Сатурн, а также в согласии с движением Солнца и Луны.
Возвращаясь к теме многозначности лунок пластины, следует заметить, что возможны и другие варианты сопоставлений чисел, и это следует иметь в виду, когда производится расшифровка записей эпохи древнекаменного века. Все это определяется тем неоспоримым фактом, что палеолитический человек (как египетские и шумерийские жрецы при всех сопоставлениях равенства так называемых космических (божественных) суток и земного тропического года) открыл возможность отражения одними и теми же числами разных по длительности календарно-астрономических периодов и разработал на этой основе емкую комбинаторную систему счисления времени по суткам, разным вариантам месяцев и лет. Неучет этого обстоятельства при анализе совмещенных в определенные числовые блоки лунок или нарезок приведет по меньшей мере к недооценке емкости записи, ограничению ее информативности.
Эти сопоставления и соответствия позволяют, наконец, со всей ясностью понять, что именно предопределило размещение на выпуклой стороне мальтинской пластины строго определенного числа лунок, а также ответить на вопрос: какие цели преследовал палеолитический математик и астроном,
