– Раз спрашиваю, значит, надо, – оборвал Шагалан жестко. – Я тебе помогу. Про осведомительство уже уяснил, про сбор откупных наслышан. Что еще?
Собеседник долго мялся.
– Ну… это… случалось, поставлял нам… потребное…
– Травку?
Вожак вскинул округлившиеся глаза, помедлив, кивнул.
– Добро, – удовлетворился Шагалан. – Для начала неплохо. А теперь двигаться пора. Далеко тут?
– С пару миль.
– Ведите. Я замыкающим. Не то чтобы вам не доверял, господа, но присмотреть не лишнее. Шутить или играть в зайцев не советую. И не горюйте! Меньше часа под конвоем, и вы снова свободные дети лесов. Дабы не волновались, скажу – намерения у меня исключительно мирные. Да и не съем же я в одиночку всю вашу славную ватагу?
– Кто тебя ведает… – покосился притихший Багер.
– Молодец, – Шагалан улыбнулся, – быстро соображаешь. Тронулись.
Путь лежал по едва заметным, прерывистым стежкам, через заросли и буреломы, овраги и ручьи. То ли сказались эти препоны, то ли разбойники предпочли не самую короткую дорогу, но заняла она почти полтора час. Шли молча, сосредоточенно. Изредка кто-нибудь оборачивался и бросал на юношу взгляд, исполненный боязливой неприязни. Они не были связаны, остались при оружии, если не считать отобранной дубинки, однако никаких попыток неповиновения не предпринимали. Когда спускались в очередной овражек, дождь наконец припустил вовсю, забарабанил по спинам холодными косыми струями. Чертыхаясь, взобрались по раскисшему вмиг откосу.
На какую-то секунду почудилось, будто они по ошибке забрели в маленькую деревушку. За невысоким частоколом на лесной прогалине кучились десятка полтора бревенчатых домиков. Скромные, но добротно срубленные избушки, крытые тесом, последние из них едва виднелись в тени листвы. И жизнь в деревушке текла самая обыкновенная: над крышами поднимался дымок, вяло брехали собаки, мычали коровы, шумели куры, бабы деловито развешивали белье. Здесь не водилось огородов, дома буквально прижимались стенами один к другому, образуя подобия улочек. Короче, на первый взгляд пусть и зажиточная, пусть и влезшая глубоко в чащобу, но заурядная деревня. Между тем от глаза внимательного не могло укрыться, что деревня заурядной отнюдь не была. Слишком много оседланных коней топчется у крылец, слишком хорошо вооружены слоняющиеся взад-вперед мужчины, слишком мало, в конце концов, женщин и детей.
Пока Шагалан изучал поселение через тын, вожак группы не без злорадства поинтересовался:
– Не раздумал идти, удалец? А то самое время.
– Еще чего, – буркнул юноша, стряхивая воду с волос. – Не для того сюда тащился.
Неподалеку обнаружились распахнутые настежь ворота. Около них под кустом притаилась завернувшаяся в плащ тень. Группа уже входила внутрь, когда тень зашевелилась и высунулась к ним сбоку, оказавшись тощим, жилистым стариком с кудлатой бороденкой.
– Здорово, дед, – кинул вожак.
– С охоты, Куля? – Старик оживился, видимо только что распознав гостей.
– С охоты, – поморщился разбойник. – А ты чего под кустами хоронишься?
– Так поливает-то как знатно. Промок весь, понимаешь, насквозь. И вам никак тоже досталось?
Вожак предпочел не заметить вопроса.
– Атаманы здесь?
– Ряж с утра не воротился, остальные у себя. А кто с тобой?
– Неважно.
– Ага… Слышь, Куля. Ты скажи там, чтобы мне чего с обеда принесли, а? Совсем живот подвело, а тут еще дождь этот проклятый. Мне б, понимаешь, согреться чего…
– Страж? – хмыкнул Шагалан, когда миновали ворота.
– Какое, – отмахнулся Куля. – Так, пес привратный.
Из-под сапог с обиженным гоготом разбежалась стая гусей. Несколько человек повернули головы в сторону вошедших и, признав своих, продолжили прежние занятия. Местные псы ими вообще пренебрегли. Почти пересекши небольшую утоптанную площадку за воротами, вожак остановился:
– Вот что, ребята. Я парня отведу к атаманам, а вы топайте по домам. Нечего зря слоняться. Да смотрите не болтайте про сегодняшние дела, слава вам от того невеликая, а вот стыда не оберетесь. Это перво-наперво тебя касается, Багер.
– А почему меня? – оскорбился кривоносый парень.
– Языком молотить больно любишь, вот почему. Ступай!
Не оглядываясь, Куля уверенным шагом повел юношу к самому приметному в деревушке дому. Двухэтажное бревенчатое строение Шагалан принял поначалу за церковь, настолько выделялось оно из своего окружения аляповатой роскошью. Гонтовая крыша была хитро изломана, там и тут из нее торчали крохотные башенки, в свинцовых переплетах окон переливались разноцветные стекла. Резные доски обильно покрывали весь фасад, еще больше сгущаясь вокруг высокого крыльца. На нижней, непросохшей от дождя ступеньке сидел лохматый полуголый мужик и сосредоточенно возился со снятым сапогом. Рядом – прислоненное к стене копье. Как и привратник, мужик обратил внимание на посетителей, когда те уже подошли вплотную.
– Привет, Маглис, – заговорил Куля.
Лохматый вытащил изо рта кусок дратвы.
– Здорово. Быстро обернулись.
– Нам к Аалю. Он там?
– Там. А с тобой кто? Новенький?
– Новенький, – нехотя кивнул Куля. – Одарил Господь встречей…
Поднялись в дом, прошли полутемные сени. Обширная светлица пахнула крепким теплом – у стены в камине пульсировал огонь. Через всю комнату тянулся, оставляя место только ряду лавок, громоздкий стол. Сейчас он был девственно пуст, лишь на дальнем конце грудились тарелки, кувшины и прочая посуда. Сидевший там мужчина неспешно потягивал что-то из кружки. Средних лет, худощавый, с резкими чертами гладковыбритого лица, черные волосы острижены в жесткий ежик. Одет по-городскому, в дорогой, с шелком, камзол. К вошедшим метнулся пронзительный цепкий взгляд. Разведчик почувствовал, как подобрался и напрягся под этим взглядом спутник.
– Здравы будьте, господин Бархат! – Куля отвесил глубокий поклон.
Человек не шелохнулся, вперился в Шагалана, кланяться не торопившегося.
– Дело до вас, выходит, господин Бархат. Вот этот молодой господин…
– Кто это? – Голос у Бархата оказался глуховатый, но на удивление мягкий.
– Я говорю, парнишка… тот, на которого мы вышли… вот он, то есть… пожелал прийти и побеседовать с вами.
Бархат наконец перевел глаза на совершенно смешавшегося разбойника;
– Пожелал? Он пожелал? А ты послушался… Разве тебя посылали для переговоров?
– Нет, но…
– Так какого черта ты его сюда притащил? – Сквозь мягкость голоса, почудилось, прорезался металл.
Бледный Куля с шумом набрал в грудь воздуха.
– У меня… не было выбора.
– ?
– Отметелил он нас с ребятами там… в засаде.
Бархат внимательнее окинул взором щуплую фигуру Шагалана.
– Он? Один на четверых? Вы что, бездельники, по дороге напились в дым?
– Клянусь, господин Бархат, ни капли! – заспешил Куля. – Сам не пойму, как все приключилось. Я человек бывалый, потасовкой не удивить, но такого еще ни разу не видывал. Ей-богу, парень не прост! Раскидал нас четверых, ровно котят. Потребовалось – прикончил бы без труда. Что нам оставалось?
Какое-то время Бархат косился на него с нескрываемым сомнением.
