проглотил кусок:
– Голопуз? Ну… это нынешний… дружок Танжины. Я его совсем недавно видел… – Он покрутил головой. – Сейчас не отыщу, но слонялся где-то возле Ряжа.
– Опасный тип?
– У нас немного найдется желающих с ним столкнуться. Тугодум, свинья, но в гневе становится воистину бешеным. Не последний человек в местных пьяных драках, и несколько покойников уже на его счету. Кстати, из-за своей врожденной тупости он не имеет представления о правилах и чести, поэтому любую потасовку обычно заканчивает поножовщиной.
– Хороший портрет. Ревнив?
– Раньше не наблюдалось, но с тех пор как связался с Танжиной, и такой грех водится. Всюду присматривает за ней, зверюга.
– А Танжина?
– А что ей? Пока у нее этакий хахаль, – музыкант вздохнул, – ей бояться нечего. Никто не рискнет обидеть, пристать или оскорбить. Судачат, впрочем, будто Голопуз сам порой не прочь поучить ее кулаками, но… за все в этом мире надо платить. В том числе и за защиту.
Шагалан помолчал, отыскал глазами стройную фигурку в пестром платье. Женщина о чем-то оживленно разговаривала, ее подружки вслушивались и хихикали между собой. В момент, когда Танжина обернулась, вероятно, одернуть их, вдруг обнаружилось, что ее собеседником является Ретси. Юноша чуть слышно чертыхнулся – события определенно выказывали склонность катиться помимо его воли.
– А кем у вас числится Танжина? Полковой девкой?
– Что ты!… Она… птица более высокого полета. Сама выбирает кавалеров. Естественно, при ее данных выбираются мужики незаурядные, все больше вожаки, герои или знаменитости. Те, кто ее и обеспечит, и в обиду не даст. Притом живет Танжина с ними обычно подолгу, месяцами. То есть правильнее назвать ее не девкой, а… переходящей любовницей. Каждый в ватаге облизывается на этот цветок, да вот переходит он лишь к избранным. Простым смертным тут ловить нечего… хотя… Святые Пророки, неужто сегодня ночь чудес?
Осознав последнюю фразу приятеля, Шагалан быстро обернулся к костру. Фигурка в пестром платье двигалась в их сторону, Ретси видно не было.
– Ну, ладно, – засуетился Эркол и поднялся, на ходу допивая вино. – Мне пора, скоро веселье продолжится. А ты, дружище… гуляй дальше… Главное – не забывай держать ухо востро… Удачи!
Поколебавшись, хлопнул новичка по плечу и поспешил в темноту. Здесь опять начинались какие-то тайны: глаза музыканта напомнили беззащитного котенка, впервые жестоко опаленного жизнью. Шагалан, впрочем, не посмотрел вслед, все его внимание поглотила приближавшаяся женщина. Теперь она глядела на него неотрывно, ничуть не пытаясь скрыть цели своего движения. Глядела и улыбалась. С каждым шагом юноша ощущал, как утекает по капле его привычная уверенность, шевельнулось даже нечто схожее со смятением. Еще быстрее росло волнение – женщина была подлинной красавицей. Ее точеные формы растягивали ткань ровно там и ровно настолько, чтобы у любого мужчины помутился рассудок. Черты лица оказались не совсем правильными, зато более мягкими. По дороге ее окликнули, Танжина лишь небрежно отмахнулась. Подошла, остановилась близко, откинула назад волну волос, явно наслаждаясь производимым впечатлением. В это время снова грянула музыка. Между ними замельтешили, затолкались рвущиеся к костру люди, но двое не тронулись с места, продолжали изучать друг друга. Судя по улыбкам, обоим результаты весьма понравились. Отбилось пульсом в висках не меньше минуты, прежде чем Танжина наконец сделала шаг вперед.
– Привет, красавчик, – раздался грудной бархатистый голос. – Ты у нас первый день, а уже легенды о тебе рассказывают.
– Легенды всегда все преувеличивают, сударыня.
Еще шаг, она опустилась рядом на скамью. Юноши коснулся едва ощутимый аромат, и до боли захотелось окунуться в него целиком.
– И я так считаю. Вот и надумала посмотреть своими глазами.
«А глаза у нее карие», – зачарованно прозвучало в голове Шагалана. Танжина, казалось, тоже чувствовала себя не слишком уверенно. Пододвинула полупустую кружку, повертела в руках и возвратила на стол.
– Понимаю, заочно мы знакомы? Тебя ведь Шагаланом зовут?
– Да. А ты Танжина.
– Страшно и вообразить, чего тебе наплели про меня, – фыркнула женщина. – Можешь звать Танжи, как обычно делают друзья.
– Хорошо. – Красноречие к юноше, вопреки желанию, никак не являлось.
– Видела, ты весь вечер не вставал из-за стола. Пойдем танцевать?
– Увы, ничего, боюсь, не получится. Я не знаю этого танца.
Танжина удивленно изогнула бровь:
– Не знаешь? Впрочем, не имеет значения. Он совсем не сложный, я научу.
Она порывисто вскочила, Шагалан остался сидеть.
– Ну чего же ты? Пошли! – Она потянула юношу за руку, однако безрезультатно. – Что-нибудь не так? Еще какие-то препятствия? Или… я не устраиваю тебя в качестве партнерши, красавчик?
– Ты меня более чем устраиваешь, – улыбнулся Шагалан. – А препятствие и вправду существует.
– Какое же? – Танжина склонила голову набок. – Ты про Голопуза, верно?
– Про него. Говорят, очень ревнив?
– Да, ревнует к каждому дереву. – Голос женщины сник, она негромко вздохнула. – И вдобавок несдержан на руку. Разве что в честь праздника… Но ты… Ты его боишься?
Она вдруг гибко нагнулась, взявшись руками за его плечи. Их лица очутились вплотную, ее волосы защекотали его по щекам. Шагалан непроизвольно качнулся было вперед, но она не подпустила, а продолжала внимательно его изучать. Затем сказала, выпрямляясь:
– Нет, не боишься. Тогда что тебя останавливает?
Шагалан, вынырнувший из опьянения близостью, отчетливо понял, что остановиться не сможет. По крайней мере, сейчас. Он поднялся со скамьи:
– Хорошо, пойдем. Но обучение за тобой.
Танжина моментально расцвела, тряхнула золотистыми волосами и, ухватив юношу за руку, повлекла к костру. Каким-то краем сознания разведчик отметил, что их пара сразу сделалась центром всеобщего внимания. Множество глаз неотрывно следили за ними, остальные не упускали возможности как бы ненароком оглянуться. Едва они вступили на площадку, сам собой освободился весьма заметный пятачок. Времени гадать о причинах не оставалось – Танжина, покачиваясь и притопывая в такт музыке, жестом пригласила присоединяться. Несколько ударов сердца он наблюдал за ее движениями, потом нарочито медленно и неуклюже попробовал сам. Опыт его был очень скуден, зато ясно говорил о главном – любому танцу можно научиться в считанные минуты. Во всяком случае, для подготовленного воина, имеющего за плечами многолетнюю практику освоения сложных и динамичных действий, это обстояло именно так. Сперва он неторопливо сымитировал нужные движения, впитал и осознал суть, затем изложил ее самостоятельно. Уже с третьей попытки получилось вполне прилично.
– Да ты молодец! – рассмеялась зарумянившаяся Танжина. – Учишься прямо на глазах. А если быстрей?
Словно услыхав ее, темп танца увеличился, и Шагалан принял вызов. Тренированное тело с каждым мгновением все больше и больше осваивалось с незнакомыми коленцами. Совсем скоро он сумел поднять частоту движений еще выше, теперь настала очередь Танжины отвечать ему. Музыканты тотчас подхватили почин. Одновременно с темпом росла и сложность выделываемых танцорами фигур: если Танжина выдавала все известные ей тонкости, то Шагалан частью копировал их, частью удачно импровизировал. От земли дохнуло взбиваемой мокрой пылью. Их танец превратился в бешеную дуэль, ни один не хотел уступать. Впрочем, в запасе у юноши имелся козырь – несокрушимая выносливость. Он пока не ощущал приближения усталости, но успел заметить, как Танжина начинает задыхаться. Азарт был ему чужд, зато женщина понравилась всерьез. Следовало подумать о том, чтобы сдаться первому, не оскорбив партнершу ни разгромом, ни подыгрыванием. Внезапно надрывавшиеся вовсю инструменты взлетели к верхним нотам,
