крыс…
– Либо тебе, малыш, мерещится с перепугу, – усмехнулся юноша, – либо ты невероятно чуток. Я ничего не слышу.
– Иди сюда, приложи ухо к стене, – не сдавался Йерс.
Шагалан нехотя согласился на пустую детскую забаву, однако уже через минуту ему вдруг почудилось, будто он также ощущает какой-то глухой ритмичный рокот.
– Трогаться пора, братцы. – Сзади подошел Шурга.
Разведчик придержал его:
– Обожди, дядюшка, тут нечто странное.
Все замолчали, замерли в напряжении. Еще минута, и головы повстанцев озабоченно завертелись по сторонам, стало ясно – грозный шум различают и они.
– Бежать надо! – зашептал кто-то.
– Куда бежать-то, бестолочь? – шикнул Шурга. – Непонятно, с какого боку это приближается.
Шум действительно приближался, и довольно резво. Едва он успел перерасти в отчетливый топот, как Йерс вскинул руку, указывая на дорогу, по которой они только что пришли.
– Там!
Молниеносно сорвалась гибкая фигура Шагалана, метнулась к соседнему повороту. Потом кубарем обратно.
– Ходу, ребята! – выпалил юноша. – Целая орава с оружием несется, человек тридцать, а может, и больше. По нашим следам точно по указке идут.
Теперь все очутились на ногах. Йерс вновь запрыгал было впереди серым мячиком, но вскоре примчался назад:
– По той улице тоже куча огней движется! И тоже к нам!
– Где твоя дырка, черт бы ее подрал?
– Направо, во втором переулке. Оттуда и бегут!
– Влипли, дьявол! – зарычал Шурга. – Похоже, кто-то из мирных обывателей не отважился нам препятствовать, а мирно донес. Чего дальше? Подороже продать свои жизни?
– Не лучшее решение, – откликнулся Шагалан. – Силы очень неравные, дядюшка, только зря поляжем. Что там налево, Йерс?
– Ворота южные, понятное дело.
Уже с двух сторон четко доносился шум погони, разгоряченной близостью добычи: топот множества ног, лязг боевого железа, подбадривающие крики. То были не слонявшиеся без толку поисковые отряды, это спешили конкретно за их головами. Сегеш громко вздохнул:
– Бежим налево. Бог даст – проскочим за стены.
– А пост на реке? – спросил кто-то из темноты.
– На месте разберемся, лишь бы здесь не стиснули. Ну-ка ходу!
Усталость как рукой сняло, сплоченным клубком отряд устремился в темное жерло улицы. Казалось, спину обжигали отсветы погони, в каждом далеком крике чудились злорадные вопли врагов, заприметивших жертву. В действительности все обстояло не столь скверно – как убедился Шагалан, мельком оглянувшись, ловцы только выкатывались на перекресток, на самое начало улицы, которую бунтовщики почти одолели. Теперь бежали не таясь, грохоча сапогами, резонно соображая, что позади шума сейчас куда больше. Влетели в какую-то подвернувшуюся некстати гору из бочек, корыт, прочего хлама, разметали ее, к чертям.
– За этим домом уже ворота! – крикнул на бегу Йерс.
В предчувствии скорой стычки повстанцы замедлились, тогда Шагалан вырвался вперед:
– Не мешкать! Атакуем с ходу, пока не ждут!
И помчался еще быстрей, не особо интересуясь, последуют за ним остальные или нет. Выплыли коренастые привратные башни, освещенные парой факелов прикрытые створки, которые юноша миновал сегодня утром. Нынче он в несколько скачков перемахнул маленькую пустынную площадь, словно выпущенный из пращи камень пронесся к цели, пронзая ветер и дождь.
Охрана всполошилась слишком поздно. Навстречу вывалился из караулки тучный бородатый стражник, ошарашенно глянул на вдруг возникшее привидение, потянулся к сабле. Шагалан смел его с приступка ударом в лицо, хотя, как ни выгадывал незащищенное место, все же рассадил кулак о край бармицы. Второго противника, едва сунувшегося из дверей, выдернул, швырнул себе за спину, с удовлетворением услышав дружно лязгнувшую там сталь. Сбоку мелькнула тень, юркнула между створками ворот, застучали, быстро удаляясь, каблуки. Шагалан бросился было вдогон, но из караулки полез новый солдат. Белое, перекошенное ужасом молодое лицо. Возможно, несчастный и помышлял лишь о бегстве, однако рассуждать оказалось некогда, да и секира в его руках внушала опасения. Разведчик нырнул под удар, сливая извлечение сабли с косым разрезом. Охнув, стражник выронил оружие, схватился за распоротое изнутри бедро. Он даже не успел осознать, сколь тяжело ранен, повторный взмах клинка успокоил беднягу навеки.
– Больше никого, – доложил неугомонный Йерс из караулки.
– Прекрасно, – проворчал Шурга сипло. – Ворота мы нахрапом взяли, да один из сторожей удрал-таки к мосту. Там-то нас уже будут в полной готовности караулить. Как теперь?
Только в этот момент к освещенному пятачку вышел Сегеш, сильно хромающий и поддерживаемый одним из товарищей под локоть. Остановился, надрывисто дыша, отер мокрый лоб. Шагалан глянул на атамана, потом прислушался к различимо надвигавшейся из глубин города угрозе.
– Набат замолк, – сказал он непонятно кому. – Либо всех отловили, либо точно определились, кого ловить… – Обернулся к мальчишке: – Сколько может сидеть ночью человек на мосту?
– Ну, четверо, пятеро… Не знаю…
– Одна надежа – навалиться скопом, – вставил кто-то из беглецов. – Лишь так прорвем-прогрызем дорогу на волю.
Шагалан покачал головой:
– Если бы. В мясорубку стражники сейчас не полезут. Замкнутся за своим плетнем, половину стрелами положат, другую – на рубеже копьями уймут. Им и нужно-то всего – отстоять до подхода погони.
Никто не решился это оспорить. Люди мрачно переминались на месте, посматривали в сторону наползавшей волны огней.
– Что же? – заговорил едва отдышавшийся Сегеш. – Здесь последний бой принимать?
– Может, и здесь, – помолчав, ответил разведчик. – Только сперва сам попытаю счастья. Слушайте внимательно: я иду на мост один. Когда подам сигнал факелом, хватайте ноги в руки и молнией туда. Атамана лучше нести – быстрее получится. Что мешает, бросайте, к чертям, – жизни дороже. Ясно? Ну, а не будет сигнала… разберетесь без меня…
– Это ж самоубийство! – выкрикнул тонким голоском Йерс. – Сам толковал: стрелы, копья…
– Не все так грустно, малыш. – Шагалан на ходу потрепал парнишке волосы. – Там, где не прорвется толпа, случается, проскакивает одиночка.
Он прошел мимо новоприобретенных боевых товарищей, пожал руки Шурге и Сегешу.
– Странно, – произнес атаман негромко, – я почему-то совсем за тебя не боюсь. Предполагаю, ты знаешь, что делаешь.
– Я тоже это предполагаю, – хмыкнул юноша.
Провожаемый множеством глаз, он скользнул в щель между створками ворот, замер по другую сторону в темноте арки. За стенами города ветер ярился с особой силой, резкие порывы швыряли водяное крошево сверху, сбоку, а то и снизу. Шагалан плотнее завернулся в добытый солдатский плащ, машинально подергал рукояти сабель, прищурившись, всмотрелся в слабые, мерцающие огоньки на том конце моста.
Испокон веку вражеские армии подступали к Галаге главным образом с юга, и всегда этот рубеж демонстрировал изрядную прочность. Крепостные стены обрывались над самой водой, местами возносились прямо из реки, всякие осадные действия приходилось вести с участием флота кораблей. Даже несметные валестийские рати в свое время застопорились здесь надолго. Все, что тогда понадобилось, – сжечь окрестные переправы через Гевси, полноводная река берегла город надежнее любых стен. При небольших же набегах не утруждались и этим – на узком мосту пара десятков латников в состоянии сдерживать целую
