готовы ли они драться за свободу, но до жизни предательством опустились бы вряд ли.
Сегеш печально покачал головой:
– Как можно быть наперед уверенным?
– Молод ты еще, брат, доверчив, – фыркнул из темноты Джангес. – Обвели тебя вокруг пальца, разыграли, прикинулись милыми и пушистыми. Часом, среди тех добрых знакомых бабы нет? Угадал?
– Имеется и баба, – подтвердил невозмутимый Шагалан. – Только сути это не меняет. Я настаиваю – большинство в отряде Ааля не догадывается о своей работе на благо завоевателей. Даже если кто-то невольно и помогал мелонгам, они не заслужили позорной смерти наравне с истинными предателями. Если же мы пойдем гурьбой на штурм деревни, то просто вынудим бедолаг защищать свой дом.
– Великолепно. И как же предлагаешь их разбирать на чистых и нечистых?
– А ты подумай сам, брат, сколько человек может быть там осведомлено о связи с властями? Так, чтобы остальной народ за долгие месяцы ничего не заподозрил? Один? Вообразимо и это. Двое-трое? Допускаю. Пятеро? Или десяток?
– Толпой секрета не убережешь, – произнес Кабо. – Как замечают на юге, «что знают трое – знает свинья». Да и зачем посвящать в тайну многих? Ведь молчание должно и оплачиваться соответственно. Нет, если у Ааля дело поставлено разумно, то предателей там от силы человек пять. И наверняка из числа самого высшего руководства. Именно они ведут переговоры, накапливают сведения, а затем совершают грязную работу чужими руками, прячась в тени. У тебя, Шагалан, есть кто-нибудь на подозрении?
– Пока двое. В первую очередь, бесспорно, сам Ааль.
– Очень красиво и благопристойно, – опять высунулся раздраженный Джангес. – Но нам-то нужно действовать быстро, покуда эти шакалы не продали еще кого! Сколько вы намерены изучать их, выявляя поодиночке?
– Тут Джангес прав, – кивнул Кабо. – Если ты уверен в Аале, брат, следует взять его и… побеседовать. С пристрастием.
– А лучше, – Сегеш подхватил тотчас, – повязать всю их верхушку. Пускай получат то, на что обрекали нас.
Шагалан вздохнул:
– Да-да. Вот только я не уверен полностью даже в Аале. Поймите, друзья, всегда остается шанс, что та засада была случайностью. Или плодом трудов какого-нибудь мелкого лазутчика. Про Макоуна вовсе ничего не известно толком. Что мы вытянем из Ааля? Кого он очернит под пыткой? И что делать потом, если он вдруг окажется невиновным? Извиниться и отпустить?
– Ну и как нее прикажешь нам, в конце концов, поступать?
– Нужны доказательства. Надежные. Хотя бы на одного из предателей.
– О чем ты говоришь? Кому мы должны что-то доказывать?
– Самим себе, сир.
Шагалан ответил так твердо, что старик замешкался, однако не сдался:
– И какие же доказательства ты сочтешь надежными?
– Связь. Прямое сношение с врагом.
– Точно, – откликнулся Кабо. – Я тоже не вижу иной зацепки. Любой прочий грешок всегда удастся оправдать оплошностью, неведением, глупостью, наконец. Воистину уязвимо у Ааля лишь одно место – связь с мелонгами, желательно личная.
– Совсем ополоумела молодежь, – крякнул с досады Сегеш. – Какая, к чертям, связь?! Да простит Создатель… Убежден, сам Ааль за этот год ни одного варвара в глаза не видел! К чему бессмысленный риск? Такие дела проворачиваются тоньше и хитрее, господа. С двух сторон съезжаются в лесу доверенные гонцы, обмениваются десятком фраз и тихо расстаются. Все! С какого бока вы их ухватите? Отследить встречу трудно, доказать ее злокозненность – почти невозможно, а уж притянуть гонца к главарям – подавно. Они просто объявят его наветчиком да шпионом, сами быстро состряпают казнь и заметут следы!
– Насчет безвестного гонца не уверен – вожди способны сэкономить на нем, выезжая, допустим, поочередно. Но есть тут и еще один момент… – Кабо покосился на друга. – Никто ведь не знает, как часто они выходят на связь. Сколько нам придется наблюдать за каждым шевелением? День? Неделю? Или месяц? А если Ааль почует недоброе и предпочтет затаиться? Год?
– А если альтернатива – всеобщая бойня? – эхом отозвался Шагалан.
– Стало быть, мы не должны ничего ждать. Понимаешь меня?
– Да. Нужна провокация. Нужно сделать так, чтобы Ааль опрометью бросился вызывать своих хозяев, забыв о всякой осторожности. Я даже представляю, брат, какое известие могло бы так подействовать…
Кабо опять вперился в глаза друга и через секунду мотнул головой:
– Ни за что.
– Да о чем вы, собственно? – нетерпеливо заерзал в углу Джангес.
Кабо, подумав, пояснил:
– Я вообще-то подразумевал иное: соблазнить Ааля бежавшим на свободу Сегешем. Выдать как бы невзначай какую-нибудь вашу, атаман, залежку. Хоть бы и вымышленную. По-моему, хорошая приманка.
– Хорошая, – вздохнул Шагалан, – но не безупречная. С Сегешем Ааль уже выполнил раз свою работу. Теперь он волен как заинтересоваться новой наградой, так и решить не ввязываться. Отойти до поры в тень, затаиться, как ты сам описывал. В любом случае у него не будет особых причин суетиться, а без суеты не будет и ошибок. У меня другое предложение: Ааль должен проведать о готовящемся покушении на Гонсета. Нашем покушении.
– Может, еще пригласите его принять участие? – хмыкнул Джангес, но юноши не слушали.
– Ты понимаешь, чего добиваешься, брат? – жестко изрек Кабо. – Разменять устранение опаснейшего нашего врага на изобличение заурядного предателя? Да за голову Гонсета не жаль заплатить даже избиением всего отряда Ааля, включая собак и лошадей!
Шагалан выдержал тяжелый взгляд:
– Речь не идет, брат, ни о каком размене. Если все получится по задуманному, мы успеем и в Галагу.
– А проскользнет тревога в город? Или не успеем? Времени и так в обрез, Гонсет сорвется в любую минуту.
– Согласен, некоторый риск существует. Зато прикинь, как Ааль отреагирует на известие о заговоре. Сколько золота наместник отсыплет за спасение своей бесценной персоны? Тут цена Сегеша покажется пустяком. А с другой стороны, если злоумышленников схватят, если выпытают, что Ааль обо всем знал и не предупредил? Каково?
– Поставить изменщика между лютой смертью и сказочной наградой?
– Именно. Разве не потеряет он тогда последние портки, торопясь сообщить об услышанном?
– Безрассудная игра.
– Вот и я о том нее! – ухитрился встрять Сегеш.
– И куда же он побежит, теряя портки?
Шагалан пожал плечами:
– Есть на примете одно занимательное местечко. Подходит по всем статьям. И в лагере Ааля еще попробую кой-какие справки навести.
Кабо хмуро помолчал, побарабанил пальцами по столу. В этот момент грузная масса заполнила дверной проем, в крошечный шалаш ввалился Шурга, довольный, раскрасневшийся, благоухающий пивом и жареным мясом.
– Не очень опоздал? – оглушительно гаркнул он с порога. – Бездельники никак не хотели отпускать, пришлось пересказывать историю целиком раза три. Потом кормили чуть не силком… Вы уж, братья, извините старика-то! Ну, что-нибудь серьезное надумали? Выкладывайте.
– Ради Творца, не ори так, Шурга! – поморщился атаман. – Ты, как всегда, вовремя, сядь.
Повстанец затоптался у входа, с удивлением разглядывая напряженные, сосредоточенные лица товарищей. Внимание ныне безраздельно принадлежало Кабо. Юноша медленно поднялся, отряхнул полу плаща.
