весьма насыщенной жизни. Выйдя прямо на разведчика, незнакомец остановился в трех шагах. Единственный сохранившийся глаз вперился иглой, по губам скользнула усмешка. Оружия мужчина на виду не держал, закинутый за плечи лук можно было в расчет не принимать. Еще через мгновение из-за его спины выкатился Шурга, раскрасневшийся и счастливый до одури.
– А ну отошли все! – завопил он, улыбаясь от уха до уха. – То наш человек, проверенный! Нечего на испуг брать! – И, хлопнув юношу по плечу, гаркнул в восторге: – А ведь дошли, удалец! Дошли и нашли! Вся-то ватага в сборе, даже не верится. Выходит, правильно ты разобрался с теми знаками. Это вот он, Джангес, морда кривая, напридумывал!
Губы одноглазого растянулись в откровенной ухмылке. Столпившиеся за ним люди зашумели, довольные, заулыбались, попрятали оружие. Когда вдобавок показался растерянно озирающийся Перок, Шагалан неохотно опустил сабли.
– Да все! – продолжал теребить его Шурга. – Кончай, парень, волком-то смотреть. Свои кругом! И вы, обормоты, расступитесь! Нечего на новобранца скалиться! Сноровкой да храбростью он вас всех перекроет, а за верность я сам поручусь.
– И я, пожалуй, тоже рискну поручиться, – послышался за плечом негромкий, насмешливый и до дрожи знакомый голос. – Хотя Бог ведает, как время человека изменило…
Юноша круто повернулся. Сон какой-то немыслимый – рядом с ним стоял Кабо. Оборванный, похудевший, но живой Кабо!
– Невероятно, – только и вымолвил Шагалан.
– Все вероятно в этом мире, бродяга, – усмехнулся Кабо, первым, припав на покалеченную ногу, качнулся вперед и обнял товарища.
Повстанцы загалдели вовсе восторженно. Улыбающийся Джангес склонился к Шурге, который, махая руками, что-то быстро объяснял.
– Как ты здесь очутился? – перекрывая общий гвалт, крикнул Шагалан.
– Странный вопрос, брат, – хмыкнул Кабо. – Сам сгинул куда-то почти на месяц, ни слуху ни духу, ни весточки. Все наши отправились искать твои следы.
– Значит, это ты по моим следам забрел в ватагу Сегеша?
– Ну… не совсем. Ты же знаешь, Сегеша каждый держал в уме. А тут в Горгенте обнаружилась интересная ниточка.
– Конечно же, среди нищих?
– Обижаешь, среди порядочных воров. Грех было не воспользоваться случаем и не выйти на этих лиходеев.
Тем временем Джангес, утомленный общей сумятицей, обернулся к сопровождающим его людям, те передали распоряжения еще дальше, и казавшаяся неуправляемой толпа вдруг начала стремительно таять. Народ растекался ручейками четко и слаженно, исчезал в шалашах, за деревьями, кто-то, не долго думая, уже раздувал костры.
– Неплохая выучка, – заметил Шагалан, когда площадка вокруг них почти опустела.
Кабо кивнул:
– Я застал их в трудном положении – руководство схвачено, а на отряд развернута подлинная облавная охота. К счастью, из Джангеса получился прекрасный командир, да и моя помощь подоспела кстати.
– Рубил хвосты?
– Доводилось. Едва вырвались, брат, сам видишь, истрепались. М-да… А тут громом среди ясного неба известие – бешеные мятежники Сегеша ни с того ни с сего разгромили тюрьму, поставили на уши Галагу и сбежали на волю. Тогда и рассудил: либо чудо, которое одно приходится на сотню лет, либо… пошалил кто-то из птенчиков Иигуира.
– Знак в Мокрой Балке – твоя работа?
– Нет, это все Джангес. По-моему, талантливый мужик, прирожденный вождь. Тоже, правда… не без заскоков.
– Каких еще?
– Сейчас не страшно, сойдешься поближе – поймешь. А такие знаки он разослал сразу в дюжину потаенных мест, надеясь, что хоть где да сработает.
– Сработало, – покачал головой Шагалан. – Однако если б не я… Могли бы сделать и приметнее.
– Опасно. Что углядит любой, обнаружит и враг, а там ведь не дураки, способны догадаться. Мы и так неделю здесь сидим, и всю неделю – как на иголках.
– Нас на переправе засекли?
– Да. Смотрю, парнишка топает больно знакомый. Пока пытался удостовериться, пока обходными путями ковылял, ты, брат, чуть побоище не устроил. И зачем на рожон-то переть?
– Я и не сомневался, что в лагере засада. И что люди в нем какой-то час назад жили-отдыхали. Но прикинул – не стали бы мелонги засаду с жильем смешивать.
– Рисковал, – покривился Кабо. – Хорошо, мы успели народ малость остудить, а не то навалились бы со всей лютостью… А тебе, рубаке, только дай. Сегеша-то довел?
– Обязательно. Неподалеку он, в часе ходьбы. Лучше скажи, как…
В этот момент, закончив слушать рассказ Шурги, к ним приблизился Джангес. Снова серьезно и пристально посмотрел в глаза гостю, улыбнулся, протянул открытую ладонь:
– Насколько понимаю, мы перед вами в огромном долгу, господин Шагалан.
– Можно без «господина», – уточнил юноша.
– Знакомы с Кабо?
– Мы выросли вместе.
– И ненароком встретились у нас?
Шагалан пожал плечами:
– Шли разными дорогами, но к единой цели. Неудивительно, что здесь и столкнулись.
– Занятно. Раньше мы были обязаны лишь Кабо, теперь появился долг и перед вами. Если добавить мой личный долг мессиру Иигуиру… Как же нам удастся расплатиться за все?
– Расплатиться не проблема. Просто помогите освободить Гердонез и считайте, что мы в расчете.
Джангес одобрительно кивнул:
– Этот ваш спутник… Перок… он сумеет провести наших людей к атаману?
– Безусловно. Я и сам бы смог…
– Не стоит. После всего рассказанного Шургой удивлен, что вы вообще держитесь на ногах. Располагайтесь, отдыхайте. По случаю нежданного воссоединения хотелось бы затеять грандиозный пир, но… с провиантом у нас худо. Безопасные места, как правило, скудны. Жареные крысы, коренья, ягоды, немного грибов – вот и все запасы. В придачу рыбы в этом году наловить не получается. Несомненно, мы разделим с вами, что имеем, однако не обессудьте…
– Не беспокойтесь, командир, – откликнулся Шагалан. – Так сложилось, последние дни мы отнюдь не голодали. Готовы даже добавить блюд на праздничный ужин.
Когда одноглазый откланялся, юноша обернулся к другу:
– Ну и не заметил никаких заскоков. Вполне уравновешенный, волевой мужик. Ты, брат, не ошибся?
– Не торопись с выводами, – хмыкнул Кабо.
– А что это он говорил про долг перед мессиром?
– В свое время учитель оперировал его раненый глаз, вроде как вытащил бедолагу с того света. Потому имя Иигуира послужило мне лучшей рекомендацией.
Они отошли на край лагеря, опустились на чуть сырую палую листву у корней дерева. Шагалан внезапно почувствовал, как вся многопудовая усталость похода, которую он только и делал, что загонял глубже и глубже, разом навалилась на плечи. Еще недавно бурлившие силы куда-то улетучились, по телу словно разлился свинец, тяжелый и теплый. Казавшаяся невозможной цель достигнута, впервые позволительно расслабиться и пускай ненадолго, но забыть об опасности. Кабо покосился на откинувшегося в изнеможении товарища:
– Здорово тебя потрепало, брат. И ранило?
– Что, опять закровило? Пустяки, тебе тоже, я подметил, досталось.
– И не такое выпадало… – Кабо помолчал, глядя куда-то вдаль. – Не обижаешься?
