Мужики управились с нуждой на удивление быстро, они показались из леса, едва на тракте успели кое- как взнуздать двух добытых лошадок. Некоторые, явно стыдясь, прятали глаза, молчком занимали места в колонне. Другие, напротив, петушились, свистящим шепотом с хохотками передавали товарищам подробности приключения. Мрачный Шурга одернул их мимоходом.
– Закончили там, – сообщил он Сегешу негромко. – Купца, хоть и очухался, пока не развязывали – буянил шибко. Слуг освободили, все равно у них сейчас с перепугу штаны отжимать можно. Обсохнут, тогда пособят и хозяевам. Фуру осмотрели тщательнее, но ничего занятного.
– А бабой? – Атаман покосился на Шагалана.
– Да чего с ней случится-то? Живая, здоровая, и не порвали. Сил встать нет, но голос подавала. Перок-то, вон, вообще божится, что ей даже понравилось, якобы под ним задом подмахивать начала… Брешет, конечно, жеребец. Прикрыли ее тряпьем, да и ладно.
Разведчик неодобрительно скривился, однако тут поднял руку Сегеш:
– Так, все! Что сделано, то сделано. Проповеди и душеспасительные беседы отложим до лучших дней. Например, до дня окончательной победы над варварами. А для этого каждому еще предстоит немало потрудиться. Трогаем.
Несколько помешкав и потоптавшись, отряд возобновил поход. Шагалана опять ждали овражки с буреломами, тяжелая, грязная, но становившаяся уже привычной работа. «Надеюсь, никого больше не угораздило нынче ночью устроить привал возле окаянного тракта», – только и подумал юноша, перед тем как с головой окунуться в бесконечный бег по мельтешащему лесному морю.
Вскоре после полуночи миновали погруженную во мрак деревню. Как повелось, огибали дальним кругом, тем не менее какая-то самая беспокойная собака сумела учуять, а от ее пронзительного тявканья разом взбеленились и все окрестные псы. Впрочем, хозяева оказались осторожней своих собак, ни одна дверь так и не скрипнула, ни в одном окошке не промелькнул прикрытый ладонью огонек. Опасность проходила стороной, и практичный крестьянский рассудок требовал, прежде всего, не привлекать ее внимания.
Еще часа два напряженного марша. На сей раз Шурга сам подозвал условленным сигналом юношу. Шагалан вышел к дороге мокрый и пошатывающийся от усталости, отряд совершенно его загнал. Теперь хромающий Сегеш и малыш Йерс перестали тормозить движение, ехали верхом, отчего темп вырос резко. Мальчишка же, вон, задремал даже, уткнувшись носом в шею своей лошади, – Шагалан без дружелюбия глянул на невинно застывшую посреди лужи кобылу, которую отшельник держал в поводу.
– Запыхался? – Шурга оскалил редкие зубы. – Ничего, брат, впредь с нами пойдешь. Гулянию по тракту шабаш, в лес сворачиваем, в настоящие дебри. Там и мне-то непросто будет нужную тропинку отыскать.
– Тогда, может, не след и соваться туда в потемках? Пока не влетели в какую-нибудь трясину.
– Мыслишь-то, парень, правильно, да только и на открытом месте утро встречать не с руки. Углубимся где-то на милю – остановимся. Полянку для лагеря подобрать сумеешь еще?
– Ух! – отмахнулся юноша. – Никак по вкусу вам, ребята, на моей шее кататься. Ладно, не силком навязали, сам взвалил. Дайте хоть баклажку – воды отпить, моя давно сухая.
Чащоба в стороне от дороги и впрямь оказалась дремучая. С трудом верилось, что совсем неподалеку примостилась солидная деревня, а под боком – людный некогда тракт. Однако же дневали со всеми предосторожностями, без костров и дымов, без песен и криков, ощетинившись постами. Около полудня Шагалана разыскал Перок:
– Вставай, дружище, Шурга на новую прогулку кличет. Понравились, видать, атаману твои находки в Мокрой Балке.
Верзила, веселый и довольный собой, испытующего взгляда Шагалана даже не заметил. Шурга, напротив, встретил товарищей серьезным и сосредоточенным.
– Петлять не хочу, мы должны сегодня найти основной отряд, – негромко, словно размышляя вслух, произнес он, когда направлялись в лес. – Все прочие-то наши схроны завалящие, шансов застать там кого- либо мало. Поэтому только здесь…
– Что ты так посматриваешь, дядюшка? – хмыкнул Шагалан. – Я не колдун, чудесам не обучен. Могу лишь то, что могу, а достать из-под земли ватагу вне моих способностей.
Повстанец сердито дернул плечом:
– Тебе-то, удалец, чего… За тобой какой-никакой тыл, норка имеется, в которую заползти. Пусть небогато, да пересидишь зиму. А нам-то куда податься?
– Брось, дядюшка, раньше времени заупокойную петь. Дубраву еще не обшарили, вот и полагай, что там и скрывается наше счастье. Знак ведь в балке верный был? На худой конец, другой такой отыщем.
– Точно, эдак по всей стране и бегать, пока снегом не накроемся, – буркнул Шурга.
Путь оказался неблизким. Почти час ломились сквозь дикую, болотистую пущу, где даже звериные тропы попадались редко. Затем мшистые столбы сосен смилостивились, расступились, и скитальцы вышли на отлогий берег небольшой речки. Медлительная лента воды отливала ледяной серостью. В двух десятках шагов вздымался противоположный, совсем непохожий берег. Чудилось, там начинался иной мир – песчанистый обрыв будто светился под невидимым солнцем, а дальше качались упрямо сохраняющие листву ветви могучих дубов.
На кромке воды Шагалан осмотрелся из-под ладони.
– Славное местечко, – заметил застывшим рядом спутникам. – Если в Мокрой Балке нашли подобие ада, то здесь вырисовывается истинный рай. И неизвестно, что хуже. Как до столь прелестного уголка еще не добрались окрестные дровосеки? Пропустить его сложно.
– Всякие прощелыги тут сновали, – сухо отозвался Шурга. – Некоторых случалось пугнуть, надолго дорогу забудут.
– Бродяги уйдут – стражники заявятся… С обратной стороны что?
– Второй рукав реки, только совсем заросший.
– Остров, значит? Выглядит сказочно, хоть и уязвимо. Думаешь, не расстреляют нас с откоса, пока будем переправляться?
– Это уж, парень, один Бог ведает. Другого-то выхода все равно нет.
– Другой выход есть всегда. Но вам же, дядюшка, срочно нужно, немедленно, так? До темноты не дотерпим?
– Не хотелось бы, – помялся Шурга. – Измучились люди в ожидании. Да и чего тебе-то бояться? Видали же с Перком, как ты от стрел в упор уворачивался.
Юноша усмехнулся:
– В таком занятии раз на раз не приходится. Да и вас-то ведь, братцы, это не спасет.
– Ничего, авось оборонит Создатель. Двинулись!
– Стой ты, бестолочь! – Шагалан еле успел схватить за рукав рванувшегося вперед Перка. – Не спеши к смерти в зубы, она сама никого не запамятует.
Прошелся неторопливо по песку, присел, пополоскал в воде ладонь. По-настоящему студеная, не чета той, что встретилась по пути к Большому Аалю. И на дальнем берегу все тихо, лишь стайка пташек- подзимников затеяла азартную чехарду на краю обрыва.
– Ладно… – Юноша отряхнул руки, потянул из-за спины лук. – Переправляемся в сапогах, цепочкой, вдоль течения, разрыв два шага. Внимательно смотрим по сторонам и друг за другом. Речушка не быстрая, но если ноги сведет – утащит к водокрутам за милую душу.
Разведчик вступил в стылый поток последним, чуть ниже остальных по течению. На него, как обычно, ложилась двойная ответственность – подстраховывать товарищей и от случайного соскальзывания, и от вражьей атаки. Лук покачивался, обводя жалом стрелы безлюдный обрыв. Хотя какая от оружия польза? Одинокого врага юноша, пожалуй, попробовал бы опередить, но что поделать против целого десятка? Тяжелая, вязкая вода, едва доходившая до пояса, высасывала тепло, выстуживала тело с каждым ударом сердца. Тут, на открытом месте, они малоподвижны и беззащитны, словно младенцы. Шагалан, вероятно, еще кинулся бы при опасности с головой в ледяную купель и тем спас бы себе жизнь, однако его спутники были бы определенно обречены. Вся надежда на узость преграды. Ближе к середине русла юноша перешел на неуклюжий бег, уже не заботясь о тишине и поднимая тучи брызг, выскочил на отмель, нырнул под обрыв. Осторожно выглянул: кругом ни души. Вспугнутые нежданными гостями пичуги порхнули в чащу, откуда разразились недовольным свистом. Сзади, кряхтя и фыркая, выбрались на песок товарищи.
