молотком на длинной ручке могла бы и женщина — хватило бы сил. И теперь, если отбросить на время в сторону мотивы, так сказать, мужского шовинизма, то по странной логике именно для женской психологии такое преступление кажется более вероятным. И кто же тогда? Кэтрин Гич, родная сестра? Или Стефания Винтер?
Нет, у Кэтрин Гич не было никаких видимых причин убивать свою сестру, но ведь Стефания Винтер — совсем другое дело. Ревность или обида. В общем, супруги Винтеры — тоже в списке подозреваемых.
Люси Лэйн приехала в Труро и решила втиснуть свой «эскорт» в узкую свободную щель рядом с адвокатской конторой «Николлс и Грейт», на Лемон-стрит. Ей это удалось.
Некоторые из офисных зданий в этом ряду за своими старинными фасадами прятали вполне современную начинку; но «Николлс и Грейт» не прибегали к такому низкому обману. Тут все было всамделишное, еще викторианской эпохи — и фасад, и внутренняя отделка, и стены, и лестницы…
В офисе Гарри Николлса на первом этаже имелись все соответствующие атрибуты — вычурный лепной карниз, гипсовая розочка на потолке и элегантная дверь из тяжелых дубовых панелей. Но, подобно хозяину конторы, обстановка здесь, похоже, медленно, но верно приходила в упадок… Гарри Николлсу было лет пятьдесят; мужчина с седеющей редкой шевелюрой, изрядным пузом и тоскливым взглядом, он казался отставшим от времени на срок своего возраста…
Люси почувствовала, что с этим рохлей ей стоит быть поэнергичнее:
— Надеюсь, вы понимаете, почему я к вам приехала?
Адвокат, с огорчением поняв, что любой
— Ну да, двойняшки Добелл…
— Насколько я знаю, между сестрами был заключен договор об имуществе, после того, как их родители погибли.
Николлс вытащил из стола голубую папку, но не стал ее раскрывать.
— Все очень просто: права владения фермой были разделены поровну между сестрами, согласно воле их отца. Но было оговорено также, что вести хозяйство будет Джессика, а Кэтрин не станет требовать своей части прибыли или отвечать за убытки или по долгам. Но согласие Кэтрин было необходимо для любого изменения статуса владения, его использования или продажи.
— Вероятно, обе сестры тогда же составили и свои завещания?
— Боюсь, я не вправе обсуждать дела моего здравствующего клиента, то есть Кэтрин, но, учитывая все обстоятельства… Убийство и все такое… Ладно, скажу. Да, они обе составили завещания и обе сделали друг друга своей единственной наследницей.
— Это только касательно собственности на ферму?
— Нет, у них у обеих в завещании записана формулировка: «все, чем я владею».
— Хм, интересно, как муж Кэтрин отнесся к такой формулировочке в завещании своей жены…
Николлс только передвинул папки на своем конторском столе, но не проронил ни звука.
— Так… И оба завещания остаются сейчас в силе?
— Насколько я понимаю, да.
Люси встала.
— Ну что ж, спасибо вам за помощь, мистер Николлс. Ваши показания будут использованы с большой осторожностью, в этом можете быть уверены… Не думаю, что эти завещания вообще станут фигурировать в деле, но все-таки…
— Ну да, понятно. Чем грязнее белье, тем интереснее в нем копаться… Скажите, вы играете в гольф, мисс Лэйн?
— Нет, а что?
— Останавливаетесь в четырехзвездных отелях?
— Это мне не по карману.
— Значит, вы вряд ли представляете себе суммы, которые можно было бы выручить из обустройства этого земельного владения… Это так, мысли вслух.
Он распахнул перед нею дверь.
— А теперь вы, надеюсь, меня извините. У меня назначена деловая встреча.
Возвращаясь к своей машине, Люси вдруг поняла, что слегка недооценила мистера Николлса.
Уайклифф гулял, чувствуя смутную вину. Ведь на посторонний взгляд, он просто прохлаждается. Глазеет на уток и лебедей. Гадает, что это за птицы на том берегу — галки или грачи. Мечтает о том, как хорошо было бы уединиться в таком тихом, прелестном местечке, в тихой зеленой долине, защищенной от ветров. Такие мысли часто приходили ему в голову, вот только непонятно было — чем он станет заниматься в этаком райском местечке.
Хелен сказала бы: «Через неделю тебе там все осточертеет. К тому же жить так близко от воды, в сырости, — это верный способ схватить ревматизм».
И все-таки частенько у Уайклиффа возникали подобные капитулянтские настроения. Бросить все к черту, пусть рухнет мир, но восторжествует покой. Сколько можно копаться в мерзостях?
А в другие минуты он просто не представлял себя в тишине, на лодочке, среди прибрежных тростников и вселенского покоя…
Как бы то ни было, местечко отличное. В таких местах хорошо умирать. Смерть тут может подкрасться незаметно, почти не ощутимая, мягкая, как туман, стелющийся по устью реки.
Впереди виден был замок Трекара, скопище полуразрушенных стен, покосившихся окон, растерзанных временем крыш и облупившихся печных труб. Невысокая, изрядно побитая временем стена отделяла усадьбу от речной отмели. Когда Уайклифф миновал поворот извилистой тропки, перед ним во всей красе открылась нелепая, совмещающая в себе готику и викторианский стиль, сторожка у ворот. Самих ворот в ней, однако, уже не было. У дома стоял автомобиль, рядом беседовали двое мужчин. Уайклифф узнал их. Один из них был волосатик Кэрй, а второй — Эйб Гич. Немного странно, подумал Уайклифф.
Они находились в сотне шагов от Уайклиффа. Вот, кажется, договорили, пожали руки и разошлись; Кэри зашел в дом, а Эйб стал открывать свою машину. Гич сперва решил сделать вид, что не заметил Уайклиффа, но потом передумал и пошел по хрустящей гравием дорожке ему навстречу.
— Доброе утро, мистер Уайклифф! Заблудились? Может, подбросить вас в деревню?
— Нет, спасибо. Хочу прогуляться.
Но Гич, похоже, не собирался заканчивать разговор на этом.
— Я тут толковал с Кэри насчет его дома. Здание в жутком состоянии. Тут некоторые куски в любой момент могут запросто рухнуть. А жаль! Отличный старинный дом, только содержать его — слишком дорогое удовольствие. Мой Тригг-Хаус — тоже не подарок, но он раза в три меньше все-таки…
Нет, сегодня Эйб что-то слишком разговорчив.
— А вы что, предложили сделать ремонт?
— Ну, об этом шла речь, но Кэри не потянет расходов. Чтобы привести эту развалюху в порядок, ему надо отстегнуть тысяч сорок фунтов. Сложное здание, очень сложное — настоящий кошкин дом.
— И сколько же в нем кошек? — осведомился Уайклифф.
Гич усмехнулся.
— Ну, во-первых, сам старик Кэри — хоть он вовсе не так стар, как кажется. Мне вот — сорок один, а ему всего на десяток побольше. Потом — его юная племянница и Паскоу. Муж и жена Паскоу, им обоим лет за шестьдесят. При папаше Кэри они работали в доме слугами. Как их теперь называть — черт его знает. Сомневаюсь даже, что они получают жалованье.
Они медленным шагом подошли к машине подрядчика.
— А у Кэри есть друзья?
Гич пожал плечами:
— По-моему, сюда часто заглядывает викарий. А недавно стала наведываться Стефания Винтер. Ну, это, конечно, у некоторых кумушек развязало языки… Она якобы помогает Кэри навести порядок в его библиотеке — а раз так, наверно, он надеется получить кое-какие деньги от продажи книг…
Гич отпер дверцу машины.
