его между половиной седьмого и семью часами. Винтер был не в том настроении, чтобы поболтать со мной, и ему явно хотелось от меня поскорее отделаться. Я прошел дальше и увидел у ворот подъезжавшую полицию. Там же суетился и Кэри, бледный, как невыспавшийся призрак, он мне и рассказал, что случилось. Ну да что там говорить — все и так было ясно. Бедняга лежал наполовину в луже, с раздолбанной башкой…
— А вы видели Винтера после того?
— Никого я не видел. Я подумывал было заглянуть на ферму, но Стефания, знаете ли, не любит, когда посторонние люди видят ее в трудные моменты жизни…
— Я, знаете, пришел к вам потолковать о летучих мышах, — сказал Уайклифф.
— О летучих мышах? — искренне изумился Лэвин. — А что вам до них?
— Как вы думаете, сколько этих тварей может иметься на близлежащей территории, которая интересует Винтера?
Лэвин хмыкнул и пожал плечами:
— Это уж его надо спросить! Он вообще исследует только самые ближние окрестности, и насколько я могу припомнить, он прикидывал их количество в несколько десятков, может, в сотню… Они тут четырех основных подвидов. Примерно треть из них гнездится на крыше старой башенки, а остальные рассеяны по разных местам — по крышам домов, амбарам. А зачем вам это?
— Я все думаю, чем это мог заниматься Винтер в те долгие часы и целые ночи, когда не находил своих летучих мышей? Особенно не в сезон…
Уайклифф поймал быстрый взгляд Люси Лэйн, до которой теперь дошло…
Лэвин, похоже, тоже понял суть дела.
— А разве не лучше спросить об этом у самого Винтера? — заметил он сумрачно.
— Лучше, конечно. Только Винтер исчез.
— Исчез?
— После встречи с вами он вернулся домой, забрал несколько фунтов стерлингов из ящика и смылся на своем тракторе.
Лэвин недоверчиво покачал головой.
— Ерунда какая-то! Вы что же, думаете, он приложил руку к тому, что случилось с викарием? Да он был ужасно расстроен, просто чуть не плакал!
— Ничего я не думаю, мистер Лэвин. Я просто сообщил вам, что произошло. Без выводов.
Лэвин почесал бороду.
— Мда, странная история, чертовски странная!
— Согласен. Но мне кажется, что ваша дружба с Винтером была чуть ближе, чем вы мне хотели внушить. Он, вероятно, проводил большую часть ночи у вас на лодке?
Некоторое время Лэвин молчал, размышляя над ответом. Он не пытался спорить или возражать, только выбирал слова с осторожностью.
— Думаю, что вы представляете себе, мистер Уайклифф, как обстояли дела на ферме, пока Джессика была жива. Винтеры находились в положении попросту невыносимом, и бедняга Лоуренс понимал, что именно из-за него семья так страдает. Между ним и женой постоянно возникало напряжение, а разрядки никакой не было. Им было трудно даже найти время и место для интимного откровенного разговора, не говоря уже о ссоре, ведь Джессика неотступно за ними следила. Но ведь какие бы у них ни были отношения, они принуждены были спать в одной спальне, в одной постели…
— Ну и?
Лэвин чуть улыбнулся.
— Что ж, вы правы. Вплоть до недавнего времени Лоуренс часто проводил ночи здесь, на полу в кабине. У нас для него был матрас, подушка и несколько одеял…
— А как же это он не пересекался с визитами к вам Джессики? — вдруг спросила Люси.
Лэвин оглянулся на нее недоуменно, словно только что заметил ее присутствие.
— Ну так ведь он знал, когда она уходила из дому!
— А с недавних пор, значит, Винтер перестал к вам захаживать?
— Он больше не появлялся по ночам. Думаю, он устроился как-нибудь иначе… Мы с ним этот вопрос не обсуждали. Но по вечерам он заглядывал, особенно в выходные дни. Он прекрасно знал, что к нему здесь хорошо относятся и всегда ему рады.
Уайклифф резко поднялся.
— Спасибо, мистер Лэвин, я узнал от вас все, что хотел.
Лэвин проводил их до трапа и сказал напоследок:
— Винтер — человек совестливый… — и добавил со скрытой иронией: — Вы, как полицейский, очевидно, понимаете, как тяжело жить на свете с этаким свойством…
Солнце ярко сияло в чистом небе, прилив стоял у высшей точки, и в спокойной речной воде отражались зеленеющие кроны деревьев.
Когда они свернули в сторону фермы, Люси обронила:
— Подумать только, исследование летучих мышей как алиби на предмет отлучки из супружеской постели…
— Ну и что?
— Как мужчины легко договариваются между собой о своих удобствах, когда дело касается женщин…
— А разве наоборот не бывает?
— У нас тоже есть слабости…
Перед приоткрытой дверью стоял полисмен в форме.
— Детектив Кэрнау припарковался во дворе, как ему было велено. По-моему, там с вами хотели поговорить…
Уайклифф постучал в дверь, женский голос отозвался:
— Войдите!
Стефания сидела в большой комнате. Она поднялась навстречу следователю, держа в руке книжку с заложенным пальцем местом. Это была «Мадам Бовари» Флобера.
— У вас есть для меня известия?
— Боюсь, что нет, миссис Винтер.
Стефания была очень бледна, но в остальном выглядела точно так же, как и в первую их встречу. Те же прямые светлые волосы, разделенные строгим пробором и туго схваченные сзади, тот же синий передник и блузка с мелкими розанчиками. Ее голубые глаза глядели на Уайклиффа с холодным вниманием.
— А что будет, когда вы его найдете?
— Все зависит от обстоятельств, — коротко отвечал Уайклифф. — Где ваш сын?
— Наверху, в своей комнате. Нам надо оставаться здесь, на ферме?
— Вы можете перемещаться, если будете извещать нас об этом.
— Дело в том, что Гектор Кэри пригласил нас пожить в Трекаре, до тех пор, пока…
— Пока дело не рассосется и все уляжется? — голос Уайклиффа был как удар хлыста.
Стефания постаралась изобразить на лице смятение.
— Вам легко осуждать, суперинтендант… — она повернулась к Люси. — Но вы же понимаете нас, правда? Разве жена не должна оставаться заодно с мужем, что бы там ни было?
Уайклифф поглядел на нее с некоторым уважением; но в глубине души он не верил в ее искренность.
— А вы допускаете, миссис Винтер, что ваш муж мог совершить убийство — двойное убийство?
Она покраснела:
— У вас нет права задавать подобные вопросы, суперинтендант!
— Действительно, никаких прав… — повторил Уайклифф, все еще сверля ее глазами.
Уже во дворе Люси Лэйн сказала:
— Что-то вы с ней слишком грубо обошлись, сэр.
