достать.
— И кафель нужен! — воскликнул лейтенант. — Импортная мебель и белый кафель, об этом только мечтать!.. А что может Юхим Сидорович, кроме мебели, разумеется?..
Микита вдруг бросил на него пронизывающий и совсем трезвый взгляд, но Зозуля раскраснелся, смотрел простодушно, и электрик успокоился и опорожнил свой стакан.
— Юхим, я же говорил, все может, — заверил он.
— И машину?
Электрик покачал головой.
— Машину — не знаю. Машину — это у него спросить надо. Про машину я, к примеру, не слышал.
— Если сам не сможет, то найдет нужного человека, — успокоил брюнет.
— Точно, найдет, — подтвердил Микита. — А сейчас, — он посмотрел на часы, — ты нас извини, но работа... Должны с Васей идти, а ты завтра загляни, с утра лучше, мы точно будем и смеситель достанем. Лады?
— Лады, — подставил руку Зозуля. Микита крепко ударил по ней, и лейтенант вышел из подвала, очень довольный разговорчивостью электрика-сантехника и его помощника Васи.
Вот тебе и «скромный» завхоз товарищ Крот, который все может и все знает! Знал, несомненно, и о скифской чаше, и конечно, она не могла миновать его липких рук.
Телефон зазвонил, когда не было и семи утра. Хаблак схватил трубку и услышал голос Каштанова.
— Извини, Сергей, но пришлось тебя побеспокоить, — сказал полковник. — Убит Ситник.
— Какой Ситник? — не понял спросонок майор.
— Редактор издательства Олег Павлович Ситник.
— Не может быть! — воскликнул Хаблак. — И где?
— В Русановских садах. Оперативная группа выезжает, ребята заедут за тобой через четверть часа.
— Понятно. А откуда стало известно?
— У тетки Ситника там садовый участок, а позвонила соседка по даче. Вот и все, что я знаю. Оперативная машина выехала.
Полковник повесил трубку.
В постели сонно заворочалась Марина. Хаблак быстро умылся и оделся. Выглянул в окно — машина еще не подъехала, — выпил стакан кефира с черным хлебом и тихо, чтобы не разбудить жену, вышел на лестницу.
Приехала не одна машина, а две. Вторая — газик с оперативниками, майор поздоровался со знакомым старшиной, сел в «Волгу», на переднем сиденье которой удобно устроился судебно-медицинский эксперт Чушков.
— Подняли тебя, бедного... — Чушков был сострадательным человеком и всегда в таких случаях сочувствовал своим коллегам.
Хаблак стукнул дверцей.
— Я этого парня только вчера видел, жаль.
— Всегда жаль, — согласился эксперт.
Половину заднего сиденья занял следователь прокуратуры Дробаха. Майор тепло посмотрел на него и крепко пожал руку. Наверное, и Дробахе было приятно снова встретиться с Хаблаком — ответил открытой и доброй улыбкой и приветливо сказал:
— Хорошо, что мы опять вместе работаем.
— Меня это тоже радует, — искренне сказал Хаблак.
Машина миновала новые дома за станцией метро «Левобережная». Майор давно не был в этом районе и не представлял, сколько тут понастроили. Начались сады. От длинной широкой основной дороги все время отходили узенькие боковые переулки, в которые машины буквально должны были протискиваться — о разъездах не было и речи, садоводы экономили каждый квадратный метр земли.
Домик, к которому повернули милицейские машины, стоял в молодом саду, не очень ухоженном, — у ворот все заросло бурьяном. Возле калитки на скамейке сидела женщина в толстой вязаной кофте — утра уже холодные, а здесь, над Днепром, и подавно.
Женщина встала со скамьи, должно быть, уже опомнилась, пока приехали милицейские машины, но все же щеки у нее дрожали и смотрела испуганно.
— Вон там, — показала она на домик, — я утром смотрю, отперто, позвала, но никто не ответил. Я и заглянула, а он лежит мертвый.
Капитан спросил:
— Посторонних не видели?
— Я рано встаю, в шесть. В это время люди еще спят. Да и вообще теперь тут редко кто ночует...
Садовый домик стоял на высоких сваях, собственно, комната с небольшой верандой создавали второй этаж, а внизу было нечто наподобие кладовой или прихожей — лестница отсюда вела на веранду. Незапертая дверь жалобно поскрипывала и качалась на сквозняке, а за ней в неудобной позе, поджав под себя руки, лежал Олег Ситник.
Защелкал затвор фотокамеры, эксперт сфотографировал тело и пропустил вперед Чушкова, а майор принялся осматривать замок, из которого торчал ключ. Увидев еле заметные царапины возле отверстия замочной скважины, аккуратно вытащил ключ, подозвал Дробаху.
— Видите, — сказал он, — его, вероятно, раньше отперли отмычкой, может, просто изогнутым гвоздем. Замок никудышный, два раза колупнуть, и все.
— Точно, — подтвердил следователь и приказал: — Снимите замок — и на экспертизу.
Чушков наконец закончил предварительный осмотр тела.
— Пролом черепа, — сообщил он, — очень сильный удар, надо полагать, каким-то металлическим предметом. Смерть наступила десять — двенадцать часов назад. После вскрытия доложим подробнее.
Приехала «скорая помощь», тело Ситника повезли в морг. Дробаха с Хаблаком начали осмотр кладовой. Здесь хранился различный садовый инвентарь — лопаты, грабли, тяпка, две старые бочки, моток проволоки, пустые бутылки... Слева от двери было свободное место, справа стоял стол на трех ножках — майор внимательно осмотрел его и пришел к выводу, что к нему не прикасались. Весь он был покрыт толстым слоем пыли, и преступник, коснувшись поверхности, обязательно оставил бы след.
Дробаха встал слева от двери, взял какую-то палку.
— Он спрятался здесь. Ситник вошел, тот поднял палку, сильный удар по голове, — учтите, Ситник высокого роста, должен был пригнуться, когда входил, он просто подставил голову, и преступник воспользовался этим.
— Логично, — согласился майор. — Сообщник Ситника узнал, что мы заподозрили парня, он боялся, что тот выдаст его, и решил убрать.
— И концы в воду, — мрачно заметил Дробаха.
Хаблак начал осматривать стену, на которой висели пила и лейка для цветов. В стене торчало еще несколько гвоздей, они-то и заинтересовали майора.
— Что-нибудь нашли? — полюбопытствовал Дробаха.
Хаблак аккуратно снял с гвоздя ниточку, поднес к свету, внимательно рассмотрел. Потом взял у оперативника фонарь, посветил и осмотрел в лупу один из гвоздей.
— Кровь, — сказал он уверенно. — Этот тип, размахнувшись, задел за гвоздь и оцарапался. К тому же разорвал рубашку. Рубашку оранжевого цвета.
— Нитка?.. — оживился Дробаха. — И вы считаете?..
Майор взял со стола из кучи разных инструментов клещи и вытащил гвоздь. Завернув в бумажку, передал оперативнику. Показал Дробахе ниточку на листке белой бумаги.
Следователь протер очки, надел и внимательно осмотрел ее.
— Оранжевая хлопчатобумажная нитка, — удовлетворенно сказал он.
Хаблак остановился возле дверей, взял у Дробахи палку. Сильно размахнулся, сделал вид, что бьет, и чуть не зацепился за косяк.
