горторге. — Он уставился на Хаблака. — Знаю, о чем вы думаете, Крот — доставала и с этого «навар» имеет. А «навар» у меня такой: ну бутылочку разопьем. Это если уж очень настаивают, ради компании. Потому что здоровье уж не то и вообще не очень люблю. Еще книжками балуюсь, так, может, кто-нибудь и подарит. — Он указал на несколько полок, заставленных книгами. — Вот и весь мой «навар», хотите — верьте, хотите — нет.
Майор почему-то поймал себя на мысли, что ему вообще хочется верить. Интуиция редко обманывала его, но ведь, как говорится, ее к делу не подошьешь... Но к кому же приходила в издательство Ютковская? Хаблак понимал, что от выяснения этого вопроса во многом будет зависеть ход расследования. Но вряд ли парикмахерша Роза сама признается. Вспомнил удлиненное лицо с черными цыганскими глазами, в которых мерцали огоньки, — совсем не глупые глаза, эта Ютковская многое видела и многое знает, опытная, ее голыми руками не возьмешь.
И все же надо попробовать.
Майор распрощался с Юхимом Сидоровичем и поехал к Дробахе. Оба остались на полчаса после работы, разрабатывая план допроса, а в том, что Ютковскую следует допросить, у Дробахи тоже не было сомнений.
...Следователь встретил парикмахершу Розу учтиво и даже церемонно. Извинился, что вынужден побеспокоить, даже предложил стакан чая, но девушка отказалась и только попросила разрешения закурить. Дробаха вынул из ящика пачку сигарет, но Ютковская даже не взглянула на них, достала из сумочки какую-то длинную, с двойным фильтром, наверное, импортную сигарету, щелкнула не менее роскошной зажигалкой и положила ногу на ногу, не одернув на коленях и без того не очень длинную юбку. Сидела, как бы демонстрируя себя: длинная сигарета, длинные ноги, удлиненное лицо с длинными черными ресницами, высокая каштановая прическа... Все это должно было произвести впечатление, тем более на этого пожилого, лысоватого мужчину с заметным брюшком. Роза знала, что нравится таким, пустила дым вверх, покачала туфлей. Улыбнулась манерно, но смотрела из-под ресниц внимательно и спокойно. Кажется, старикашка несколько растаял — сидит, сложив на животе пальцы, и перебирает ими.
Наконец Ютковская вздохнула и спросила:
— Никогда еще не была в прокуратуре. Зачем это?
Дробаха подвинул к ней бумаги, объяснил, где следует расписаться и для чего. Быстро записал необходимые данные, потом положил ручку на стол и сказал:
— Такая уж у нас работа, должны вызывать людей, что поделаешь, иногда это неприятно, но закон остается законом.
Розалия махнула рукой, как бы извиняя следователя: правда, мол, ничего не поделаешь, однако давайте быстрее, спрашивайте — жизнь не ждет, вон на улице солнце и каштаны падают на брусчатку вместе с желтыми листьями, зачем же зря тратить время?
Дробаха слегка пополировал ногти о лацкан пиджака, хотел дохнуть на них, но передумал и спросил:
— Вы знакомы с работником издательства Олегом Ситником?
Ютковская скорбно склонила голову:
— Знакома.
— Знаете, что с ним случилось?
Девушка покопалась в сумочке, достала носовой платочек, приложила к совсем сухим глазам.
— Такой ужас, — изобразила она волнение, — я даже не поверила: в наше время убивать человека!
Она сделала ударение на словах «в наше время», и следователь подумал, что девушка сейчас пустится в банальные истории, но Ютковская ограничилась только восклицанием, аккуратно сложила платочек и спрятала в сумочку почти одного цвета с ее мохеровой кофточкой.
— Хороший был парень? — спросил Дробаха.
— Чудесный.
— В каких вы были отношениях?
— Он влюбился в меня.
— А вы?
— Олег нравился мне.
— Часто встречались?
— Он звонил мне почти ежедневно.
— Ходили в кино, театры?
— Да.
— И рестораны?
— Иногда.
— Когда познакомились?
— Летом. Кажется, в июне.
— И кто вас познакомил?
Ютковская сделала секундную паузу, но она не укрылась от внимания следователя.
— Случайное знакомство.
— Где и как?
— Ехали в троллейбусе, и он заговорил со мною.
— И часто вы так знакомитесь?
Девушка подняла на него глаза, обиженно возразила:
— За кого вы меня принимаете?
— Сами сказали: случайное знакомство в троллейбусе. Итак, Ситник заговорил с вами и вы ответили ему?
— Конечно, но он был так вежлив, что просто нельзя было не ответить.
— В каком троллейбусе?
И опять девушка на мгновение задумалась.
— Кажется, в восьмом.
— Откуда ехали?
— Неужели это имеет значение?
— Очевидно, если я спрашиваю.
— От подруги.
— Где живет?
— На Чоколовке.
— Как ее зовут? Адрес?
Ютковская поправила прическу, сморщила лоб, провела по нему рукой с ярко накрашенными ногтями.
— Извините... — В ее голосе звучало искреннее сожаление. — Я немножко перепутала. В том троллейбусе я познакомилась с другим парнем, а с Олегом на двадцатом маршруте. Ехала с площади Толстого до парикмахерской, на площади есть магазин, где продают вышитые рубашки, может, были там, целый салон, так я смотрела рубашки, а потом возвращалась на работу.
— Купили?
— Что? — удивилась Роза.
— Рубашку.
— Нет, на мой вкус не было.
— А как узнали, что Ситник погиб?
— Я назначила Олегу свидание, а он не пришел. На следующий день позвонила ему на работу, и мне сказали.
— Кто?
— Не знаю, мужской голос.
— И что вам сказали?
— Что Олег убит. В Русановских садах.
— Вы ему там назначили свидание?
