наверное, тоже импортных.
Хаблак усмехнулся: костюмами его удивить трудно, небрежными позами тоже — Власюк сидел на жестком казенном стуле, как в просторном мягком кресле: свободно положив ногу на ногу и покачивая вельветовой туфлей.
— Вот что, Андрий Витальевич, — майор придвинул Власюку бумагу, — прошу внимательно ознакомиться и расписаться, потому что разговор у нас предвидится серьезный, а за ложные показания, согласно закону...
— Знаю, — перебил Власюк и расписался не глядя.
— А если знаете, то прошу ответить: с какой целью и куда вы вчера выходили из кабинета директора издательства во время встречи с археологом Хоролевским?
Вельветовая туфля описала дугу в воздухе и опустилась на пол. Власюк немного постучал ею, словно скучные вопросы настырного капитана угрозыска если не раздражали его, то, по крайней мере, лишали душевного равновесия, но спокойно ответил:
— По-моему, вчера мы с вами, майор, обсудили эту проблему, и добавить мне нечего.
— И вы утверждаете, что не выходили из здания?
— Разумеется.
— Так и запишем.
— Конечно, это ваша обязанность.
— Моя обязанность — установить истину.
— Я вам сочувствую.
Хаблак рассердился, однако ничем не проявил этого. Подчеркнуто вежливо спросил:
— И не подходили к белой «Волге», которая ждала вас возле издательства?
Власюк задумался лишь на две-три секунды, но ответил не колеблясь:
— Вы что-то путаете, майор.
— Я прошу вас ответить.
— Как же я мог подойти к какой-то мифической «Волге», если не выходил из здания?
— Вы утверждаете это?
— Да.
Хаблак записал ответ в протокол, искоса поглядывая на Власюка. Сидит прямо и не отводит взгляда, даже иронически улыбается.
Подвинул протокол Власюку.
— Прошу расписаться.
— Это все? — Он удивленно поднял брови. — И для этого надо было вызывать меня в милицию, заказывать пропуск?
— Да, именно для этого. — Майор вдруг подумал, что этот вельветовый пижон никуда от него не денется. Улыбнулся Власюку почти дружелюбно и серьезно сказал: — Мы постараемся разыскать эту белую «Волгу» и тогда вернемся к нашему разговору.
— Ищите, — пожал плечами Власюк, но Хаблак заметил, что тот как-то весь напрягся. — Ищите, — повторил он, — меня это не касается.
— Как сказать... — Майор подписал пропуск, подал Власюку. — Пожалуйста, можете идти.
Смотрел, как тот идет к двери, как открывает ее. Но Власюк не выдержал и оглянулся. Хаблак перехватил его взгляд и понял, что выиграл этот маленький поединок: он мог голову дать на отсечение, что заметил в глазах Власюка страх.
Сидел и думал: как найти белую «Волгу»? В городе не одна сотня таких машин, да и вообще, если водитель причастен к преступлению, никогда в жизни не признается... А ты попробуй доказать, что именно он стоял возле издательства! Шофера ведь никто не видел...
Так уж и никто? Ведь «Волга» простояла четверть часа, и за это время мимо нее прошел не один десяток людей. Правда, кто в наше время обращает внимание на машину? А может, все же кто-то и обратил...
Хаблак позвонил Зозуле.
— Все начинаем сначала, Федя, — сказал он не совсем оптимистично. — Ты опросил жильцов пятиэтажного дома рядом с издательством, давай, старик, займемся еще двумя домами.
— Они же далеко, что из них увидишь? — уверенно возразил лейтенант.
— Думать надо, Федя, — мягко, но не без иронии ответил майор, — а если кто-то из их обитателей, возвращаясь домой, прошел мимо «Волги»? И случайно запомнил номер?
— И с нетерпением ждет нашего прихода, чтобы назвать его...
— Да, с нетерпением, — подтвердил Хаблак. — А мы вынуждаем человека ждать. Давай, Федя, наш персональный троллейбус уже стоит на улице.
Утром Сергей сразу же отправился в издательство. Лейтенант Зозуля должен заехать в управление, заглянуть к экспертам и присоединиться к майору.
Хаблак зашел к Данько — у того был отдельный кабинет, майор решил воспользоваться этим и расспросить художника о Власюке. Он удобно уселся на стуле, свободно вытянув свои длинные ноги. Данько закурил, пустил дым в потолок, немного подумал и сказал:
— Попробую быть объективным, хотя, честно говоря, не нравится мне Власюк, вот не нравится, и все, а фактов у меня нет. Скрытный какой-то и пижон, знаете, привык смотреть на людей сверху вниз, тоже мне умник. Ну пишешь рассказы и пиши, а он возгордился... Понимаете, — объяснил он, — у него вышла книжечка, обыкновенная первая книжка, ну похвалили, но зачем же нос задирать?
— А рассказы действительно хороши?
— Я в литературе не очень-то... — откровенно признался Данько, — говорят разное.
— Это уже хорошо, если разное.
— Отец у него какая-то шишка в министерстве торговли, — продолжал Данько. — Я бы не афишировал этого, а он видите какие костюмы носит.
Майор вспомнил желтую кожанку Власюка и в знак согласия кивнул.
— Человек, привыкший все иметь без особых трудностей? — спросил он.
Данько отрицательно покачал головой.
— Не совсем так. Власюк — один из наших лучших редакторов, на него нет жалоб, и авторы любят работать с ним. Говорят, что требователен, но справедлив. Несколько самоуверен.
— Это не так уж и плохо.
— Конечно.
— Нелюдимый?
— Неразговорчивый. Знает себе цену и не болтун.
— То, что не болтун, кому-кому, а мне уже известно, — засмеялся Хаблак.
— Считаете, что Власюк причастен к краже?
— Ничего я не считаю, мы собираем факты и только на основе фактов сможем обвинять.
— А чем вам не факт — он единственный выходил из кабинета, когда погас свет?
— Но ведь Власюк утверждает, что вышел, когда Хоролевский еще показывал фильм.
— Он вам нарассказывает... Никто не видел этого.
— Потому что все смотрели на противоположную стену с экраном. Власюк мог выйти незаметно?
— Мог, — неожиданно быстро согласился Данько. — А что это за история с белой «Волгой»?
— Откуда вы знаете?
— Так ведь ваш лейтенант расспрашивал... Не видели ли ее раньше у издательства? Может, подвозила Власюка?..
— Действительно, интересно было бы узнать.
— А вы побеседуйте с девушками из техредакции. У них окна во двор выходят, и девушки там любопытные, все видят и знают.
— Угу, — согласился Хаблак, — расспрошу. А с кем Власюк дружит в издательстве?
— Я же говорил, несколько нелюдимый... Пижон пижоном, однако с девушками не общается, чего нет, того нет. А в издательстве близок только с Ситником. Они в одной редакции, Ситник и Власюк, почему
