колонновожатого – глобус в перекрестье прицела.
– И поднимись повыше, чтобы ничего не пропустить...
Вертолетик, забираясь повыше, бодро полетел к дороге. В объективе телекамеры был самый обыкновенный пейзаж – поле, колосящийся хлеб, белая лента дороги...
– Опустись пониже и помедленнее. Давай над самой дорогой... нет, левее, над обочиной... вот так.
Офицеры напряженно следили за картинкой.
– Кажется, не копали, господин полковник.
– Кажется... А ну еще выше и чуть-чуть правее...
Полковнику что-то не нравилось – он сам не мог понять что. Вроде бы ни проводов, ни раскопок не наблюдается – первый признак подложенного фугаса. Да и кто мог знать, что они будут форсировать дорогу именно в этом самом месте, чтобы подложить фугас или мину? Никто...
– Давай выше, пройди в обратную сторону. Посмотрим, что там.
– Есть...
Все та же дорога – по той стороне нескошенное поле, чьи-то коровы, возможно даже лишившиеся хозяев...
– Стоп! Зависни! Ниже давай!
То, что увидел полковник...
– Что это?
– Это коровьи кишки... – сказал кто-то из офицеров.
Кто-то убил корову и выпотрошил ее – груда беспорядочно перемотанных кишок лежала последи поля, и над ней роилась целая туча мух, ринувшихся на разведывательный беспилотник в бессмысленную атаку. Тут же – буквально лужа подсохшей крови.
– Волк? Ну-ка, повыше...
– Стоп!
Вертолетик завис.
– Господин полковник, это не волк! Он бы кости оставил, а тут просто кишки! Кто-то выпотрошил корову, а мясо утащил с собой! Или увез!
– Господин майор, можно чуть ниже и левее?..
Вертолет опустился ниже, повинуясь командам оператора – и все увидели следы автомобильных покрышек...
– Ниже! Сюда наведи! Увеличение!
А это еще интереснее. Рядом со следом автомобильной покрышки в примятой траве поблескивала гильза...
– Патрон от снайперской винтовки или пулемета. Штатный, – сказал кто-то.
– Да, господа, и след от покрышек знакомый – это армейская машина...
– Военная часть на подножном корме, похоже...
– Вожатый, мы можем пройти по следу машины?
Офицер щелкнул пальцем по левой верхней части экрана, где были какие-то ничего не значащие для непосвященных цифры.
– Господин полковник, еще пять километров, и все. Дальше аппарат потеряет управляемость и упадет.
– Действуй. Пять так пять.
– Есть!
Вертолетик споро полетел по следу, трава еще не успела выправиться, и видно все было отчетливо. Получалось так, что кто-то подъехал на машине, выстрелом из винтовки завалил корову, спустил кровь, выпустил кишки, а мясо увез с собой...
– Господин полковник, выходит на дорогу...
– Замри!
Вертолетик замер – все отчетливо увидели, что машина поднялась на насыпь и повернула налево...
– Похоже, ушли к Варшаве...
– Там голодают, наверное...
– Господин полковник! – крикнул один из офицеров. – Дали картинку с вертолета! По фронту от нас в населенном пункте воинская часть!
– Переключай на меня! Разведчика возвращаем!
– Есть!
Картинка на терминале снова сменилась – разведчик мог вернуться и так, без управления – он помнил начальную точку маршрута и летел к ней кратчайшим путем.
А на терминал командира с одного из висящих над ними вертолетов – пока колонна стояла, они сделали разведывательный рейд – дали картинку. Небольшой городок... улицы... автомобили... костел – и боевая техника. Много...
– Пушечный БТР... грузовик, два... еще БМП, грузовик... БТР...
– Стоп! У костела! Отмотай назад!
Как и в любом польском населенном пункте, центром его была городская площадь с ратушей и костелом. И вот на этой площади, малолюдной, стояли несколько человек в форме, смотрели вверх и махали флагом...
– Что это за флаг?
– Господин полковник, это похоже на простыню с кровати, – сказал кто-то.
– Белый флаг! Они сдаются!
– Хафиз, рацию на прием! Выходи на рабочую частоту!
Для сохранения секретности каждая из бронеколонн, вошедших сегодня на территорию Польши, принуждена была соблюдать радиомолчание. Все необходимые данные колонна получала с вертолетов и собственных разведчиков, при необходимости отдать или получить срочные приказания связь держали только через спутник, по выделенному на каждое подразделение отдельному каналу. Не включали даже рации на прием – современные средства разведки позволяли их засечь.
– Господин полковник, они сдаются! Они хотят нам сдаться.
Нарушая приказ, полковник протянул руку к микрофону.
– Полковник Голеватый, русская армия! С кем имею честь?!
– Я генерал бригады Руммель, мы видим ваш вертолет. Мы хотим, чтобы вы прислали парламентеров для принятия капитуляции.
– Нет, я представляю только вторую бригаду территориальных войск Армии Людовой. Мы не желаем воевать с вами и хотим сдаться! Давайте не будем проливать кровь.
– Тогда выдвигайтесь вместе с боевой техникой на окраину города, я лично прибуду принимать вашу капитуляцию.
– Так точно, выдвигаемся. Конец связи.
Полковник посмотрел на окружавших его офицеров, а они посмотрели на него. Потом полковник сплюнул на пол, хотя в КШМ делать это было нельзя...
До предместий Варшавы ровно тридцать один километр. И четыре часа, чтобы их достигнуть...
...Принимать капитуляцию поляков пошли на нескольких машинах – две гаубицы, две установки огневой поддержки, три бронетранспортера с личным составом, – чтобы принять оружие и технику. В головной машине, прямо на броне, поехал полковник Голеватый, оставив вместо себя за старшего начальника штаба бронебригады, турка по имени Гуль. Еще одна группа, в составе четырех машин, форсировав дорогу и разогнав коров, одной из которых сегодня сильно не повезло, зашла с левого фланга, чтобы в случае обмана ударить по противнику изо всех стволов, в том числе из двух стомиллиметровок. Координаты известны, поставить снаряды на воздушный взрыв над дорогой – ах как хорошо прилетит.
Но поляки и в самом деле собирались сдаваться.
Их было много, но вооружены они были плохо – три пушечных БТР, две БМП и один тяжелый
