ограничиваясь лишь смешными историями, происходившими в полку. Тем более, что обстановка на улицах Москвы почти ничем не напоминала о продолжающейся войне. Разве что более часто встречающимися военными патрулями и заколоченными аттракционами в парке. А так - магазины, кинотеатры и другие учреждения работали как обычно, люди деловито сновали по тротуарам, автобусы неторопливо ходили по привычным маршрутам. Как будто в менее чем тысяче километров отсюда не гибнут каждую минуту сотни людей! Значит - армия справилась со своей задачей, если в не так уж и сильно удаленной от западной границы столице страны тишь и благодать!
Вскоре Воронов устал сидеть дома и стал посещать места, в которых привык бывать до войны. Первым делом он отправился на аэродром Летно-Испытательного института, на котором провел, в свое время немало увлекательных часов. Работа там кипела - на взлетных полосах, ежеминутно сменяя друг- друга, стартовали в небо и возвращались обратно исследуемые самолеты. Вернувшиеся из испытательного полета заруливали на стоянку и на них сразу же - еще винт не успевал остановиться - набрасывались толпы техников и инженеров института, вооруженные инструментами и измерительными приборами. Война требовала постоянной доработки и улучшения поставляемых промышленностью на фронт самолетов и сотрудники испытательного центра ЦАГИ работали над этим не покладая рук. Воронову даже стало немного стыдно за свое вынужденное безделье. Задача удержания паритета в фронтовом небе уже не стояла настолько остро, как прошлым летом, поэтому все летчики-испытатели, мобилизованные в ВВС в начале войны давно уже были отозваны с фронта и вернулись в выполнению своей основной работы. Тем более, что ее все прибывало и прибывало. Разработка многих новых приборов и образцов вооружения, начатая незадолго до немецкого нападения, только сейчас добралась до стадии внедрения и требовала многочисленных испытаний. А вот новых самолетов было мало, в основном только модификации уже выпускающихся.
Вот зарулил на стоянку один из них - По-7Ф, с форсированным и оснащенным серийной, наконец, системой непосредственного впрыска топлива двигателем М-82. На подобном, но «ручной» сборки самолете Андрей летал в прошлом году. А теперь вот готовится их серийный выпуск.
Ожидавшие на земле техники ловко подсунули стояночные колодки под колеса только секунду, как замершего самолета. Открылся фонарь кабины и на землю спустился, разминая затекшее от длительного сидения в одной позе тело долговязый летчик.
- Здорово, Марк! Как жизнь?
- Андрей! - удивленно поднял глаза старый друг, инструктор, а затем и ведомый Марк Галлай. - Какими судьбами? Я слышал, ты командуешь полком на фронте?
Они обнялись и обменялись крепким рукопожатием.
- Уже нет. Достала, наконец, вражеская зенитка. Месяцок лечился, а теперь вот в отпуске, до нового назначения. Бездельничаю, короче!
- Хорошо тебе бездельничать! - ухмыльнулся Галлай. - А мы вот пашем от рассвета и до заката, хуже чем перед войной! Видал машинку? - он показал на только что покинутый им истребитель.
- Угу. Ну и как она тебе? Скорее бы начали получать такие истребители на фронте. А то уже «Фокке- Вульфы» новые у немца появились, да и следующая модификация «Мессершмитта» явно не за горами!
- Ух ты! - удивился Марк. - Ты что, уже встречал в небе ФВ-190?
- И встречал, и даже сбивал. Но противник сильный! Так что, все-таки, с новым По-седьмым?
- Пока дела так себе, - уныло заявил испытатель. - Качество изготовления системы впрыска оставляет желать лучшего, да и греется очень сильно. Скажем так - за линию фронта я на нем лететь пока поостерегся бы. Можно назад и не вернуться даже без встречи с противником…
Он подошел к стоявшему неподалеку ящику и вытащил из него закопченную железяку с рваными краями:
- Во, видал? В предыдущем моторе порвало один цилиндр прямо в полете. На форсаже, правда… Я как чувствовал - перед выполнением «площадки» на максимальную скорость развернулся носом к полосе. Так и пропланировал до посадочного знака с заклинившим движком, даже доворачивать не пришлось.
- Ясно! - Воронов с удовольствием выслушивал подробности об испытательской работе. - Ну а скорость, маневренность и вооружение?
- С этим хорошо! Порвет любого! Ну, кроме, разве что, наших с тобой прошлогодних «конфеток». Так то же индивидуальный заказ был…
Галлай закатил глаза, явно вспоминая подробности своей фронтовой командировки. Андрей прервал его мечтания:
- Слушай, а мне покататься можно? Раз я все равно здесь. Может и чего дельного посоветую. С высоты, так сказать, военного опыта…
- Да мне что, жалко? Лети себе! Только я же здесь не распоряжаюсь. Иди к начальству…
Пользуясь старыми связями, Андрей быстро «выбил» разрешение на полет и уже через час сидел в кабине попахивающего свежей краской По-7Ф. Приборная доска и органы управления практически не отличались от таковых у однотипного самолета, на котором он летал в начале войны. Поэтому, быстро освоившись, взлетел и направился в полетную зону. Покрутил фигуры пилотажа, погонял на разных режимах двигатель. Тот, как будто чувствуя, что в кабине сидит не привычный испытатель, а простой летчик, работал как часы. Только, действительно, грелся очень.
Довольный первым после долгого перерыва полетом, Андрей тепло распрощался с испытателями и покинул аэродром.
Пользуясь наличием свободного времени, Воронов решил ознакомиться с положением дел в атомном и ракетном проектах, к инициации которых имел когда-то самое непосредственное отношение. Информация по ним проходила по разряду совершенно секретной, и, будучи на фронте, он, естественно, о прогрессе в этих направлениях не имел ни малейшего представления.
К сожалению, бумажки, позволявшей открывать ногой двери любого учреждения в Советском Союзе, у него более не имелось. С тех самых пор, как Андрей сменил серый пиджак сотрудника секретариата Сталина на военный мундир, пропуск у него отобрали. Так что для посещения занимавшихся ядерной проблемой заведений необходимо было отрывать от работы вечно занятого Берию - просить организовать поездку, еще и мотивируя это чем-то. Да и большинство из них находились вне Москвы. Поэтому Воронов решил обойтись пока без этого, тем более что кроме удовлетворения праздного любопытства ему там делать было решительно нечего - все, что знал по теме, он давно уже изложил на бумаге. Другое дело - созданный для Королева научно-исследовательский институт ракетной техники под «счастливым» номером тринадцать - преемник ликвидированного еще в прошлом году за полной бесполезностью НИИ номер три (ранее называемый еще РНИИ). Там можно подискутировать и, чем черт не шутит, подсказать более оптимальное решение какой-либо проблемы. Все-таки это почти его специальность. Короче - интересно и с пользой для всех провести время. А главное - НИИ-13, в отличие от предшественника, ютившегося под крылышком Совета Народных Комиссаров, формально относился к Наркомату авиапромышленности, поэтому для его посещения достаточно было подписи генерал-лейтенанта Рычагова, имевшего право инспектирования всех объектов упомянутого наркомата.
Старый друг Паша оказался настолько любезен, что снабдил Андрея не только пропуском, но и машиной, на которой тот и добрался до небольшого подмосковного городка, где располагался институт. Преодолев без лишних задержек проходную, он направился на поиски кабинета главного конструктора. Небольшое, но новое здание, где размещались конструкторское бюро и помещения администрации института, отличалось рациональной планировкой, поэтому искомый кабинет Воронов нашел быстро. Но тот оказался запертым. Кабинет его заместителя, двигателиста Валентина Глушко - тоже. Наличия секретарши у Королева не наблюдалось - не завел еще, видать. Потыкавшись немного по довольно пустынному коридору - здание было выделено новоиспеченному КБ на «вырост», выловил, наконец, кого-то из сотрудников. Удерживая за лацкан пиджака пытавшегося с удивительным упорством продолжить прежний путь и явно находившегося мысленно совсем в другом месте очкарика, удалось выяснить, что Главный с заместителем только что убыли на испытательный аэродром НИИ ВВС. Что они там забыли, узнать не получилось. Вроде бы, авиационной тематики в первоначальном плане работ НИИ-13 не намечалось? Чтобы не разбрасываться силами. Правда, за прошедший год, пока Воронов шлялся по фронтам, потеряв всякий контроль над ракетным проектом, все могло измениться. Почесав в затылке, он пришел к единственно
