месте, слава богу! Андрей радостно рванул его, в последнее мгновение сообразив, что наличие кольца не всегда означает наличие самого парашюта. Но нет, тросик вытянулся с правильным усилием. Резкий рывок, боль в ноге, хлопок наполнившегося купола. «Да что за день сегодня такой - то нереальная пруха, то наоборот!» - чуть не закричал новоявленный парашютист, вися вниз головой. Видимо, парашют все же был не совсем на месте - при раскрытии часть строп обвилась вокруг правой ступни летчика. Кроме весьма неудобного, мягко говоря, положения для приземления, это привело еще и к неполному раскрытию купола. Часть его беспомощно трепыхалась в набегающем потоке воздуха, и земля, и так не очень уже далекая, приближалась гораздо быстрее, чем положено. Воронов, превозмогая слабость и боль во всем теле, начал лихорадочно распутываться, остро жалея, что не имеет положенного каждому уважающему себя парашютисту стропореза.
Несколько секунд тяжелой борьбы с непокорными стропами - и Андрей вернулся в нормальное положение. Купол почти полностью наполнился, и вовремя - вот она, поверхность, в нескольких десятках метров. Приземление прошло гладко, как по инструкции, но Воронова это уже не сильно обрадовало: он помнил, что сегодня у него удача и неудача идут друг за другом в шахматном порядке. Значит, после удачного приземления его наверняка ожидает какая-нибудь неприятность. Да тут и гадать особо нечего - чего хорошего можно ожидать, находясь в глубоком тылу у противника - километров шестьдесят от линии фронта.
Погасив купол парашюта, сбитый летчик отстегнул лямки и прилег на пару минут на землю. Перевел дух и «протестировал» состояние своего организма. Оно оказалось далеко не таким печальным, как следовало, по идее, ожидать после такого приключения. Руки-ноги действовали, переломов не наблюдалось. Ушибов, конечно, хватало, побаливали растянутые при нештатном раскрытии парашюта мышцы правой ноги, ну и, возможно, имелось легкое сотрясение мозга. А может, и не имелось, будет известно в дальнейшем. Кстати, о дальнейшем…
Воронов вскочил на ноги и стал осматриваться. Это, конечно, надо было сделать сразу, но он плохо соображал после непростого приземления. Так и есть - неприятности в виде парочки немецких солдат, явно прочесывающих местность в поисках спустившегося с небес пилота, не замедлили появиться. До них было метров сто пятьдесят, и они пока его не видели, направляясь к парашюту, отнесенному ветром немного в сторону и застрявшему в ветвях подвернувшегося по дороге куста. Вдалеке Андрей заметил еще несколько пар, тоже занимавшихся поиском. Он упал на землю и стал отползать по небольшой расщелине к опушке близкого - метров сто, леса. Может быть, лесом и удастся уйти. Если у немцев нет собак, разумеется. Иначе - на поясе ТТ с двумя обоймами, последний патрон - себе, свои «наземные» способности Воронов оценивал весьма трезво. А в плен попадать ему явно не стоит - невпопад вспомнилась фраза из давно, казалось бы, забытого фильма: «Он слишком много знал!»
Предаваясь таким невеселым мыслям, он бодро, но осторожно полз к лесу. И осторожность его спасла - уже у самой опушки, выползая из высокой травы, он заметил чьи-то стоящие на небольшом бугорке сапоги. А потом и их хозяина - здоровенного немца, одного из давешней пары. Тот внимательно оглядывал окрестности, а его напарник тоже находился рядом. Оба стояли спиной к Андрею, и какие-то неуловимые штрихи в их облике свидетельствовали о принадлежности этих бойцов к тыловой части. Опытные фронтовики так не выглядят. А значит - есть шанс, до леса всего ничего. Только бы других немцев рядом не оказалось!
Андрей поднял давно готовый к бою ТТ. Не надо быть крутым спецназовцем, чтобы с трех метров попасть в неподвижного противника. Грохнули, один за другим, два выстрела, и не успели тела убитых (а может быть - и раненых, проверять Воронов не собирался) врагов упасть на землю, как он со всех ног рванулся к лесу. Минут пять бежал изо всех сил, перепрыгивая через коряги, пока совсем не выдохся. Как ни странно, но преследования, похоже, не было.
Он перешел на шаг. Осторожно проследовал какой-то балкой, продрался сквозь чащобу, стараясь держать направление на восток, и неожиданно вывалился на утоптанную лесную дорогу. Неудачно - прямо на него выехала из-за поворота телега с сидящими на ней двумя мужиками. Свои? Враги? Сейчас разберемся!
Недобро ухмыльнувшись, Андрей поднял пистолет.
- Эй, это ты сбитый летчик? Давай сюда, вывезем тебя подальше! А то облава вокруг! - внезапно заявил один из мужиков, постарше, сидевший на козлах.
- А вы кто такие? - подозрительно поинтересовался летчик.
- Мы тут из деревни, Семеновки. Немцам продукты отвозили, на батарею. А те как раз тебя ловить отправились. Давай залезай быстрее, они тут недалече!
Воронов, все еще подозревая засаду, осторожно приблизился к телеге:
- А что за батарея, зенитная?
- Ага, - второй мужик подал ему руку, помогая влезть наверх. В тот же момент Андрей получил откуда-то сильный удар в затылок и по руке, державшей пистолет.
Его ткнули мордой в плохо обструганные доски, составлявшие днище телеги и скрутили руки за спиной. Скрежеща зубами от осознания своей глупости, он расслышал, как возница обратился к своему спутнику:
- Арвидас, поосторожнее там, господин оберст не любит, когда пленные плохо выглядят. Эстет он у нас, понимаешь ли!
Из щелей между досками в стене барака немного поддувала холодная струя воздуха, но в остальном условия содержания были вполне на уровне. Да и отношение тоже - не били, не орали, кормили сносной пищей и оказали всю необходимую медицинскую помощь. За сутки, прошедшие с тех пор, как его, связанного, доставили в расположение контрразведки переодетые, как оказалось, полицаи, большинство из которых были наемниками из Прибалтики и Западной Украины - какая-то сборная солянка, но с особой подготовкой, самочувствие Андрея улучшилось, силы вернулись. А вот настроение… Надо же было так лохануться! Еще его беспокоило, почему до сих пор не вызывали на допрос. Странно это…
Как будто в ответ на его мысли заскрипел засов на двери барака и та открылась. Воронова вывели из узилища, провели под плотной охраной метров сто по улочке поселка, в котором квартировала немецкая часть, и завели в небольшой, но солидный каменный дом. Кажется, единственный такой в небогато выглядящей деревне. Андрея усадили на стул, двое конвоиров вышли за дверь, но двое остались. Причем они абсолютно не производили впечатления лохов - крепкие, ладные парни с арийской внешностью и цепким колючим взглядом профессионалов. Не забалуешь, однако! Воронов вспомнил свой первый допрос после попадания в эту реальность. Да, сравнение явно в пользу немцев.
За столом вяло перелистывал какие-то бумаги моложавый человек со знаками различия полковника, исподволь разглядывавший гостя. Андрей молча ждал, в свою очередь рассматривая врага. Наконец тот счел, видимо, паузу исчерпавшей себя и поднял на пленника большие добрые глаза:
- Добрый вечер, подполковник Воронов! - сразу же ошарашил он неожиданным заявлением, приветливо улыбнувшись. Говорил полковник на чистом русском языке, но чувствовался, на грани восприятия, небольшой акцент.
- Откуда..?!! - вырвалось у Андрея. Действительно, документов же у него с собой не было! Как они выяснили его личность?
Немецкий офицер рассмеялся:
- Ну, мы же не зря свой хлеб едим! Есть у нас источники на вашей стороне. Так что нам про вас все известно - и имя, и звание, и должность. Надеюсь, вы не собираетесь отрицать?
- Ну, чего уж там, - пробурчал не ожидавший такого быстрого разоблачения пленник, уже заготовивший было легенду для допроса. Зря готовил, оказывается!
- И чего вы теперь хотите?
- Искреннего сотрудничества! Именно поэтому я решил провести нашу первую встречу без протокола, чтобы вы сгоряча не наговорили глупостей, которые помешают дальнейшей работе. Вы ведь молодой, очень перспективный офицер, командир не простого, а особого полка из резерва Ставки! (
Полковник еще долго распинался, расписывая преимущества активного сотрудничества и
