но все равно, бесконтрольный рост населения в них обязательно приведет к голоду, нищете, и в результате - к низкому уровню образования, распространению фундаменталистских религиозных течений и росту социальной напряженности. Ну и весь вектор научно-технического развития надо менять…
- Я так и думал, - кивнул уже почти справившийся с минутной слабостью и вернувшийся к своему обычному состоянию Сталин. - Полный бардак в мыслях! Ты действительно думаешь, что из этих невнятных благих пожеланий получится что-то толковое?
- Не знаю! Только мое дело было вынести проблему на всеобщее рассмотрение, заинтересовать людей. А дальше - решать будет коллективный разум, так сказать. Ни один человек самостоятельно просчитать правильные шаги, конечно, не сможет…
- Коллективный что?!! - удивился Вождь. - А я, глупый, всегда считал, что новые открытия, философские и религиозные течения создаются вполне конкретными людьми! А не аморфным коллективом… Кто будет идеологическим лидером нового движения? И почему нельзя было оставаться на платформе марксизма, наконец?
- Марксизм себя, м.., несколько скомпрометировал. На западе под его флаг массы не пойдут! Надо взять лучшее из марксизма, но подать в новой, более привлекательной и менее резкой, что ли, обертке. Ну и лидеры должны быть из нового поколения, не увязшие в старых идеологических догмах! - выпалил на одном дыхании Воронов.
Сталин встал и, сгорбившись, прошелся по кабинету:
- То есть старшее поколение, в том числе и товарища Сталина, ты уже списал в расход, получается? Теперь понятно, почему ты даже не подумал мне ничего рассказать! Новое поколение, значит… Хотелось бы посмотреть, как вы без товарища Сталина справитесь! - с плохо скрываемой горечью произнес он.
- Ну так и посмотрите, разве нельзя уйти в отставку? - Андрей сам не верил, что он это говорит.
Сталин резко повернулся к нему:
- А кого вместо меня? Не тебя ли, с твоим сумбуром в голове?
- Нет, точно не меня! Я не политик, не умею, да и не хочу! Но вокруг вас достаточно толковых и достойных людей. Сами же их делом проверяли! - выдержал он буравящий взгляд Вождя. - Да и вообще, нужна строгая система выдвижения руководящих работников…
- Ты считаешь, что я не сделал выводов из твоих рассказов? - покачав головой, вздохнул Сталин. - Ты не заметил, что за последние годы Партия почти полностью отодвинута от влияния на административную деятельность? Что внедрена система тестов и требований при приеме на руководящие должности, с самых нижних до самых высоких? И, наконец, что я готовлю на свое место вполне конкретного человека?
Вождь, не дождавшись ответа, еще прошелся по кабинету и, наконец, добавил:
- Да, и я действительно собирался уйти в отставку! Еще не сейчас… Рано еще.., - он встряхнул головой и взглянул на сидящего тихо, как мышь, Воронова и продолжил вдруг совершенно рабочим тоном - Чего это я тут перед тобой отчитываюсь? Давай лучше думать теперь, что мы со всем этим делать будем?
Мало-помалу, жизнь Андрея вновь возвратилась в налаженную колею. Не до конца, конечно. Приходилось регулярно выступать на многочисленных собраниях, семинарах и радиопередачах, как в стране, так и за рубежом, отвечать на многочисленные обращения и писать статьи в журналы, в основном - в новый международный журнал, основанный возникшим общественным движением, взявшим себе название его корабля: «Горизонт». Но, все же, он вернулся, наконец, к работе и, главное, к семье. Ведь почти год первому космонавту очень редко доводилось видеть и общаться с женой и обоими детьми. Второй мальчик родился за полгода до полета и Андрей, сначала полностью погруженный в подготовку к нему, а затем - в общественную деятельность, с ним, по сути, был почти не знаком. И теперь активно исправлял это упущение.
Работа тоже не стояла на месте. Каждые несколько месяцев в небо уходил новый пилотируемый корабль. К концу пятьдесят второго года все шесть космонавтов-испытателей первой группы совершили по полету в космос. Программа испытательных полетов была выполнена полностью, корабль доказал свою надежность и продемонстрировал соответствие заданным характеристикам. Пришло время начинать выполнять долговременную программу пилотируемых космических исследований.
В экипаж первого многоместного полета решили включить врача. Вторая группа космонавтов, включавшая как пилотов, так и инженеров, врачей и других ученых, уже практически завершила подготовку, но госкомиссия предпочла вводить их в «строй» под руководством уже летавших космонавтов. Поэтому командиром нового корабля назначили Воронова - подошла его очередь. Третьего члена в экипаж пока не ввели - сначала пусть попробуют двое.
И вот снова - стартовая площадка! Теперь они поднимались в корабль на лифте вдвоем. Игорь Светлов, второй член экипажа, молодой, но опытный врач, доктор медицинских наук, успел и повоевать в свое время, и поучаствовать в немалом количестве исследований в области авиационно-космической медицины. А теперь готовился к самому захватывающему из них!
Вообще-то пуск был назначен на шестое ноября, к празднику, но по причине плохих погодных условий его перенесли на десятое, к удовлетворению Андрея. Не любил тот запусков «к датам». И, хотя, как начальник службы летных испытаний, постоянно следил за этим, тем не менее «удобные» даты возникали как бы сами собой. Вроде бы, никто конкретно не настаивал, но «так получалось». Воронов уже не знал, что с этим делать…
Программа полета была рассчитана на шесть суток и состояла, в основном, из медицинских экспериментов. Надо было понять, какие изменения в организме космонавтов происходят при длительном пребывании в невесомости. До этого более трех суток люди в космосе не проводили. Андрей мысленно скривился, представляя, сколько раз за предстоящую неделю Игорь будет брать у него кровь и проводить другие медицинские издевательства! Ведь он, по понятным причинам, и был основным объектом исследований врача.
Заняли место в ложементах. после всех проверок и прощаний люк, наконец-то закрылся и они остались наедине с кораблем. Если не считать, конечно, пары телекамер и кучи приборов, ежесекундно замеряющих состояние космонавтов и отсылающих эту информацию к специалистам. А сам корабль практически не изменился с первого полета. Ну, поменяли в кабине некоторые приборы на более продвинутые, скафандры тоже были новой модификации, поудобнее. Пожалуй, самым главным отличием являлся впервые добавленный «наверх» вместо комплекта контрольно-измерительной дополнительный жилой отсек, где, в основном, и размещалось «хозяйство» доктора. Ну и установленные на поверхности агрегатного отсека раскрывающиеся панели солнечных батарей, но их из кабины видно не было.
Последние минуты предстартового отсчета тянулись со скоростью черепахи. Наконец, пошла минутная готовность. Зажигание! Возникшая после этой команды сильная тряска Андрею сразу не понравилась. Неправильная она какая-то, не такая, как в первый раз! Через секунду его подозрения подтвердил возглас оператора:
- Пожар в районе двигателей центрального блока!
Воронов, полагаясь на завопившую во весь голос интуицию, не стал дожидаться, пока среагируют на земле, и решительно откинул защитный колпачок тумблера системы аварийного спасения. Вот и пригодился! Послышался сильный гул и корабль резко рвануло куда-то вверх и вбок. А через пару секунд раздался неприятный треск, корабль сильно тряхнуло и он испытал знакомое чувство невесомости. Аварийные бустеры, завершив свою работу, отстрелились, увлекая с собой обтекатель и дополнительный обитаемый блок. В избавленный от препоны иллюминатор ворвался солнечный свет. Еще один толчок! Видимо, выпустился парашют спускаемого аппарата. Еще секунд семь-восемь и он мягко опустит то, что осталось от корабля на Землю, подальше от аварийной ракеты. Только что-то слишком быстро приближается видимый в иллюминатор покрытый первым снегом кусочек степи…
Эпилог.
