Предварительной разведки я проводить не стал. Знаете, проверять каждый куст — это такая привычка… хорошая она, но бывает опасной. Тут чуйка нужна. Иначе в тебе поселится устойчивый страх перед каждым тёмным домом, и, прощай, разведка, — будешь сидеть перед новым объектом полдня, вынюхивая и высматривая. Я же обязан рисковать по должности. Вдумчиво, с умом, но такие моменты наступают.
Ехали недолго, скоро впереди появился просвет, и просёлок гостеприимно распахнулся делянкой, на которой темнели узнаваемые низкие силуэты крепких строений кордона. Невостребованная старая телега на высокой траве, такая же, как в посаде стоят, бочки, брёвна, забор, поленницы дров под навесами.
Похоже, приехали. Остановились сразу же, и тут дождь как отрезало, стало слышно, как глухо тарахтит дизелёк джипа. Но небо еще тёмное, а высокие деревья небесную тьму сгущают. Самый решающий момент. Ехать наверху под дождём и с пулеметом наизготовку мне ничуть не в падлу, хоть и 'бр-р', но тут случай особый. Какой пулемёт! Мы как бы с миром, мы не бандиты, зачем сразу пугать людей, угрожая им оружием? Еще и вмажут, не дожидаясь очередей пришельцев… Машин у домов не видно, людей и собак тоже. Вокруг почти тихо, если бы не побрякивание, будто за зданием посуду моют. А над травой и домами стоит густой дух свежекопчёной рыбы, его глотать можно! Есть, попали. Тут люди и вряд это бандюки, братве чуток погромче положено себя вести, да и рыбный промысел для них более чем сомнителен..
— Давай к избам, Петь.
Дверь центрального дома открылась, и в проёме показался силуэт пригнувшегося мужчины, слабо подсвеченный изнутри. В руках ничего нет.
— Загоняйте машину-то за дом, что ли, под навес! — крикнул он совершенно спокойно, будто мы давно знакомы. После чего мужик исчез, оставив дверь слегка приоткрытой, в знак того, что входить можно.
Мы с участковым переглянулись, так нас здесь ждут? Если это — встреча, то весьма оригинальная. Поставив машину под тёсовую крышу, вышли, захватив оружие. Пётр поставил 'старлайном' на сигналку звук, закупорил машину.
— Что думаешь?
— Пока не понял. Ладно, что стоять, заходим.
Отряхнулись мы под козырьком, потопали ногами, памятуя, что в подобных домах сени не предусмотрены, и зашли в дом, на свет камина. За пустым столом сидели мужчины, семь человек разных возрастов и напряжённо глядели на нас. Некоторые ощутимо похожи друг на друга — большая у них семья, поколения. Сесть не предлагают.
— Добрый день всем! — первым начал я. — Если бы не дождище, так вообще красота. Без приглашения мы, так уж вышло, но по делу. Искали вас.
— Здрасьте, — пробасил самый старший, вставший к нам из-за торца стола. Без всякого предварения угрюмо заявил: — Мы тут подумали… Не готовые мы пока. Не решили ещё. Кто что говорит, кто-то и не против, вроде. Ну и бабы наши, оне ж просто так не могут, им всё в деталях надо. Тут и убедить придётся, мож, и попугать. В общем, нам бы еще один день нужон. Завтра приезжайте, а мы еще совет подержим. Вот так мы пока. Завтра давайте.
И замолк. А руки-то у некоторых под столами.
— Боюсь, мужики, вы нас не за тех приняли. Что, машина похожа? — стараясь говорить совершенно спокойно, я демонстративно прислонил ДПМ у двери. Но автомат висит на руке, кобура с 'наганом' расстёгнута.
— И оружие, и машину признали, — медленно проговорил старший. — Чего ж не узнать-то её? Перекрашена, вижу, да номера-то те же. А вы кто ж такие будете тогда, ребятки?
Я мысленно икнул от стыда. Ну да, мы просто орлы, а орлы прятаться не умеют. Позор семьи. Что мужики скажут, когда узнают…
— Командир группы разведки анклава и Замка 'Россия', Демченко Сергей Вадимович, — с этими словами я внушительно протянул ему свое удостоверение, для таких вот случаев и сделали. Корочки красные, само типично ларёчное, но зато пухлое. Внутри моё фото — продукт единственного фотопринтера, должность, внушительная подпись Сотникова черными чернилами и синяя сборная 'тродатовская' печать, которую поверху жирно шлёпнула секретарь Неля.
— Начальник полиции Замка, шериф территории, Уксусников Пётр Игнатьевич, — шериф тоже протянул ксиву.
Бух! на стол легли три топора и две дубины. Нормально!
— Данная машина реквизирована у бандитствующего элемента для нужд разведки, сами бандиты уничтожены во время попытки захвата чужой собственности, — пояснил шериф.
По комнате пронёсся воздух общего выдоха.
— Федька! — рявкнул старшой, — к женщинам давай иди, пусть стол начинают собирать. Быстренько! Колька, трахома, бери братьёв и дуйте ветром на просёлок, да смотрите там в оба. Плаш-шы возьмите, бесы! — и уже нам, доброжелательно, но с достоинством: — Ребята, да вы садитесь вот. Поснедаем немного. Только тут ведь такое дело, что…
— Ждёте кого-то? — перебил его участковый.
— Пантелей Федорович я! Пантюховы мы.
Ну, вот мы уже и рукопожатные.
— Дык, если не вы? — заволновался дед, — значит, вскоре и эти черти сюда приехать должны? Вчера заявились с условиями: молодые, без всяких там, к ним в банду, остальные — тут, добывать им мясо да рыбу, заготавливать копченья. Сутки дали на ум, трахома их забери. Ну, вот. А оружья-то у нас и нету, закинуло всех, как есть и без ничего. Уходить мы уже собирались. В лес.
— Сколько человек приедет? — я прикинул: стены толстые, пулемёт есть. Проблем нет.
— Оне два раза приезжали. Первый раз вдвоём, мол, просто познакомиться, а вчера трое явились, рожи, мать их.
— А мы подождём, да, Пётр? Только вы, Пантелей Федорович, ребят своих из помещения уберите, как начнётся, брёвна хороши в стенах, но всё-таки.
Мужики с топорами послушно потянулись из комнаты, всем своим видом показывая, что они рядом побудут, за углом: 'Если что — выскочим с рёвом'.
Шериф тронул меня за плечо.
— Как воевать собираешься?
— Одного надо брать живым, во что бы то ни стало.
— Можно и всех, если очень постараться, — предложил Уксусников.
— Нет, не будем мы стараться, шериф. Если хоть один заподозрит и убежит, да спрячется за постройками, — лови его потом, бегай с перестрелками, а тут женщины, дети.
— Понял, тогда остальных умираем, — легко согласился Пётр. — Значит, так, главное, чтобы первый в дом вошёл — я его беру. Не волнуйся, справлюсь, Пантелей Федорович поможет, если что. Ну, а ты тогда вали остальных. Спеленаю — включусь.
— Принимаем, — еще раз подумав, согласился я. — Пантелей Федорович! Просьба огромная к вам. Вы, когда будете в дверях встречать гостей дорогих, скажите им что-нибудь такое, чтобы все, именно все, из машины к дому пошли, хорошо? — и не познакомились-то толком… — Вы же лесник, как я понимаю?
— Эх, сынок… Был я лесничим, почитай, что всю жизнь, а ныне весь в отставке. Сейчас мои старшие лесничими работают, — вздохнул мужик и поправился. — Работали.
— Понятно. Держите ружьё, подстрахуете и шерифа, и меня, если промахнусь или перестрелка пойдёт. Договорились? И еще раз прошу, семью спрячьте подальше, от греха.
Ряд неясных мне моментов оставался. Оправдана ли уверенность Уксусникова в своих способностях к скручиванию бывших коллег? Выйдут ли все приехавшие из машины? Успеют ли дозорные пацанчики добежать до кордона?
Но всё разрешилось очень быстро.
Пацаны не бегали, они по цепочке подавали знаки.
Серый ментовский 'уазик' по-хозяйски бодро, не задерживаясь для осмотра местности, вкатил на площадку перед домом и нагло бибикнул на весь лес. Из передней двери вышел пассажир в ментовской форме, не глядя вокруг, сунул голову в кабину, что-то говоря водителю. Выпрямился. Тут в дверях показался
