такой маленькой площади? С какого пуркуа?
Хорошо, идём туда, действительно, спокойно всё обдумать надобно.
'Дункан' встали к каменистому берегу возле приметной скалы в форме двух лошадиных голов, мы так и пометили на карте, — 'скала Две Лошади'. А вот тут стоит поставить заимку, но уже не для дела, а для отдыха. Скалы, две реки, рыба плещется. А воздух! Я глубоко втянул все запахи этой первозданной чистоты.
— Духами не пахнет? — поинтересовался Шамиль.
— Пахнет! Белошвейки готовятся к вечеру…
В который раз взяли в руки рукотворную карту-схему, спорить, по большому счёту, не о чем, это может быть только Сена, другое можно притянуть, но только за уши. Вот расстояние от нас до французов, вот степь. Точнее, язык степи, опускающийся к югу. Ширина его нам неизвестна, может быть и так, что на восточном берегу Сены нормальный лес, переходящий к востоку в степь. Вот ставка франков, она на западном берегу реки. От Нотр-Дама река загибается к востоку и впадает в Волгу. Допустить, что один рукав Сены впадает непосредственно в море, а другая её часть зачем-то отворачивает и вливается в Волгу? Не позволяет ширина этой реки говорить о разделении потока выше по течению.
— Река узковата, меандрировать может изрядно, мелей наверняка много, медленно пойдём, часто стоять будем, — предупредил Коломийцев.
Особенно не сэкономим, примерно то на то и выходит. Единственное, по морю болтаться не придётся. Нужно решение.
— У меня бочка есть контрольная, в трюме принайтована, — неохотно признаётся дед.
Очень хорошо! И всё равно…
— Так. Выполняем первое задание, сначала идём к морю. По факту принимаем решение по дельнейшим действиям.
Разворачиваясь в Сене, буксир выскочил на простор и снова устремился на юг. Волга не торопится разливаться. Больше всего мы опасались еще одной аналогии с Волгой 'старой', где устье великой реки представляет собой огромную 'метёлку' рукавов и бесчисленных проток. Однако, в низовьях река течёт по скальным грунтам, и 'метёлка', похоже, не предвидится.
Вот в этом месте быстро идти не получится, канал только слева, середину реки и ближе к правому берегу украшают буруны перекаты, иногда и камни торчат из воды. Чайки летают стаями. Появились береговые крачки, их гнезда — в береговом склоне. Отмели правого берега для этих птиц — отличное место для добычи рыбной мелочи. Наконец, река чуть расширилась, опять пошла глубокая вода. С постоянно подмываемых крутых берегов в воду сваливаются деревья, на поверхности то и дело появляются чёрные полоски стволов с ветками. Последние иногда торчат настолько причудливо, что издали их вполне можно принять за небольшое судно. Коломийцев к брёвнам не прижимался, но и не боялся особо. К особо подозрительным даже подворачивал, чтобы рассмотреть наверняка.
— Что-то уж больно необычное, — заявил Шамиль.
Значит, опять бинокли в руки.
— Батюшки мои, да это же плавник, — настолько удивлённого Коломийцева мы ещё ни разу не видели.
Точно, плавник. Характерный, очень и очень не маленький.
— Это что, акула? — глупо спросил я.
— Вроде, акулы в реки не заплывают, пресная же вода, — неуверенно сказал Монгол.
— А в Гудзоне солёная, что ли? — возразил наш удивительный капитан. — Самолично видел.
Вот так, не зазнавайтесь, суслики! Подошли чуть поближе, на уважительную дистанцию. Коломийцев что-то притих, ничего не рассказывает про 'сталь спокойной плавки' на корпусе 'Дункана'. Акула не рыскает, прёт к мору прямо, вздымая воду, словно дизельная подлодка класса 'Лада'. Ладушки-ладушки…
— Какого же она размера? — наконец не выдержал капитан.
— Как трамвай. Есть такой американский фильм, 'Челюсти', так вот там такого размера рыбка и снималась. Может быть, это и есть большая белая, 'кархародон каркариас'? — блеснул Шамиль. — Там еще кораблик потопили к дьяволу.
— Ты деда за олуха-то не считай, смотрели мы тот фильм, вы еще в пелёнках лежали, слюни по щекам распускали! — тут же взвился дед, гордо выпрямив спину.
— Потопили… — уже спокойнее проворчал он. — И не 'рыбка' там снималась, а макет. И баркас рыболовный у героев был, да не из лучших. А на баркасе капитан-дурак. 'Дункан' той калоше не чета, у нас судно солидное, сорок тонн водоизмещения, мы такую акулу на завтрак сожрём.
Желания выходить в море у меня резко поубавилось. Если уж зайцы… ну, вы помните.
Вскоре акула перестала нас занимать по причине объективной: впереди показалось море. Широкая синяя полоса. Река почти не расширилась, лишь чуть развернула берега в устье.
— К какому берегу пойдём?
— К нашему. То есть к левому, — поправился я.
Все имеющиеся на борту камеры работали постоянно. Меняли аккумуляторы, карты памяти и снимали всё подряд. Берега в устье высокие, гористые, похоже, будущим сёрфингистам широкие пляжи с рекордными волнами тут не обломятся. Чем ближе мы подходили к левому мысу, окутанному брызгами прибоя, тем ясней становилось — на морском просторе серьёзная волна, особо высокая там, где Волга, со всей скопившейся за время прохождения через хребет энергией, выплёскивалась в море.
— Выходить не буду, — сразу предупредил капитан. — За мыс завернём, волной вас помолотит для тренировки, и назад. Для первого раза этого достаточно.
— Владимир Викторович, если можно, ещё поближе к берегу, — попросил я. Густой лес на склоне нужно осмотреть пристальней.
Заворачивать за мыс нам не пришлось.
— Сергей, изба по траверзу, — крикнул капитан и тут же начал левый поворот.
Точно, изба знакомого типа, разглядеть её можно только вблизи, строение удачно скрывается за деревьями. Таки 'локалка'? Только, что-то маленькая она какая-то для склада, несерьезная. И, тем не менее, что, Голдбрейх опять прав? Лучше бы он кое в чём ошибался.
Как уже не раз бывало, для причаливания пригодился заливчик практически напротив избы, куда 'Дункан' спокойно зашёл и встал на отдых.
— Шам, пулемёт, — напомнил я без надобности, но для порядка. — Дядя Вова, Наблюдателя поставьте, где повыше. Только с оружием.
Поднялись к избе, это метров двадцать от обреза воды. Склон здесь не особо крутой, но не разбежишься, под ноги смотреть надо внимательно — округлые камни, корни деревьев. Никакой тропки между сосен не пробито, признаков пребывания людей не видно. Да и зверей тоже.
— Шамиль, оглянись!
В стороне от устья, с правой стороны реку охраняет тёмный одинокий остров в окаймлении белой пены. Те же высокие берега, порос соснами. Небольшой, но и не крошечный, остров так и просится для установки маяка с огромным фонарём под куполом остроконечной башни.
— Как нога? — поинтересовался я, предварительно проверив себя, не спрашивал ли о том же сегодня.
— Хочешь, на руках дойду до избы? — усмехнулся Монгол.
Не доходя до цели, мы притормозили и сначала обошли сооружение вокруг, высматривая следы. Чисто. Изба без окон, лишь небольшая щель под самой крышей для вентиляции. Это крошечная 'локалка'. Осторожно зашли. Так.
— Ну что, Шам, похоже, что мы больше никуда не едем. Французы курят бамбук.
— Ну, теоретически перепрятать можно…
— Ты к этому готов?
— Не готов. Давай, зови Олега с Пашкой, таскать будем, пока свежее.
Я вытащил рацию и первым вышел из двери.
Монгол повозился и направился следом, держа в руке специфического вида длинную брезентовую
