У одной железяки к согнутой стороне примотаны два проволочных кольца — одно на самом конце, второе на сгибе. Быстро соединив прямые концы железяк заранее заготовленными болтовыми хомутами, Клим с Гошей пропустили через кольца толстую лесу и привязали к ней кусок пенопласта. Лесу растянули по всей длине железки и закрепили. Совместными усилиями конструкцию опустили в воду стороной с куском пенопласта. Гоша держал агрегат за изогнутый конец, а Клим, проткнув водную поверхность 'бездонным ведром', стал смотреть и, выполняя функции наводчика-оператора, командовать, направлять согнутый конец железяки.
— Вправо давай! Ага… Прямо вперед, стой! Влево чуть, ещё немного влево, вперед! Еще вперед, стой. Отвязывай леску, всё, взяли.
Гоша одной рукой дернул за лесу, узел развязался, и леса стремительно заскользила в воду. В метре от борта лодки на поверхности воды появился кусок пенопласта. Клим веслом подогнал его к борту, взял в руки пенопласт с привязанной леской, и закрепил её за гнездо уключины. Совместными усилиями они подняли агрегат из воды, быстро разобрали, уложили на дно. Леску из колец выдернули и привязали к трехмиллиметровому плетеному линю, а линь к двенадцатимиллиметровой веревке, брошенной с 'Дункана'.
Когда под станок протянули тросо-цеповую 'силовую часть' зацепа, наблюдавший с палубы Коломийцев удовлетворённо крякнул.
— Давай подтянем его ближе к берегу, пока вода на реке малая.
'Дункан' двинулся по мелкой бухте, плугом подтащил станок к берегу, метров на сто. На песчаном пляже собралось всё население Молдаванки, наслаждаются зрелищем, билеты можно продавать.
— Стоп! Всё, мелко уже, ближе не пойдём. Два 'хуцкварника' у Дугина в станице имеются, вот пусть дальше сам и тянет. Парни, трос на берег, вручите старосте.
Уже по пути к Замку, отметив, как самодовольно капитан поглядывает на площадку донжона, где возле стереотрубы стояли тёмные фигурки посрамлённых наблюдателей, я искренне произнёс:
— Ну, вы, Владимир Викторович, и монстр!
— Делов-то было, — усмехнулся дед. — Профессиональная смекалка и огромная жизненная опытность. Живу долго, видел много. С Эльбруса фашистский флаг сбрасывал.
И я даже не понял сразу, шутит он, или нет.
Вредный дед? Не-а, цену себе знает. Такие мир переворачивают, только попроси с подходом. А станок в ход так до сих пор и не пустили, всё возятся с ним, налаживают. Большую часть утопленного железа сдали в 'литейку' мехзавода.
Вообще-то я опять наивно планировал устроить выходной — сегодня суббота, всё-таки, иногда получается совместить календарь и реал, поваляться, оттянуться, в кофейне посидеть. Бенц! И опять срыв — через два часа с высокой тоской в душе еду в Берлин, по приказу изверга Сотникова, определять регламент связи, раздавать позывные и частоты, там уже начался бардак. В Берлине сейчас, как говорит Гоблин, 'самый нагретый движняк', пульс жизни всего анклава, поднятие целин. Там все наши периодически пасутся. Бранко Бранкович со всей командой Патруля передислоцирован туда. И это надолго, все посёлки перешли на усиленный режим охраны. Так что, Бранко уже и семью в Берлин перевёз, как и ещё двое патрульных. У остальных родня пока тут.
Перетасовка уже пошла полным ходом.
После собрания, которое Сотников провёл с немцами в самый первый визит, обитатели Берлина думали три дня. Тем временем наши спецы просто вытаскивали специалистов. Приехал Дугин, нашёл двух немецких инженеров, которые уже год как с луками бегают, поговорил по своим специфическим делам, и сходу предложил им взять на себя наш цех металлообработки мехзавода! Весь и в полное командование.
И вот теперь представьте.
Нация нацией, 'дойчланд юбер аллес' в подкорке, но есть и самое базовое — семья, жена, дети. Перед вами выбор: продолжать бегать с луком, вскоре от щедрот российских — ура, с ружьём, или заниматься любимым делом, — по специальности, с совершенно другим социальным статусом. В эксклюзивно-немецком огороде ковыряться, в перерывах между охотами и драками с зусулами, или же учить своих детей теории машин и механизмов, продолжая трёхвековую династическую традицию инженеров-механиков.
Тебя же не в батраки зовут, а в начальники, доверяют службу ставить, ресурс предоставляют, людей, возможности. А конкретно сейчас ещё и власть. Над русскими, между прочим, белорусами, сербами и вообще всеми, кто у тебя в штате, хоть папуасами. И всё на благо Анклава. Многонационального. На благо всем, в том числе, и родным своим немцам.
Или вот Зенгер, немка, к слову, прикатила в Берлин. Нашла там женщину-врача: одинокая, детей у неё нет, хирург. Год уже без привычной работы, стояла раком на полянках или у речки с бельём, квалификация хирурга стремится к нулю. Оказывала примитивную медпомощь, как умела, вместе с терапевтом, мужиком. Перспективы прежние, разве что русские свет сделают и в быту немного помогут очеловечиться. И вдруг тебе предлагают переехать в Замок, в круг коллег, к интересной и социально сверхзначимой работе, сразу зачисляет в штат Медцентра.
Сложные выборы? А вот это уже в меру развитости собственной понималки. Медик быстро понимает, что такой малочисленный подвыбитый кластер сам, гомогенно, не выживет. Всё едино чужие появятся: в одном поколении мужиков будет не хватать, в другом — женщин. Значит, рядом с немкой поселятся зусулки и сомалийки, это без вариантов. И пойдут по Берлину с бубнами забавные мулаты. Ну, если, конечно, патриотически-массовое самоубийство не входит в цель кластера. Так может, русские правы, и в Новом Мире выживет лишь тот, кто готов смешивать кровя?
Есть и другие люди, с другим миропониманием. В Посаде планировалось открыть таверну — сделали, называется она 'Две стрелы'. Почти сразу же открылась и кофейня — 'Гавана', любимое место вечернего тусняка. Так вот, приехали немцы на смотрины, — а теперь наш боевой автобус с пулемётом на крыше каждый день ходит между Замком Россия и Берлином, полюбовались, и тут же, сразу после совещания в донжоне, к Сотникову с Ульфом Курцбахом подкатывает германец из Гамбурга, с женой. Дитрих зовут, ушлый мужичок, деловой до немогу. Дайте, говорит, добро на честный бизнес, хотим ещё одну таверну поставить, в Ментовке, прямо у дороги, с традиционной немецкой кухней, колбасками да сардельками жареными, да капусточкой, да с картошечкой….
Потом мы все удивлялись, как быстро он тему просёк, и всё в уме щёлкнул!
В Ментовке уже за сорок человек живёт, мясное производство рядом.
Дровянка пухнет на глазах, рядом трасса как бы федерального значения, постоянно машины мотаются, на осыпи пост поставили, ДТ-75 ковыряется, роет-толкает, постепенно делает горку всё положе.
Сотников инициативнику, мол, так у нас прям в Замке колбасный мастер имеется, Вкусная Марта, чешка, жена Якуба. А тот улыбается, говорит, что всё уже схвачено и с Мартой он предварительно уже забился на поставки! О, хватка! В Берлине ему сделать ничего нарядного в коммерческом плане не светит, и это ещё надолго. А тут Шанс. И он его упускать не собирается. Короче, подписывайте, вожди, пока кто другой место не забил. Ну и подписали, переехал с семьёй в Ментовку.
Всего выехало шесть семей специалистов разных специальностей. Новый Берлин — это вам не тот старый добрый 'Spree-Athen' — 'Афины на Шпрее', что в Староземье, это так и не обжитый до уровня хоть какого-нибудь комфорта каменный замок-символ, с которым у многих ассоциируются муки и страдания.
Ещё две большие фермерские семьи выразили желание перебраться на правый берег Волги. В районе Берлина свободной земли нет, хватило бы для основного стратегического посева. О фермерстве нечего и мечтать. В Правобережье раздолье, перспективы. Фермеры с прусскими корнями: 'Можно, мы селение Кёнигсбергом обзовём?' Сотников: 'Да хоть Куалу-Лумпур'. Сколько они земли хапнули, никто и не считал. Прокатили их на 'Дункане', с уважением, всё показали, и заложились немцы, ещё южней Молдаванки, место там, честно скажу, замечательное. Своя бухточка, закрытая от северных ветров, речка, наверху озерцо, лес плотный, а сразу за ним — степи, пастбища. Принцип: 'Анклав помогает строиться всем и всегда' неукоснителен, пруссаки просто офигели, когда к ним потащили брёвна, пиломатериалы, отделку. Оружие сразу дают. Куры, утки, гуси — нате, коров пообещали, кому, как не им дать…
Так что политика политикой, а рассасывание началось стремительно.
