дней назад, как я слышал, очередная группа придурков с правого берега Волги, ничего не знающая о предшествующих событиях, опять попыталась закрепиться на реке, даже две лодчонки притащили на квадрах. Речной патруль квадры отогнал, лодки конфисковал. Но основная база пиратов так и не найдена. Вот Гонта и старается.
Через минуту прапорщик водной пехоты откликнулся.
Пш-шш…
— 'Горка' в канале, приём.
— 'Горка', здесь 'Кабарга', жди.
— Принял. Жду.
Пш-шш…
— Алексей Александрович, трубочку возьмите, Гонта на связи.
— Гриша, это Сотников говорит… Пш-шш… Что там у тебя шипит? Или это у меня? Подожди-ка.
Я обернулся к водителю.
— Стёпа, мы в ЗАС-е? В телефонном режиме?
Тот кивнул головой, мол, говорите спокойно. Но, и хорошо.
— Гриша, приветствую, вы там это, где находитесь?
— Здравия желаю, тварищпрезидент! Нахожусь примерно в двадцати километрах севернее Тортуги, есть контакт.
— Сомалийцы?
Неделю Гонта ищет по реке осиное гнездо сомалийцев пиратов, но пока безуспешно. А вот одиночек находит, и успешно с ними общается. В его распоряжении две мотолодки и три германских бойца. Как говорит Гриша, немцы работают, как звери, во всех смыслах. Охотно, дисциплинированно, моментально учатся и жалости к пиратам не ведают, вошли во вкус.
— Так точно, товарищ Командор. Разрешите доложить?
— Давай.
— Состоялся огневой контакт в преследовании, противник частично уничтожен, остальные рассеяны по степи. В трофеях две лодки, обе без моторов: деревянная вёсельная и алюминиевая с транцем, обе взяты на берегу, у них тут хижина в притоке. Одна большая лодка утоплена вместе с мотором, не смогли иначе, Алексей Александрович, повинюсь.
Вот что значит это слово 'рассеяны', а? Отбежали на полкилометра, набивают пустые магазины, или ждут ухода назойливых борцов с пиратством? Что за язык у военных такой?
— Понял, Гриша, давай дальше.
— Из стрелковки взяли два 'спринга' и один 'кольт', хороший, кстати. Ещё 'таурас', револьвер, хромированный, вам не нужен?
— Нет, Гриша, у меня есть. Что ещё?
— Мы без потерь, в хижине освобождён один египтянин. Есть пленный сомалиец… Ох…
— Что вздыхаешь, Гриша?
— Да тупой он, как бубен! Ничего толкового сообщить не может. Или дурку гонит. Зубы выдавлю.
— А ты что, Сенеку там ожидал увидеть?
— Есть наводка на схрон, нужна 'сухопутка', будем готовить операцию, завтра пойдём. И это, — Гонта замялся, взял паузу. — Алексей Александрович, у немцев лодок уже достаточно, а я деревянную Белой Церкви давно уже обещал добыть… Да и вторая пригодится в Замке. Переправить бы надо, вместе с 'кадрами'. Решаемо?
— Понял тебя, понял. Делаем так. Свяжись прямо сейчас с Корнеевым, он гоняет пароход на пробных, сейчас в Россию пойдёт. Подкатит к тебе и заберёт всё, и людей, и лодки, на меня сошлись. По итогам связи доложись Стёпе. Как понял?
— Принял, товарищ Командор.
— Гриша, я так понимаю, что мне тебя тут не дожидаться?
— Нереально, Александрович, пока то, сё… Долго буду возиться, в темноте придём.
— Ну, понял тебя. Тогда позже пообщаемся, когда сам приедешь. Давай, удачи тебе, Гриш, береги людей. СК.
В пределы стен берлинского Замка я всегда вхожу со сложными чувствами.
Тут и ревность, и неизбежное сравнение… и страх.
Крепость уже, двор более вытянутый. Стены пониже, но шире, есть внутренние портики по периметру с арочными перекрытиями и галереями — вот этому позавидуешь. Камень стен мельче и темнее нашего, во внутренних строениях больше средневековья, детали архитектуры поизящней. Но такой центральной площади с фонтаном, как в Замке Россия, тут нет.
Субъективно, Замок Берлин более красив.
Объективно, Замок Россия более грозен. Державен.
Что мне более по душе?
Скажу — сочетание.
Кстати, моя Ленка предложила мне второй день свадьбы отметить именно в Берлине. Дескать, и антураж сменить, и политически выверено; ну, а первый день — в родных стенах. Наверное, она права, а мне по барабану. Я вообще хотел всё это дело учудить в станице. Когда проболтался, Туголуков с корешами пообещали устроить грандиозный 'той' на всю степь — невиданной силы и размаха — с гонками на пристяжных гепардах и поеданием печёных яиц кондоров.
Наверное, я с невестой соглашусь, прекрасно понимая, что бургомистр явно в доле.
В Новом Берлине донжон ниже моего, а вот домиков на территории больше и расположены они удобней. Свинарник в замке уже ликвидировали, перенесли на 'родное' место, страх перед зусулами пропал, территория надёжно охраняется, хотя Зусулка берлинцев прощупывает, и будет прощупывать ещё долго.
В главный зал центральной башни, где, как и я, живёт бургомистр и находится операторская, я больше не вхожу — одного раза хватило с лихвой…
На всю жизнь запомню я свой первый визит.
Приехал с помпой.
Встретили.
Но не успел я через открытые двери зайти в залу и поздороваться за руку с широко улыбающимся Ульфом Курцбахом, как в операторской тренькнул звонок стандартного приглашения. Сразу заподозрив неладное, я открыл дверь и посмотрел на загоревший синим дисплей, моментально отметив до дрожи знакомую обстановку помещения — как из дома не выходил. Плита, стол, планшет…
Пугающая надпись гласила:
Переключение оператора на новый канал.
Автоматическая регистрация присутствующего оператора произойдёт через шестьдесят секунд.
С трудом выйдя из столбняка, я бесцеремонно растолкал ничего не понимающих хозяев-немцев и сталкеров, столпившихся у меня за спиной, медленно закрыл дверь и крикнул:
— Все назад! В помещение никому не входить!
После чего с проворством боевого единорога драпанул вниз по лестнице — во двор крепости. Остальные ринулись за мной. Мой нукер Якуб вообще решил, что налицо какое-то покушение на шефа, тут же вытащил обрез и с бешеными глазами бегал во дворе вокруг меня, стуча набойками сапожек по брусчатке на поворотах так, что искры летели, и не подпускал к шефу никого, пока Гоблин его не поймал и не зажал подмышкой.
Перетрусил я тогда крепко. Лишь после выкуренной сигареты и глотка из знаменитой фляжки Демченко пришёл в себя.
Ничего себе!
А если бы Смотрящие меня 'переподключили'? Завис бы навеки в Берлине? Не факт, что обратный
