— Нет! — завизжал Париж.
— Пошли к «гравити».
Мучитель слегка дернул за воротник. В глазах у Славки потемнело. Руки предательски задрожали, а штанина начала намокать. В Зону он зашел всего на третью ходку. Такой стресс молодому сталкеру перенести без последствий было не под силу.
— Двое! Двое! Почти трупы!
— И ты их обобрал?
— Я…
— Молчи, — шикнул мучитель. — Зона не любит крыс. Крыс Зона убивает.
Из самой глубины Славкиной груди вырвался слабый стон. Глаза парня предательски заморгали. Его оглушили два звонких выстрела. Париж повалился на живот и истерично закричал. Оба плеча обожгло, руки не слушались.
— Полежи пока, — перед самым носом Парижа мелькнули тяжелые кожаные армейские ботинки. Рука незнакомца пошурудила в рюкзаке, забрав только чужой ПДА. Лица Славка так и не увидел.
Седой высокий и худощавый сталкер, закутанный в длинный прорезиненный плащ, внимательно посмотрел на прибор. Он нажал несколько клавиш и задумался, потирая ладонью переносицу.
«Основное дело завершено. Объекты найдены. Можно смело прострелить себе башку, оставив все на завтра», — подумал он.
Несколько минут сталкер нерешительно мялся на месте, теребя ремень винтовки, а потом двинулся вперед. До полуночи у него было много времени, чтобы доделать еще одно незаконченное дело.
Вик умер. Не от жажды. Скорее всего, от внутреннего кровотечения. От уголка губ до шеи сталкера пробежала тонкая нитка подсохшей крови. Стеклянные глаза дырявили потолок.
Смертин не помнил, как добрался до подвала. Он осознал себя уже сидящим над телом Вика. Пальцы Смертина крепко держали бесполезную фляжку.
Стрингер даже не заметил, что лишай исчез. Из-под обрывков одежды выглядывала перемазанная грязью и копотью нормальная человеческая кожа. Смерть издевалась над ним. Или Зона. Играла с журналистом, словно кошка с привязанным к ниточке фантиком. Фантик надрывно хрустел, мялся, а ниточка все не рвалась.
Алексей вышел из транса. Надо было что-то делать. Чем-то себя занять. Он осторожно сгреб обе ноги сталкера и потащил тело к выходу. У самой двери из-под ног метнулась стайка чернобыльских крыс. Падальщики уже почувствовали смерть и надеялись на сытную трапезу.
Смертин выволок тело за хлипкую, местами поваленную ограду автомойки и уложил на траву. Куртка на правой руке толстяка задралась. «Витя», — прочитал простенькую татуировку Алексей. Он достал нож и начал ковырять ватными руками могилу. Смертин не знал, сколько потратил времени. Но он все делал на совесть. Даже крест сладил из кусков забора, на котором аккуратно вырезал: «Виктор. Вик. 19 августа 2031».
Нервы не выдержали. Стрингер сидел на земле и тихонечко поскуливал, обхватив голову руками. По заросшим грязно-рыжей щетиной щекам текли крупные слезы. Грудь конвульсивно вздрагивала.
Вик стал неотъемлемой частью этих бессмысленных пугающих обрывков бытия. Этого безумия. Безумия Зоны. И теперь сталкер ушел навсегда. Стрингера колотило от того, что последние несколько дней все вокруг него умирали. Этот мир перемалывал людей, как мясорубка. Он словно только для этого и был создан. Смертина трясло от осознания того, что он тоже когда-нибудь обязательно оступится, ошибется, сломается. И это будет скоро. Очень скоро.
Смертин не замечал, как его окружает стая слепых псов. Как собаки плавно заходят за спину, жадно ловя носами его запах. Как хладнокровно наблюдает за жертвой их чернобыльский вожак, отдавая четкие телепатические сигналы. Фантик в который раз скрипел под когтями таинственной кошки, а ниточка вздрагивала от натяжения.
Сухой выстрел хлестанул кнутом пастуха. Смертин вздрогнул. Собаки бросились врассыпную. Труп чернобыльского пса скатился по куче обломков красного кирпича и застыл внизу. Проломив ударом ноги дыру в заборе небольшого, пристроенного к автомойке палисадника, к Алексею приближался высокий человек. Большую часть лица незнакомца скрывал широкий капюшон. Смертин увидел только короткую седую бороду да плотные серые штаны с кожаными наколенниками, выглядывающие из-под длинного коричневого плаща. В руках человек сжимал штурмовую винтовку «Steyr AUG» с раскрашенным в зелено- желтые пятна углепластиковым прикладом. Такие Смертин видел у немецкого контингента в Иране.
— Привет тебе, сталкер, — поднял на ходу левую руку незнакомец.
Алексей кивнул в ответ.
— Я не сталкер.
— Тогда кто?
— Стрингер.
— Стринги? — беззлобно рассмеялся седобородый. — Давненько я в Зоне стринги не видел. Стринги — это хорошо… Как кличут?
— Алексей Смертин.
Незнакомец опустил капюшон. Алексей увидел седые, как и борода, короткие волосы, волевой подбородок, широкий лоб, разрезанный крупными морщинами, выразительные ямочки на щеках. От виска тянулся едва заметный шрам. Но больше всего Смертину запомнились глаза. Неестественные, нежно- голубые. Будто седой вчера купил новомодные контактные линзы. Стрингеру тут же припомнился старинный фильм о планете Дюна.
— Так не бывает, — отрезал седой. — В Зоне нет ни имен, ни фамилий. Только клички.
— Тогда Пресс.
— Семецкий, — протянул седой руку.
Смертин приподнял вопросительно бровь, но сталкер уточнять не стал.
— Кажется, твое? — Семецкий протянул ПДА Вика. — Сосунок, похоже, не знал, что он только на хозяина настроен. Хотел продать.
— Не мое. Его, — кивнул Алексей на крест.
Стоявшие поодаль псы опять начали подтягиваться. Семецкий пальнул по ближайшему, и стая решила убраться. Без цементирующей телепатической поддержки чернобыльского вожака они ни на что не были способны. Решимости уже не хватало.
На траве появился еще один труп.
— Переживаешь? — кивнул седой на крест. — Зона многих забирает. Здесь это норма. Только с тобой другая история. Как-нибудь, может, расскажу.
Семецкий достал натовский медицинский набор в оранжевой пластиковой упаковке и две большие пачки «рекордовских» патронов, снаряженных пулями «Бреннеке»:
— Держи. Тебе пригодится. Потом рассчитаемся. Вставай, Пресс. Собирай вещи и пошли.
— Зачем?
— Так надо. Впереди большая группа идет. Я тебя к ним отведу.
— Вик про тебя рассказывал, — сказал, поднимаясь, Смертин.
— Сколько стоит жизнь человека, стрингер? — неожиданно спросил Семецкий, глядя куда-то вдаль. За автостоянку и даже за лесополосу, едва вырисовывающуюся на горизонте.
Алексей только пожал плечами.
— Ну как ты думаешь? Просто назови свою цену.
— Не мне судить, — сдался стрингер, уткнувшись взглядом в ботинки седого.
— В Зоне — не больше девяти грамм свинца, — рассмеялся Семецкий только ему понятной шутке. — Радуйся, что за тебя есть кому заплатить.
Глава 5
