— Добрый вечер, лорд Вир.
— Добрый вечер, леди Вир.
Маркиз был в том же костюме, в котором венчался в церкви. Странно, но на нем не было ни пятнышка.
— Могу я войти? — вежливо спросил он, держа шляпу в руке.
Элиссанда поняла, что тупо пялится на супруга, не позволяя ему пройти.
— Да, конечно, извините.
Заметил ли он, как она покраснела? Непременно заметил бы, если бы потрудился взглянуть на нее. Но он только прошел мимо нее и, остановившись в центре гостиной, огляделся по сторонам.
Номер был обставлен в манере квартиры джентльмена: бледно-голубые обои, мебель прочная и не бросающаяся в глаза... В комнате тети Рейчел стояли китайские вазы, разрисованные красной охрой. Здесь в шифоньере из красного дерева были полукругом расставлены тарелки из дельфтского фаянса.
— Торт здесь, — сказала она только для того, чтобы не молчать, и заперла входную дверь.
Маркиз обернулся — не так из-за ее слов, как на звук поворачивающегося в замке ключа, потому что именно туда скользнул его взгляд, прежде чем остановиться на ее лице.
Он не понял, по какой причине она заперла дверь, и подумал, что Элиссанда тем самым сообщает о своей готовности к физической близости. В ее лице чувствовалось напряжение, даже вызов.
— Торт здесь, — повторила она. — Вы хотите, чтобы я его нарезала?
— Его жалко есть. Очень уж красивый.
Элиссанда поспешила к столу и взяла в руки нож.
— Даже то, что слишком прекрасно, испортится, если его вовремя не съесть.
— Какая глубокая мысль, — пробормотал маркиз.
Неужели в его голосе прозвучала ирония?
Элиссанда подняла глаза и с большим опозданием заметила, что у него в руке бутылка виски.
Она вздохнула. Конечно, он несчастен. Его грязно оскорбили. И он отлично знал, что его заманили в ловушку.
Это способен понять любой идиот.
Новоявленная миссис Вир поморщилась. Раньше ее словарь, даже мысленный, не содержал бранных выражений. Она опустила голову и решительно вонзила нож в торт, после чего плюхнула на тарелку такой большой кусок, что он свесился со всех сторон. Маркиз поставил бутылку, взял у нее тарелку и вышел на балкон.
Неожиданно ей захотелось, чтобы он вернулся к глупой болтовне. Она и представить себе не могла, что его молчание будет так трудно игнорировать — или заполнить.
— Вы хотите чего-нибудь выпить с тортом? Возможно, немного виски?
— Виски вряд ли сочетается с тортом. — Теперь в его голосе слышалось нетерпение.
— Тогда сотерн?
Маркиз пожал плечами.
Элиссанда посмотрела на бутылку сотерна. Она была закрыта пробкой и запечатана воском. Вероятно, открыть ее можно было штопором. И действительно, рядом с бутылкой лежал штопор. Элиссанда взяла его и осмотрела со всех сторон. Интересно, как им пользоваться? Дома бутылки всегда открывали слуги.
— Позвать кого-нибудь, чтобы открыли бутылку? — спросила она.
Маркиз вернулся в комнату, поставил тарелку с нетронутым тортом, воткнул штопор в пробку и одним резким движением открыл бутылку. Потом он молча налил полный бокал вина, который поставил перед ней, налил такой же полный бокал виски себе и, не говоря ни слова, вернулся с бокалом на балкон.
Когда Элиссанда вошла после ужина в номер, ливень прекратился, и на улице было что-то непонятное, то ли мелкая морось, то ли густой туман. Но сейчас подул холодный ветер, и темные облака, похоже, опять готовились обрушить на землю потоки воды. Маркиз медленно потягивал виски из бокала. В свете, лившемся на балкон из гостиной, его точеный профиль отчетливо вырисовывался на фоне темного неба.
Он обязан был суетиться, барабанить пальцами по перилам или на худой конец нервно метаться по комнате. Но не сидеть, словно памятник.
Элиссанда не могла отвести от него глаз.
Чтобы отвлечься, она поднесла к губам свой бокал. Она не слишком любило вино, равно как и все прочие спиртные напитки, но это оказалось вкусным и сладким, и бокал очень быстро опустел.
— День был долгим, — сказал Вир, стоя на пороге балкона. — Полагаю, я сегодня лягу пораньше.
Эго надо расценивать как приглашение в постель? Элиссанда почувствовала, что в животе все сжалось, хотя и не так сильно, как она ожидала. Вероятно, шампанское и сотерн сделали свое дело. Она, конечно, была испугана, но не паниковала.
— Вы не желаете попробовать торт? — спросила она, не зная, что еще сказать: «Спокойной ночи? Я скоро к вам присоединюсь?»
— Нет, спасибо. — Маркиз поставил пустой бокал и взъерошил волосы. Элиссанда считала, что у него каштановые волосы со светло-русыми прядями. Она ошиблась. Все было наоборот. У него были светлые волосы с несколькими каштановыми прядями. — Спокойной ночи, леди Вир.
И супруг исчез в ванной. Элиссанда налила себе еще бокал вина. Через несколько минут, когда она снова обнаружила, что бокал пуст, маркиз вышел из ванной, прямиком направился в одну из двух спален и закрыл за собой дверь.
Не прошло и минуты, как он вышел оттуда, схватил со стола бутылку виски и снова ретировался, не удостоив ее даже кивком.
Элиссанда оказалась в затруднительном положении. Нельзя сказать, что ей очень хотелось переспать с ним. Но, принимая во внимание то, как он смотрел на нее в Хайгейт-Корте и потом в экипаже, она даже не рассматривала возможность, что он совершенно проигнорирует ее в первую брачную ночь.
Нет, так не пойдет. Она не даст дяде такую отличную возможность объявить ее брак фиктивным и аннулировать его. Ему не удастся пойти в суд с заявлением о недействительности брачной церемонии и неосуществленном браке. Если захочет, пусть доказывает ее недееспособность.
А этот брак будет консуммирован. Немедленно.
Легче сказать, чем сделать.
Прошло полчаса, сотерна в бутылке больше не было, а Элиссанда так и сидела за столом одна.
Итак, чего она ждет? Брак не может быть консуммирован сам собой. Если муж не идет к ней, тогда она пойдет к нему.
Приняв твердое решение, Элиссанда не двинулась с места. Она была совершенно невежественна в вопросах взаимоотношения полов. И, откровенно говоря, перспектива нового телесного контакта с лордом Виром намертво приклеивала ее к стулу.
Придется огреть себя кувалдой — вызвать в памяти образ дяди: холодные глаза, орлиный нос, тонкие губы — таким он всегда являлся ей в ночных кошмарах.
Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Элиссанда встала и качнулась так сильно, что была вынуждена снова сесть. Дядя с неодобрением относился к употреблению женщинами крепких напитков, и до того, как леди Кингсли прибыла с гостями и собственными запасами спиртного, вино в Хайгейт-Корте к столу не подавали.
Она недооценила воздействие на собственный организм такой внушительной порции спиртного — три бокала шампанского и целая бутылка сотерна.
Ухватившись за край стола, Элиссанда снова встала, на этот раз соблюдая осторожность. Выпрямившись, она потихоньку двинулась вдоль стола, чувствуя себя неопытным альпинистом на склоне Монблана.
Противоположная сторона стола была ближе к спальне лорда Вира. Элиссанда встала так, чтобы быть спиной к столу, и постаралась убедить себя, что обязательно преодолеет десяти футовое, расстояние до двери.
Ей казалось, что она идет по воде. Неудивительно, что мужчины могут спотыкаться, когда выпьют лишнего. Как же можно не споткнуться, если пол то поднимается, то опускается, и все это без
