предложения. Ей пришлось закрыть глаза и потом открыть их снова.
— Это он был бродягой, — сурово сказал Вир. — Должно быть, он дал твоей тете четкие указания, как с ним встретиться.
Грудь Элиссанды сжало в тисках. Она лишилась способности дышать. За четыре дня до суда ее дядя средь бела дня выследил тетю.
А что в это время делала Элиссанда? Открывала душу бесчувственному ублюдку — своему супругу лорду Виру.
Тот же самый супруг вручил ей бокал с виски:
— Пей!
Крепкий напиток обжег пищевод, Элиссанда снова поднесла к губам бокал, но он был пуст.
— Я хочу еще.
— Не сейчас. У тебя нет привычки к крепким напиткам.
Она приложила прохладный бокал ко лбу.
— Я ничего не понимаю. Все это не имеет смысла. Она же была не одна. Дядя не схватил ее за горло и не выволок за ворота. Почему она отправилась за ним по собственной воле?
— Должно быть, он пригрозил, что убьет тебя или нас обоих.
— Он беглый преступник. За ним охотятся. Он не сможет, даже если очень захочет, причинить нам какой-нибудь вред.
— Ты не знаешь его так хорошо, как она.
С этим Элиссанда не могла согласиться.
— Я прожила с ним всю жизнь.
Маркиз окинул ее странным взглядом, словно она корова, которую вот-вот поведут на бойню.
— Может быть, ты сядешь? Мне необходимо тебе кое-что рассказать.
Ему нужно ей что-то сказать? О ее дяде?
Неожиданно перед глазами замелькали события последних недель. Сотни крыс, наводнивших дом леди Кингсли, очень умный человек, прибывший в Хайгейт-Корт под маской идиота. Он беспрепятственно шатался по дому, а спустя всего лишь несколько дней у полиции оказалось достаточно доказательств, чтобы арестовать дядю. Какова вероятность того, что эти события случайны?
Элиссанда села. Или у нее попросту подогнулись колени.
— Ты имеешь к этому какое-то отношение, не так ли? Ты оказался в моем доме не потому, что у леди Кингсли возникла проблема с крысами. Ты искал доказательства против дяди?
— Я вижу, прошлое можно пропустить, — легко сказал Вир.
— Ты работаешь на полицию?
Он надменно поднял бровь:
— Разумеется, нет. Хотя я иногда оказываю помощь полиции.
Леди Вир потерла пальцем переносицу.
— Что ты хотел мне сказать?
— Ты знаешь, как они познакомились?
— Если верить ему, с его стороны было сплошное милосердие и сострадание. Он вернулся из Южной Африки очень богатым человеком. А она была девицей в беде, отец которой умер в нищете после краха банка, а сестра стала шлюхой. Дядя, естественно, спас ее от такой же участи.
— Возможно, они познакомились только после его возвращения из Южной Африки, но я считаю, что он нацелился на нее задолго до этого.
Элиссанда почувствовала, как в ней что-то надломилось. Она была уверена, что знает все о тете и дяде.
— Почему ты так думаешь?
— Картины в Хайгейт-Корте. Фредди проследил происхождение аналогичной картины, созданной, вероятно, в конце шестидесятых годов. Вчера я ездил в Кент, чтобы взглянуть на нее. Там тоже изображен ангел и человек. Ангел — в белом, а мужчина — в восторге на коленях. У ангела лицо миссис Дуглас. Художник — я думаю, это твой дядя, — продал картину, когда собирал деньги для поездки в Южную Африку.
— Он поехал в Южную Африку за ней?
— Возможно, не за ней, но, во всяком случае, она оказала на него серьезное влияние. Это похоже на навязчивую идею.
Леди Вир встала. Она была не в состоянии усидеть на месте.
— А что случилось потом?
— Он потерпел неудачу. Твоему дяде не хватает или везения, или деловой хватки, или и того и другого. Но кое-кто, кого он знал, нашел богатую жилу и хвастался всем, кто соглашался его слушать. Этот человек собирался возвращаться в Англию, чтобы насладиться своим обретенным богатством. Этого человека звали Эдмунд Дуглас.
Элиссанда поняла, на что он намекает, и не желала больше слушать такие вопиющие оскорбления. Но ей следовало знать все.
— У меня есть основания полагать, что твой дядя убил настоящего Эдмунда Дугласа по пути из Южной Африки в Англию. Вернувшись, он сам сделался Эдмундом Дугласом, воспользовался его рекомендательными письмами и женился на твоей тете под чужим именем.
Элиссанда думала, что ничего худшего уже не может быть сказано. Но теперь бокал выпал из ее руки и покатился по ковру.
— Были посланы запросы в Южную Африку. Люди, знавшие Эдмунда Дугласа, утверждают, что он говорил с сильным ливерпульским акцентом и у него был шрам на лице под левым глазом, оставшийся после старой драки.
— Почему? Почему больше никто не заподозрил, что мой дядя — самозванец?
— Он умен. Поселился в уединенном месте, общался редко и никогда не возвращался в Южную Африку. Возможно, он также убил единственную родственницу Эдмунда Дугласа, оставшуюся в Англии.
Элиссанда задрожала.
— Я думаю, что твоя тетя узнала.
Леди Вир изо всех сил сжала пальцами спинку стула.
— Ты уверен, что мне больше нельзя виски?
Маркиз налил ей еще. Элиссанда осушила бокал так быстро, что почти не ощутила жжения.
— Как тетя могла все узнать?
Он окинул ее долгим взглядом.
— Не знаю. Люди иногда узнают самые разные вещи в браке.
— И это все твое объяснение?
— Это мое объяснение того, почему твой дядя ведет себя так... как он себя ведет. Он мнит себя романтическим героем, способным на все ради любви.
Элиссанда снова задрожала.
— Он так и сказал мне, когда мы были в Хайгейт-Корте.
— Итак, он совершил страшное преступление, возможно, даже не одно, ради женщины, которую считал своим ангелом, и тем самым вознес себя в собственных глазах. А когда она узнала, что он сделала, то, как и любая нормальная женщина, не только не восхитилась, но пришла в ужас и отвергла его. Это он посчитал предательством ангела. Как же, она не оценила жертв, на которые он пошел ради нее, и отвернулась от романтического героя. Поэтому он написал картину, на которой ангел улетает от него.
