О языке, достойном человека: учебное пособие

Поговорим и о лингвистической защите правдивости.

Молодец, что не обманул. Другой бы на твоем месте... Я ценю Вашу правдивость. Шила в мешке не утаишь.

Правдивость вызывает горячий благодарный отклик в сердце собеседника, так как у нас у всех весьма устойчиво ожидание лжи. Правдивость как черта характера и принцип поведения – это такая редкость, ведь, по словам Яна Шенкана, честный всегда играет на понижение. Но, как говорят студенты, фишка в том, что не-ложь в ситуации ожидания лжи несказанно увеличивает уважение к человеку и его авторитет среди знакомых и близких.

Но не только деликатность и умение молчать о своем должны быть востребованы, если мы хотим помочь ситуациям с правдивостью. Ах, как нужны и великодушие, и юмор, и мудрость, и смирение – целый букет качеств. Ну не тянет ребенок, не те оценки, что ж бить его, что ли? (а ведь бьют вместо того, чтобы сесть и решить с ним, что задано). Далее, так ли страшны невыполненные обещания, разве сами мы все выполняем, что пообещали? Так ли уж страшно, что человека тянет к любимому делу, которое не всем в семье нравится?

Стали чаще пить – появились публикации о пользе малых доз спиртного. Стали чаще воровать – появились исследования, что это идет от инстинкта выживания (стащить мясо, когда зазевался хищник[20]), что ловко украсть в русском фольклоре подчас считалось едва ли не доблестью (Ловкость рук – и никакого мошенства. Ср. также трактовку этимологии слова про-вор-ный), в отличие, например, от английского фольклора, как показало исследование О.А. Кирияк. «Итак, в русском фольклорном сознании проявляется весьма широкая амплитуда по отношению к воровству – от неприятия воровства, совершенного негативным персонажем, до философской гармонии и одобрения по отношению к воровству положительного. В английской же фольклорной картине мира воровство не только оценивается отрицательно, но и никакие подобные модели поведения не одобряются»[21]. Примерно такая же ситуация с ложью. И у животных есть обманные движения, и в героическом эпосе обмануть врага – доблесть. Не отсюда ли сложность пропаганды правдивого поведения как свидетельства, знака высочайшего развития личности в таком расколосье ситуаций и оценок!

ОЖИДАНИЕ социумом пьянства, воровства, лжи, смерти – что может противопоставить этому филолог-профессионал и может ли? Ответим.

1. Филолог может напомнить о синергетике поведения, когда малые дозы дают большой эффект. Если ОДИН человек старается говорить правду, но говорить не обидно, уважительно, нежно, с любовью, т.е. не кичится подчеркиваемой правдой, – это уже хорошо, это уже будут яркие последствия, хотя не исключено, что такую особенность характера сослуживца или члена семьи заметят лет через пять или десять.

2. Общество изменилось, тогда как методы управления обществом остались прежними. И новому обществу необходим новый набор интерпретаций. Интерпретация – слово ключевое в решении проблемы лжи. Язык допускает множественность интерпретаций, и эта множественность иногда рассматривается как проявление лжи и даже ее оправдание. «Между тем, по мнению ученых, талант врать, искусство обманывать служит признаком высокоразвитого интеллекта. Наука о лжи, ментиология, утверждает, что ложь генетически присуща человеку, и феноменальная эволюция нашего мозга стала возможной благодаря постоянно протекающему процессу кодирования и декодирования правды, полуправды, лжи и намеренной дезинформации»[22]. Приведенная цитата покушается на библейскую заповедь, возникшую отнюдь не случайно. Человек практически всегда точно знает, когда сам сказал неправду. И знает, что это нехорошо. Но когда мы покушаемся на свободу понимания и интерпретации внешней от нас ситуации, то само слово «ложь» здесь уже не вполне уместно. Я имею право к человеку хорошо относиться и говорю комплимент. Где те аптекарские весы, взвешивающие доли правды и неправды? У нас и без того негусто с талантливыми интерпретациями происходящего, но вот и сам инструмент интерпретации объявлен заведомой ложью.

3. Еще одно решение. В пику не всегда и не вполне честным олимпиадам или «денежным» конкурсам на территории, которая мне подвластна, т.е. на филологическом пространстве своего вуза, я могу организовать маленький конкурс или олимпиаду, с поощрением тех, кто действительно заслужил пусть не денежное, символическое, но действительно первое, действительно второе место. Это была бы территория «гамбургского счета». В Гамбурге боксеры собирались в определенном месте и по-настоящему боролись, без поддавков, выясняя, выстраивая истинную иерархию спортивных успехов, отсюда и пошло выражение «по гамбургскому счету». В Го д русского языка, по инициативе ректора, доктора социологических наук, профессора Леонида Яковлевича Дятченко, мы провели Ректорский диктант для всех преподавателей и всех студентов-выпускников. Поскольку все было в одних руках, удалось, во-первых, исключить подтасовку, во- вторых, сохранить конфиденциальность результатов. Тогда я поняла, что мы можем больше, чем можем.

4. При трактовке, оценке негативных феноменов в современной литературы чаще приходится напоминать о синусоиде, колебаниях в представлении негатива и позитива отражения действительности. Например, современные украинские писатели пишут о страшных бытовых вещах (рассказы Тани Малярчук[23], Евгении Кононенко[24] ), но литература десятилетиями закрывала глаза на жизненный негатив и сегодняшний бум подобных сочинений понятен и оправдан.

5. Лингвистика, как и любая другая наука, всегда норовит прорываться в чужие ипостаси. По большому счету это не наш вопрос о правде и лжи. Наш вопрос лежит в соседней, но очень важной на сегодняшний день плоскости. Как сказать – и не обидеть, как говорить ребенку о неприятном, на какие цитаты опереться, какие метафорические аналогии приводить, чтобы поменьше было маленькой лжи с немаленькими ее последствиями, среди которых это гнетущее, перманентное ожидание лжи и ответ на ложь еще одной ложью.

Вопрос: Можно ли обманывать себя?

Ответ: Можно и нужно: не замечать своего возраста (и он подчинится!), не жалеть своих сил (и они прибудут!), не думать о болезнях (и они отступят!). Говорить себе: «Все хорошо!» – и через какое-то время это внутреннее «Все хорошо!» становится реальностью. Вот любопытная цитата про ощущение возраста. «Аня, у всех одни и те же проблемы, если не сейчас, то скоро, и у меня такая же, фишка в том, что мы видим себя внутренним взором, а там то, какими мы себя ощущали, девочками и мальчиками, а когда зеркало или видик, внезапно застав, показывает нас настоящими, какие есть, мы испытываем шок, это нормально, но парадокс, и потрясающий, заключается в том, что те, кто нас знают, и не только знают, а любят, видят нас такими же, какими видят нас наши внутренние очи, поверь, это правда. / Я не врала. Я говорила то, что есть. Кто мы и куда идем – тайна, сопряженная с нашим старением, в котором не одно умирание, а и преображение»[25].

Две беседы о сквернословии

Беседа первая

В 2004 году Белгородская область выступила с инициативой преодоления сквернословия, проводимой под лозунгом «Белгородчина – территория без сквернословия», и важнейшей компонентой программы было планирование системы действий по преодолению сквернословия в молодежной среде.

Почему именно в молодежной? потому что мы должны передать в будущее НЕ СОВСЕМ ТО, что получили из прошлого. И если многие и много сквернословят сейчас, то, по-видимому, необходимо не только констатировать печальный сей факт, но и предпринимать нечто такое, чтобы завтра этого зла становилось меньше, послезавтра еще меньше, хотя полностью сквернословие вряд ли исчезнет: запретный плод сладок по определению, и всегда найдутся желающие поэкспериментировать над тем, что запрещено. Мы занимаемся проблематикой сквернословия, и хотелось бы поделиться некоторыми своими соображениями по этому вопросу – как «старыми», так и новыми, недавними.

Разговор о сквернословии мы начинаем обычно с самого главного, однако не самого известного, а именно с того, что свобода слова предполагает свободу содержания (разве что за исключением обнародования государственных тайн и приемов подготовки террористических актов!), но ОТНЮДЬ НЕ СВОБОДУ ВЫРАЖЕНИЯ. Абсолютным свидетельством поверхностной трактовки последней за последние двадцать лет и стали так называемые «инвективы». В языке есть слова, которых надо стыдиться, и чем