деревни. «Мамина аллея» - так хорошо звучит. И красиво и ласково.
Смеялись девчонки и часто поглядывали на новых соседей. Кудрявый Дон Жуан стал появляться в Холмах чуть ли не ежедневно. И трактор свой тут ставит. Это Рому в бригаде так прозвали. И Вера стала часто появляться «на людях». Все с ней уже, конечно, были знакомы, ещё там, на свадьбе у Бранта, но ни с кем она не общалась. Да и сейчас не напрашивалась, но и не избегала, когда кто-нибудь из девчонок заговорит на прогулке по вечерам. А гуляли с детьми часто, и так, по пути в гости встречались. Дорога зимой – была единственная.
Сегодня Аня пришла пораньше, Вадик обещал заехать и нужно было съездить в город. Людмила Борисовна рассказывала новости, что слышала от дочки, ходила степенно из кухни в комнату, стараясь насильно накормить Аньку. Заиграл телефончик у Ани, значит надо собираться. Сейчас Вадик заедет. Но вместо него в трубки услышала взволнованный, задыхающийся голос Ольги.
- Ань! Ты где?
- Здесь, у вас...
- Ань! Ты чего сидишь-то? Тебя тут Андрюшка по всей деревне бегает, ищет!
- Где?.. – задрожал у Аньки телефон в руках.
- Да везде! Домой сейчас побежал! Говорит, может пришла уже! Ань, слышишь?
- Где... – бестолково повторяла пропадающим голосом.
- Беги, Ань, быстрей! Ой нет, Ань, не беги! Пошутила я!..
- Как? Что... – выступили у неё слёзы.
- Да нет, Ань! Не то... – возбуждённо кричала Ольга, - не беги, дурочка! Шагом иди, не упади только, Ань! Не спеши, если что, он к нам вернётся! Слышишь? Чего молчишь-то?
- Да... – выдохнула Аня и почувствовала, что телефон стал весить как камень, и рука совсем ослабла и устала держать.
Опускалась бессильно и уже было плохо слышно, как засмеялась Ольга и говорила что-то ещё. Первой мыслью было вскочить немедленно и побежать. Но только встав, почувствовала сразу, что и пару шагов не сможет сделать. Так и сидела на стуле с телефоном в руки и глотала тёплые слёзы.
Людмила вышла из кухни и остановилась, наклонив голову, увидев Аню.
- Что, Анюта? Что ты это, а?
Анька часто глотала и никак не могла сказать одно слово.
- Андрюшка... – наконец выдавила она, сквозь слёзы.
- Что?.. – опустились руки у Людмилы.
Анька наморщила лоб и пробовала улыбнуться.
- Бегает по деревне... ищет меня...
Людмила вместо ответа всё шире раскрывала глаза и рот.
Она увидела его ещё наверху, спустившись в ложбину ручья. Вернее, услышала сначала повизгивание Альфы. Потом, за изгибом дороги, в серой шинели... Сразу бросились в глаза ярко-зелёные погоны. И будто бы окатило лицо студёным Норвежским ветром. И сразу остановилась, вместо прилива силы, ощутила знобящую слабость. Он увидел её и сразу побежал, путаясь в длинных полах шинели. Ноги скользили в окаменевших сапогах. Шинель была в снегу, и розовое лицо в улыбке. Мелкая дрожь забила её. Больше боялась, чтобы не придавил ей живот сильно. Он остановился в двух-трёх шагах, и только искал её бегающий взгляд. Шагнул ещё и мягко и легко подхватил на руки.
Иностранцы, кто был поближе, поворачивали головы и останавливались. Стояли и улыбались. Потом, видели они солдат опустил деву на снег и они долго не шевелились, прижавшись друг к другу. Молчали. А может издалека не было слышно. Никто не считал сколько прошло минут, перед тем как они медленно двинулись к самому руслу. Одни, по широко разгребённой дороге, обрамлённой глыбами снега, шли, обнявшись, к первому посёлку. Затем свернул на какую-то едва заметную тропинку и часто проваливаясь в снег, не отрывая рук друг от друга, шагали неуклюже к одиноко стоящему домику среди кустарника.
Ещё издалека залаял чёрный Пегас, брякнув цепью и бегая из конца в конец длинно-натянутой проволоки. Не узнал подросший пёс Андрея в странной одежде, и пропавшего на несколько месяцев неведомо где.
Анька не выдержала.
- Пегас! – отчаянно выкрикнула, - ты что?!
Рыча, овчарка выпрямила стрелками уши и замерла, опустив хвост.
- Пегас! – крикнул Андрей, смеясь.
Собака застыла, не дрогнув, и водила незаметной мочкой носа.
- Ты что! Не узнал, да? – ожила наконец Анька.
Ощутила какой-то жар внутри, взглянула Андрею в лицо блестящими глазами и взвизгнув смехом, обхватила горячими руками его за шею.
Собака вскочила на задние лапы, как конь на дыбы и завертелась на месте, махая распушившимся хвостом. Людмила Борисовна, накинув какую-то шаль на голые плечи, сошла грузно с крыльца и всхлипывая, в тапочках, по снегу, поспешила через двор к сыну. Анька, сияя от счастья, расцепила наконец пальцы.
Пробравшись за домик, через кусты и двор, чтобы наговориться наедине, незаметно вошли в дом Вадика и Ольги. Остаток дня пролетел в разговорах. Коротких, торопливых. О всём сразу, обрывками со смехом и пышным застольем. Появилась Ольга, к вечеру приехал Вадик. Анька совсем оттаяла и вернулась в реальность текущих дней. Разлука оказалась дольше, чем их совместная жизнь. Но оказалось, что счастье
